Пока цветёт смородина - Соловьев Игорь

– Вам помешали мои гости? –  попробовал угадать Ковальски. –  Простите. Они уже ушли.

– О, нет, что Вы! Такие, право слово, пустяки! –  торопливо махнул руками человек. – Моя просьба имеет иной характер. Не найдётся ли у Вас несколько метров провода и банки с оловянным припоем? К сожалению, в работу пришлось внести изменения, и материалов не хватило.

– Припой у меня был. Предыдущий жилец занимался каким-то мелким ремонтом техники. Пожалуй, это то немногое, что осталось после него в квартире. Так что Вам повезло. Насчёт провода сложнее, но я дам пару удлинителей. Можете их разобрать. Полагаю, они все равно мне больше не понадобятся.

– О! – радостно воскликнул незнакомец. – Удлинитель это то, что нужно! Ах, я же не представился! Вернер Шмидт, бывший профессор Чикагского университета,  пенсионер и Ваш новый сосед.

– Винсент Ковальски, – в свою очередь назвался должник Тони Мясника.

– Очень приятно! А знаете что, господин Ковальски, не зайти ли Вам к нам в гости на чашечку чая? У нас есть прекрасный контрабандный чай из индийской федерации. Настоящий. Такой Вы вряд ли пили, честное слово!

Винсент, было, заинтересовался. Кого еще имел в виду этот человек, говоря «к нам»? Но тут кое-что произошло.

За спиной Шмидта мелькнула тень.

Из глубины квартиры донесся шепот.

Профессор сделал вид, что не прислушивался.

Шепот стал громче.

Наконец, из-за его спины возникла изящная девичья рука и настойчиво дернула за полу пиджака. Человек отмахнулся и прикрыл дверь.

– Очень прошу, не отказывайтесь от приглашения!

Винсент кивнул и решительно потушил сигарету.

Когда Ковальски с коробкой переступил порог чужой квартиры, Шмидт быстро запер за ним дверь. Пожалуй, даже несколько торопливее, чем следовало бы.

– Мне снимать обувь? – спросил Винсент, в очередной раз взглянув на тапки Вернера.

– О, это совсем не обязательно! – заверил профессор. – Знаете, там, где я вырос, дома все ходили в тапочках. Теперь живу с этой привычкой. Но Вас принуждать не буду, ни Боже мой! Проходите, как есть!

Ковальски вежливо кивнул и шагнул в комнату. Обстановка выглядела необычно. Повсюду стояла техника и электронные приборы. Не слишком разбиравшийся в этих вещах Винсент опознал только осциллограф. Взгляд то и дело натыкался на мониторы, тихо гудевшие ящики системных блоков и бесчисленные провода. В дальнем конце комнаты, за столом с множеством экранов, сидел ещё один пожилой мужчина. В отличие от худощавого Вернера, этот седой человек был крупнее и носил очки.

– Салют! – поприветствовал он Ковальски, не вставая из-за стола. –  Меня зовут Эдвард, я коллега Вернера, а это, –  кивнул он на хрупкую девушку, почти утонувшую в глубоком кресле, и от того не сразу замеченную Винсентом, –  Мирослава. Рады приветствовать в нашей скромной обители.

– Можешь называть меня просто Мира, – с озорством улыбнулась девушка.

Ковальски мог бы принять ее за подростка не старше тринадцати лет. Черты лица, сложение – все говорило в эту пользу. Но было в ней что-то еще, не столь очевидное. Возможно, слишком проницательный взгляд, а, может быть, интонации.

– Привет, соседи. Я Винсент Ковальски, из квартиры напротив. По просьбе Вернера принес припой и удлинители. Думаю, вы сумеете найти им применение.

– Садитесь на любое свободное место, – махнул Вернер. – Прошу прощения за беспорядок, мы прямо тут едим, спим и работаем. Совершенно нет времени на уборку. Сейчас Мирослава сделает Вам чай, он, как я и говорил, бесподобен.

– Дед, опять ты со своим чаем! Его, кроме вас с Эдвардом, никто не пьет. Вежливые люди предлагают гостям кофе или прохладительные напитки, – не делая попыток встать с места, сказала девушка.

– Гость хочет попробовать индийский чай! – строго ответил Шмидт, не принимая возражений.

Девушка состроила недовольную гримасу закатив глаза кверху. Но через мгновение легко выпорхнула из кресла и принялась возиться с чайником.

