Безрассудная любовь - Элизабет Лоуэлл

На мгновение задумавшись, Жанна достала нож — последний предмет, остававшийся в тайнике. Она ловко и быстро превратила одеяло в импровизированный мешок, сложила туда остальные вещи и перевязала тесемкой. Затем она зафиксировала поклажу на спине и посмотрела в сторону пасущегося табуна. Люцифер наблюдал за ней, навострив уши, но не выказывая признаков беспокойства или тревоги. Он никогда не подпускал ее к себе ближе чем на пятьдесят футов, но больше не предпринимал попыток убежать или атаковать ее. Он, очевидно, привык к Жанне и принимал ее за очень медленную и несуразную кобылу с человеческим запахом, которая время от времени присоединяется к табуну и приносит лакомство — соль или зерно. Она определенно не представляла угрозы.

Девушка наполняла флягу водой из источника, когда к ней подошла кобыла, чтобы поздороваться. Ковбои называли таких лошадей зебрами за особую окраску — серую с черной гривой, хвостом, чулками, мордой и черной же полоской вдоль спины — и очень ценили их за выносливость, интеллект и естественный камуфляж, позволяющий им пастись на лугах незамеченными ни враждебными индейцами, ни не менее враждебными преступниками.

— Привет, Зебра, — с улыбкой произнесла Жанна, похлопывая черную морду кобылы. — Давай прогуляемся? Сегодня недалеко, всего несколько миль.

Зебра ткнула ее мордой, и девушка покачнулась. Она схватила в горсть гриву лошади и запрыгнула ей на спину. Легко коснувшись пятками ее боков, пустила кобылу галопом. Направляемая только руками, пятками и голосом Жанны, Зебра поскакала вниз по плато, затем последовал головокружительный спуск по крутой тропе с северной стороны, которую могли преодолеть только дикие лошади, настолько она была опасна.

Именно поэтому Жанна и выбрала этот маршрут. Она отлично знала, что мятежники Каскабеля им не пользовались. Они поднимались на плато с западной стороны или с южного края, оставляя без внимания северную и восточную стороны. Это как нельзя лучше подходило Жанне, так как на востоке находился секретный каньон, служивший ей домом.

Через двадцать минут спуска по отвесной тропе они оказались в каньоне Мустанга, и Жанна снова пустила лошадь галопом. Приблизившись к тому месту, где скрывался незнакомец, она отпустила кобылу, опасаясь выдать тайник.

— Ну вот, Зебра, хорошая девочка. Дальше я пойду одна.

Кобыла не сдвинулась с места.

— Ну, давай же! — Жанна потрепала Зебру по холке. — Мы поиграем в другой раз, обещаю. Сейчас у меня нет времени.

Неожиданно голова кобылы взметнулась вверх, ноздри ее трепетали — она принюхивалась, глядя вниз на каньон. Другого предупреждения Жанне не требовалось — она бросилась на каменистую землю и, пригибаясь как можно ниже, исчезла за кустами. Зебра постояла еще несколько секунд, затем поскакала назад к каньону и скоро скрылась из вида.

Пыльная одежда и землистого цвета шляпа служили девушке отличной маскировкой. Она быстро и бесшумно двигалась вперед по дну каньона, пока не добралась до того места, где скрывался незнакомец. Как обычно, она тщательно заметала за собой следы. Протиснувшись в узкую расселину, Жанна тут же посмотрела в сторону скопления сосен и камней. Незнакомца там не было.

Жанна быстро пересекла площадку и, опустившись на колени, заползла под низко нависающие ветви деревьев. На земле она увидела свежие пятна крови и отметины, указывающие, что мужчина прополз дальше. Она последовала за ним, разравнивая борозды и присыпая их растительными остатками и сосновыми иглами. Незнакомец лежал в густой поросли деревьев у самой скалы. Кровавые отметины на ее склоне свидетельствовали о том, что он пытался вскарабкаться вверх, но сорвался и упал. Он неподвижно лежал здесь лицом вниз, руками все еще цепляясь за камни, словно в любой момент мог проснуться и снова начать подъем.

Слезы навернулись на глаза Жанне, и она с силой закусила губу, чтобы не разрыдаться. Такое же чувство жалости испытывала она однажды, обнаружив пуму, чью лапу защемило в трещине на скале. Девушка не рискнула приблизиться к дикой кошке до тех пор, пока та не оказалась едва живой от жажды. Тогда Жанна осмелела настолько, чтобы освободить ее. Ей никогда не забыть страдания, испытанного в ожидании того момента, когда великолепное животное не ослабеет настолько, чтобы подпустить к себе человека, несущего желанное освобождение.

— Бедняга, — прошептала девушка, касаясь руки мужчины.

Ощутив под пальцами сильные мускулы, она осознала, что незнакомец обладает недюжинной силой, сравнимой с мощью пумы, и, возможно, настолько же опасен. Убегая от мятежников, он продемонстрировал устрашающее намерение выжить любой ценой, против ожиданий здравого смысла. Быть может, он подобен самому Каскабелю с его легендарной способностью превозмогать боль.

Являлся ли этот человек таким же жестоким? Что двигало им в его попытке скрыться от преследователей — необычайный ум, смелость и решительность или же проворство и хладнокровие дикаря?

С вершины каньона долетели звуки перекликающихся друг с другом индейцев, которые искали человека, сумевшего не только выжить, пройдя испытание строем, но и бесследно исчезнуть, словно растворившись в воздухе, подобно шаману.

Жанна сняла со спины сверток, развязала тесемки и укрыла незнакомца одеялом, но мгновение спустя — сняла его, так как цвет слишком бросался в глаза в лучах света, проникающих сквозь кроны сосен. Если Каскабель случайно наткнется на эту расселину, лучшим камуфляжем незнакомцу будут засохшие на его теле пятна крови и грязи.

Медленно и бесшумно она придвинулась ближе к мужчине и повернула к себе его лицо. Пытливо вглядываясь в его черты, девушка гадала, что за душа скрывается за этой израненной оболочкой. Даже если бы она не была свидетельницей его необычайной силы, уже один вид убедил бы ее в этом.

Он был прекрасно сложен: широкие плечи и спина, узкие бедра, длинные мускулистые ноги, покрытые волосами. Жанна осознала, что незнакомец очень мужественен и хорош собой. У него были правильные черты, широкий лоб и большие глаза, обрамленные густыми ресницами. Его высокие скулы покрывала щетина, под безукоризненно прямым носом виднелись усы. Крепкая челюсть свидетельствовала о решительности, которую он демонстрировал в поступках. Жанне стало интересно, светлые или темные у него глаза, но по цвету кожи догадаться было невозможно. Легкая сеть морщин разбегалась от уголков его глаз. Волосы незнакомца, сейчас грязные и спутанные, покрытые запекшейся кровью, от природы были густыми, слегка вьющимися, цвета воронова крыла. Девушка почувствовала непреодолимое желание запустить пальцы в его шевелюру, ощутить ее мягкость.