Моя горькая месть - Юлия Гауф

не сплетня. Влад и правда здесь.

«… как мне стало известно, Евгений Гарай передает филиал компании под управление своего сына — Владислава, молодого и талантливого бизнесмена. Целый год он работал в провинции, в родном городе, и отстроил дочернее предприятие с нуля, так что я, как эксперт, авторитетно заявляю: акции компании взлетят после назначения нового директора.

Однако, меня не могут не тревожить слухи о нездоровом образе жизни молодого наследника, и это может сказаться на ценах…»

— Кошмар, — прошептала, пробегая глазами по новостному бизнес-порталу, который непонятно как попался подруге на глаза. — Значит, правда.

— Думаю, тебе стоит выйти из тени и перестать прятаться. Если хочешь воевать, делай это в открытую, — дала мне Катя непрошенный совет, пока я, как самый настоящий маньяк выискивала все пароли и явки, адреса и телефоны.

И теперь я знаю, где Влад.

— Я подумаю, — сказала, и быстро поцеловав дочь, выбежала в питерский дождь.

На улице прохладно и серо, воздух грозой светится, а мне дышать нечем. Воздух жжет легкие, по венам магма бежит, и я сама почти бегу по скользкому асфальту.

Сама не своя бежала, сжимая в ладони флэшку, но у фотосалона я не остановилась. Автобус, метро, пятнадцать минут быстрого шага, и я на месте.

— Девушка, при заказе пиццы кофе в подарок, — настойчиво зазывает меня промоутер, но я невежливо надвинула капюшон кофты на лоб, прячась от всех. — Идемте, сейчас ливень будет, вот флаер…

Выхватила у паренька флаер, и затаилась. Снова пропали звуки, мир замер, несмотря на множество туристов, несмотря на потоки машин, сигналящих и газующих, и шумных мотоциклистов.

Все мое внимание занимает монументальное серое здание, идеально вписывающееся в Петербург — такое же подавляющее, заставляющее чувствовать себя песчинкой.

— Вот и ты, — прошептала, дождавшись того, ради которого через весь город ехала.

Черная машина, окна тонированные, но я чувствую, что Влад там. Не партнеры компании, ни кто-либо другой, а именно он. Сердце бьется с каждой секундой все быстрее, и быстрее, и я зажимаю ладонями рот, боясь закричать, когда дверь открывается.

И он выходит из машины.

— Дыши, Вера, дыши, — уговаривала я себя, хотя больше всего хотелось кинуться через проезжую часть, впиться ногтями в лицо этого предателя, и… не знаю, что сделать. Что-то ужасное! Что-то, о чем я не пожалею, ведь Влад меня не пожалел.

А он оборачивается резко, по-звериному сощуривает глаза, и я взгляд его чувствую опаленной кожей, но он не может меня узнать, это невозможно.

А следом показывается и Евгений Гарай — мой бывший приемный отец, и трясет Влада за плечо, но тот по-прежнему стоит, и будто к прыжку готовится в мою сторону, спугивает дичь, и я хочу бежать как можно дальше, я почти готова к этому — выдать себя из-за панического страха, но не зря я хотела в Петербург. Город этот меня выручает.

Через секунду небо обрушивает на нас сумасшедший ливень, скрывая нас с Владом друг от друга.

— Ты к нему ходила, — ужаснулась догадливая Катя, когда я вбежала домой промокшая и озябшая. — Следила… подожди, вы виделись?

— Он меня не заметил!

Меня манит тепло квартиры, ее безопасность. Зря я пошла, зря, только душу растревожила. Я ведь не придумала еще, что делать, лишь знаю, что должна отомстить Владу за все: за маму, за себя, за прошлое и настоящее.

— И ты видела…

— Да, — выдохнула, грея руки о чашку обжигающе-горячего кофе, — видела. Не знаю, каким чудом, но я видела его.

Не иначе, это судьба — то, что я поехала к зданию их компании не утром, когда логичнее было бы ждать Влада, а ближе к вечеру. И ждала недолго, я и правда чувствовала, знала, что встречу его. Раз уж он объявился в городе, мы не могли не встретиться.

… - точно тебя не видел?

— Не видел, Кать, — успокоила я подругу. — Они с отцом из машины вышли, и все. Я не кидалась ни на кого с ножом, стояла у киоска с прессой, а затем дождь пошел. Влад меня не заметил.

Но обернулся, и на коже моей до сих пор следы от его взгляда такие же, как от прикосновений бывали. Когда после бессонных ночей, которыми он сводил меня с ума прикосновениями, ласками, сексом, поцелуями, мое тело весь день горело. И я прикасалась сама к себе пытаясь удержать это чувство.

Боже мой, как же я его любила…

— Да ты до сих пор по нему сохнешь! Вот дура, — ахнула подруга, и я показала ей средний палец, от щедрот души.

— Глупостей не говори, я его ненавижу. После всего, что он натворил, о какой любви может идти речь?

В словах моих искренность, на губах привкус боли. Мы были вместе так недолго, но этого хватило, чтобы моя жизнь стала катастрофой. И если ночами я томлюсь по нему, тянусь, то днем… нет, днем я безумно ненавижу Влада. И помню о нем каждую секунду: пока работаю, пока занимаюсь домашними делами, пока укачиваю дочь.

— Итак, Вер, каков план? — Катя села напротив, не намереваясь оставить меня в покое, к сожалению. — Влад здесь, ты здесь. Что будешь делать?

Не знаю.

План есть, но он ужасен, если поступлю так, то мы оба сгорим, а не один Влад. А у меня Полина, и я не могу рисковать.

— У меня предложение. Мы считаемся пропавшими без вести, и нам нужно объявить, что мы живы. А затем ты всему миру расскажешь, что из себя представляет Владислав Гарай, — Катины глаза сверкают воинственно, и я еле сдерживаю улыбку: ну чисто Зена — королева войнов. — Да его даже Питерские собаки стороной обходить будут, узнав, что он собственную мать убил!

— Не будут. Всем плевать, Кать.

Но, пожалуй, она права. Хватит прятаться, довольно хоронить себя, отгораживаясь стенами с голубыми обоями, я, итак, долгое время делала вид, что прежняя Вера умерла, и все это не со мной было.

Может, и правда, легче станет, когда я причиню Владу не меньшую боль, чем он мне? Должно ведь, иначе зачем придумали месть?!

Достала из сумочки телефон, и посмотрела на время — время до конца рабочего дня у меня есть, я все еще помню, во сколько Влад выходит с работы.

— Кать, поможешь мне собраться? Прическа, макияж, — перечислила, и поднялась со стула решительно. — Пора нам встретиться лицом к лицу.

— С Владом?

— С ним. Думаю, он будет в ужасе, увидев призрак, — подмигнула подруге, и отправилась за ней в комнату.

Пора мне вернуть свою жизнь.

— Вера, только