– Давно вы тут живёте? – спросил Винсент, с любопытством оглядываясь.

– Около двух недель. Вы, наверное, знали Питера? Он был племянником моего хорошего друга. Жаль, что с Питером приключилась такая трагедия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Винсент кивнул, присаживаясь на краешек дивана, заваленного пирамидой из аккумуляторов.

– Мой друг родом с восточного побережья и сам приехать не смог. А пока он улаживает нюансы с бумагами о вступлении в наследство, попросил меня присмотреть за квартирой. Я-то давний житель этого города.

Ковальски снова понимающе кивнул. Неожиданно он заметил торчавший из-под стола фрагмент грузового манипулятора.

– Это, кажется, доковый погрузчик «Геркулес-9»? Как вы его сюда пронесли?

– По частям, конечно, – рассеянно откликнулся Вернер. – Это было непросто.

– А вы разбираетесь в специальной технике? – заинтересовался Эдвард.

– Нет, что Вы! Боюсь, техника сложнее автоматической картофелечистки мне не по зубам. Ну, если не брать в расчёт всякое армейское вооружение, вроде ракетомета или автопушки. А что касается погрузчика, то я видел такие, подрабатывая охранником в порту.

– Охранником? –  Шмидт и прочие переглянулись. –  Простите, что не спросили сразу, Вы не из корпоратов?

– Нет, из бывших военных. Это не корпоративная охрана, скорее вахтеры из фронтовиков. А почему вы спросили?

– У нас есть некоторые сложности с представителями корпораций, –  осторожно ответил Шмидт .

Ковальски не удивился.

– Бывает. Нет, после того, как я вышел в отставку, с силовыми структурами завязал. Работа в охране не в счёт, это так, пару месяцев перебиться. Вообще-то я лицензированный курьер. Был, до недавнего времени, – добавил он уже тише.

Мира залила кипевшую воду в красивую чашку с восточным узором, и по комнате разлился аромат трав.

– Молодой человек, – задумчиво спросил Эдвард. – А в Вас есть кибернетические имплантаты?

Тут же вмешался Шмидт.

– Я извиняюсь за моего друга, мы понимаем, что это очень личный вопрос. Но обстоятельства…

– Нет, имплантов у меня нет.

– Вы сторонник «чистоты»? Но ведь, насколько мне известно, в армии всем ставят те или иные импланты?

– Я уволился еще до того, как солдатам начали массово вживлять такие штуки. А потом… Дело не в убеждениях. Сначала на это не было денег, а теперь – смысла.

– Это очень хорошо! Не удивляйтесь. Мы хотели бы предложить Вам работу. Нам нужен помощник, имеющий физическую силу и крепкие кулаки, если Вы понимаете, о чем я.

– Любопытно. Вы видите меня впервые, но считаете, что я подхожу на роль уличного бойца или телохранителя?

– Вы похожи на человека, который может постоять за себя и других. И, конечно, справиться с переноской оборудования.

– Вам кто-то угрожает? – все-же уточнил Винсент.

По тому, как переглянулись эти люди, Ковальски понял, что угадал. Тем не менее, Шмидт ответил неопределенно:

– У нас есть некоторые трудности. Но об этом рано говорить. Сейчас мы даже Миру боимся отпускать одну, на улицах неспокойно.

– Да! Представляешь, меня не выпускают даже в магазин! – пожаловалась гостю Мирослава. И быстро показала язык строго взглянувшему на нее Вернеру.

– Поверьте, мы в состоянии оплатить Ваши услуги, – заверил Эдвард и тут же спохватился. – О! Мистер Винсент, простите за бестактность! Сперва я должен был спросить о сумме Вас.

– Не извиняйтесь, пустое. Я благодарен за предложение, но…

– Тысяча долларов в день.

– Сколько?! – Ковальски показалось, что он ослышался.

– Я бы предложил больше, но наш лимит суточных переводов составляет тысячу долларов.

Винсент рассматривал лица собеседников в поисках подвоха. Однако ему не удалось прочитать в них ничего, кроме заинтересованности.

– Буду откровенным, господа. Любое охранное агентство города за эти деньги даст вам тройку отличных бойцов. И пару грузчиков в довесок.

– Мы ценим Вашу честность, – заверил Эдвард. – Но в силу некоторых причин, мы не хотим привлекать внимание частных или государственных структур.