Оружие Солнца - Дмитрий Дудко

Всех четырех одолевали невеселые думы. Позади, всего в одном переходе, два самых страшных палача Империи — патриций Аэций и гуннский каган Аттила. Патрицию нет дела до сожженных сел, вытоптанных полей, угнанных в рабство крестьян. Эти «земнородные» скоты потеряли уважение к Империи и ее мудрым законам — так пусть же страх, дикий, животный страх держит их в покорности! И патриций с каганом пьют кумыс, любуясь своими лучниками, метко расстреливающими пленных мятежников … А на юге, за Ниорой, действует отряд, посланный королем вестготов Теодорихом, сыном великого Алариха. Соединиться с ним — и уйти за Гаронну, куда не смеют сунуться ни гунны, ни римские чиновники! Нужно лишь перейти Ниору … А над мостом через нее господствует замок Сервилия.

Но вот окончился лес, и слева показалась пустошь, а за ней — холм с замком. С юга, востока и запада виллу защищали крутые склоны холма, а с севера, со стороны пустоши — ров. Каменная стена в два человеческих роста, с четырьмя башнями по углам, надежно охраняла сельское убежище сенатора. Между зубцами были видны люди с копьями и луками, а над северными воротами торчал шест с позолоченной фигурой орла. У этого знамени стоял сам экс-трибун — в шлеме и панцире, с мечом у пояса. Ветер шевелил его красный плащ, а в руках блестел странный серебристый предмет.

Четыре предводителя багаудов и несколько дружинников подъехали к воротам. Зигфрид затрубил в рог.

— Кто вы такие и что вам надо в моих владениях?

— Я Зигфрид, сын Зигмунда Вельсунга, короля франков, и зять бургундских королей. Клянусь Воданом, мои воины не тронут твоего добра. Дай нам только перейти мост и разрушить его, чтобы задержать гуннов. Ты, сенатор, слывешь честным и справедливым, зачем же нам враждовать?

— Этот мост построен не для того, чтобы его разрушали невежественные варвары. Клянусь Митрой, твоя шайка не ступит на мост, пока стоят эти стены.

— Подлец же ты! — не выдержал Меробауд. — С нами женщины и дети!

— Вы сами выбрали для них такую участь. Но вы все же граждане Империи, и я согласен защитить вас от гуннов. Но сначала сдайте оружие и покиньте эту шайку варваров и беглых рабов, которые подбивают вас грабить и убивать вместо того, чтобы возделывать землю.

Глаза всех обратились на Меробауда. Крестьянин разгладил бороду и хитро прищурился.

— Ох и добрый ты, господин. Только армориканского мужика не перехитришь. Как же, станешь ты из-за нас ссориться с патрицием или глядеть, как гунны грабят твои земли.

— Честь Публия Сервилия стоит больше его владений.

— А у нас, по-твоему, чести нет? Наш конунг нас никогда не предавал, а мы отдадим его гуннам на расправу? А в награду нам позволят снова платить налоги и кланяться всякому дармоеду? Иуда, и тот получил больше!

Зигфрид обнажил меч.

— Публий Сервилий! Вызываю тебя на поединок. Падешь ты — я пройду через мост; погибну я — мои воины пойдут другой дорогой. Выходи, если ты мужчина! Не будем прятаться за спины воинов.

Сервилий презрительно усмехнулся

— Римская доблесть состоит не в поединках со всяким встречным бродягой. Когда я останусь последним защитником крепости, то приму твой вызов.

— Пусть же нас рассудят боги войны!

Зигфрид и его спутники повернули коней, и вскоре весь отряд скрылся в лесу.

Сервилий отдал дезинтегратор Олимпию (только его сенатор научил обращаться с Оружием Солнца), спустился со стены и направился ко входу в подземелье. Раб подал факел, чашу вина и хлебец. Сервилий сошел вниз. Ход направо вел в подвал, где были заперты рабы, ход налево — в языческую молельню. Богатый и могущественный землевладелец в Галлии мог позволить себе то, что преследовалось императорским эдиктом.

Небольшое помещение без окон напоминало пещеру. Сервилий зажег огонь на алтаре, и пламя осветило фреску: Митра, вечно юный бог Солнца, в развевающемся красном плаще, закалывает могучего черного быка. Эта картина всегда наполняла сердце Сервилия спокойствием и уверенностью в своих силах. Пусть невежды представляют Солнце молодым мясником — посвященные знают большее. Митра — это дух, добро, благородство, порядок. Черный Бык — материя, зло, низость, мятеж. Солнце каждый день, каждый год шествует по небу неизменным порядком. И такой же порядок, разумный и гармоничный, должен царить на земле. Врагов же его следует поражать мечом: зло не отступит перед молитвами и проповедями, царство Солнца не придет к трусам, не противящимся злому.

Сервилий совершил возлияние, возложил пол-хлебца на алтарь и съел остальное, запивая вином. Митра делил трапезу со своим воином. Христиане украли этот обряд, назвав его причастием.

— О Солнце, вечное и непобедимое! Да поразит твое оружие презренных земнородных, да восторжествует космический порядок над невежеством и беззаконием!

А в это время Секарий, потрясая крестом, витийствовал перед колонами:

— Возлюбленные братья! Господь в своем милосердии дает чудесную помощь в битве не только верующим в него, но и тем праведным, чьи глаза еще застланы пеленой язычества. Сегодня вашему господину явился муж в сверкающих одеждах и вручил ему непобедимое оружие, способное поразить целое войско. Сила этого оружия — от солнца, а Солнце — это спаситель наш Иисус Христос, хотя многие из вас и почитают светило под языческими именами Белена и Луга …

Жилистый старик с суковатой палицей в руках несмело прервал аббата.

— Прости, святой отец, только ведь багауды — такие же мужики, как и мы. Неужто и их покарает небесное оружие?

— Вы — из благочестивого и трудолюбивого племени сентонов, а мятежники — арморики, всем известные колдуны и воры. Я не говорю о прочих — бургундах и рабах, место которым на галерах. Опояшитесь же оружием, преисполните мужеством ваши сердца, и Господь предаст в ваши руки врагов со всеми награбленными ими сокровищами, и наградит вас раем в жизни вечной!

* * *

Багауды вышли из лесу, готовые к штурму. Посредине рабы катили таран — тяжелый дубовый ствол, привязанный к телеге. Другие повстанцы тащили вязанки хвороста, чтобы засыпать ров, и наскоро сколоченные лестницы. Спешившиеся бургунды прикрывали их, обстреливая из луков защитников виллы.

В окуляре прицела Сервилий видел Зигфрида. Нет! Пусть кичливый варвар увидит гибель своего войска. Сенатор поймал в прицел передний конец тарана, обделанный наподобие бараньего лба.

Раздалось гудение, и воздух странно задрожал. Таран вдруг стал таять, будто сосулька, и осыпаться трухой. Толкавшие его рабы не успели даже удивиться этому. Один за другим они стали оседать страшными грудами мяса и костей, как будто невидимые людоеды мелко рубили их для своего пиршества. Поверх этих груд валялись головы, руки … Незримый конус всеразрушающих лучей становился все шире и мощнее, поражал все новые жертвы. Щиты рассыпались трухой, панцири — железным порошком. В ужасе багауды бежали к лесу. В мозгу у каждого билась единственная мысль — дальше, дальше от страшного незримого врага! А позади раздавался победный клич людей Сервилия: «Вот Оружие Солнца!».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});