Сила черного дракона - Альвина Волкова

  -- Фу, гадость какая.

  -- Увы, медвежонок, мой мир немилосерден к полукровкам.

  -- Понимаю теперь, почему ты сбежал.

  -- Это только вершина айсберга.

   О эльвафском знакомом и татуировке мы уже немного успели поговорить и я спросила.

  -- Но Лель тоже полукровка. Значит его тоже?...

  -- Он единственный наследник, Нина. Это дает ему преимущество перед остальными. Он может сам выбрать себе пару.

  -- Повезло.

  -- Если назвать везением, ту громадную ответственность, которая возложена на него с момента его рождения, то да.

  -- Тот темный, что-то говорил о том, что сейчас семье Леля благоволят, но все может измениться.

  -- Измениться может только в том случае, если в какой-нибудь другой семье эльвафов родился еще один Говорящий с духами предков.

  -- А такое может быть?

  -- Вполне. Но это весьма дурное предзнаменование. Это означает, что грядет время смут.

  -- А не выйдет ли так, что то, что Лель признал меня, в конечном счете, его и погубит?

   Папа замолчал. Он долго рассматривал свои руки и наконец, с тяжелым вздохом произнес:

  -- Нет, если выясниться, что ты моя дочь.

  -- А ты этого не хочешь? - уточнила я.

  -- Не хотелось бы.

  -- Па-а? - подалась вперед, - Что еще ты скрываешь?

  -- Давай поговорим об этом завтра.

  -- Это случайно не связано с тем твоим исчезновением на четыре года, когда мама подумала, что ты ее бросил, и дала мне отчество и фамилию деда?

  -- И с ним тоже.

   Вот так по крохе мне и удалось выяснить, что я еще то - чудо-юдо. Между прочим, мои татуировки потеряли свою силу и теперь это просто красивые изображения 3D формата. О татуированном драконе папа рассказал мне прелюбопытнейшую историю. Выяснилось, что Индир у меня появился гораздо раньше, чем я получила браслет. Хранитель уже был "во мне" - как выразился папа - а в тот злополучный день кровь Ласснира просто пробудила его. Передан же Индир мне был еще в детстве, когда я заболела, находясь в гостях у бабушки Маши, и едва не умерла. На вопрос, чем я болела, папа не ответил. Либо не знал, либо это было как-то связано с делишками неугомонной Ма' Арийи. На мое предположение о том, что Ласснир может не помнить об этом, как и том, что он является моим рай'и, из-за приказа бабушки, папа выразился грубо и образно, но все сводилось к тому, что это вполне в духе бабули. Ох, уж мне эта бабуля.

 ***

   Родители, наконец, уехали, оставив меня наедине с безрадостными мыслями. С отцом мы договорились встречаться после работы в кафе. Мама честно делала вид, что ни о чем не догадывается, но по нахмуренным бровям и пристальным взглядам я определила ее полную или почти полную осведомленность. Зеркало я отыскала под телевизором, который второй год сиротливо пылится в углу. Оно улетело туда, когда выпало у меня из рук. В квартире теперь порядок, если не считать разбитого окна, до которого ни у кого руки не дошли. Папе дизайн двери понравился, он даже предложил купить светильники, стилизованные под факелы. Я сказала, что подумаю, хотя идея мне понравилась.

   Без бухтения Индира я, честно сказать, затосковала. Зато никто не мешает лакомиться столовыми приборами, которые я начала употреблять в пищу с завидной регулярностью. И не только их. Все медное, железное, алюминиевое и тому подобное, каким-то сверхъестественным образом оказывалось у меня во рту, только я ослабляла контроль над новоприобретенными инстинктами. А они - инстинкты - требовали потреблять металлы просто в невероятных количествах. Я даже начала различать на вкус состав и температуру плавления.

   Неугомонная подруга, пока я отсутствовала, оставила на электронке "тысячу и одно письмо". Каждое начиналось с фразы: "Дорогуша, я не знаю, где ты изволишь прохлаждаться, но надеюсь, тебе там лучше, чем мне здесь". И дальше шел текст, с каждым последующим письмом увеличивающийся в объеме и подозрительно напоминающий выписки из жалобной книги. Прочитав три последних письма, все остальное я с чистой совестью отправила в корзину.

   Светлана Анисимовна забегала проведать и удостовериться, что у меня все хорошо. Занесла больничный. Я вяло поблагодарила и предложила ей чаю. Соседка не отказалась. Мы поговорили о болезнях, о лекарствах, которые Светлана Анисимовна от щедрот навыписывала мне. Я искренне заверила, что лечусь и мы распрощались довольные друг другом.

   Меня мучила хандра. Я не знала чем себя занять. Ходила по квартире, нигде не находя себе места. Я думала о Матике, о котором не соизволила даже спросить, когда пришла в себя. Слишком много событий за такой короткий срок. Наследство, дракон, другой мир, побег, пещера, князь, предательство, возвращение. Где он сейчас? Как он воспримет очередное исчезновение хозяйки?

   От тревожных мыслей отвлекла телефонная трель. Я перемесилась в коридор, взяла трубку и просипела в динамик:

  -- Слушаю.

  -- Нинка!!! Ну, наконец-то!!! Колись, где ты была? Ты видела, я тебе писем не "мыло" накидала?!! Я та-ак соскучилась! Давай встретимся. ... А, что у тебя с голосом?

Глава 2 

   Огромный крылатый ящер, покрытый броней из черной матовой чешуи, лежал на залитой солнечным светом поляне, поджав лапы под себя, подергивал хвостом с длинными шипами и тяжело вздыхал, от чего ближайшие тонкоствольные деревца пригибались к земле, кусты стелились, а трава... что трава? И без нее неплохо. В ноздри не забивается и в пасть не лезет.

  -- И долго ты хандрить будешь? - поинтересовался у ящера темноволосый парень с куцым хвостиком, стоящий на безопасном расстоянии от раздраженного монстра.

   Ящер не ответил. Только дернул крылом, словно отмахнулся от назойливой мошки. От этого движения, летевшую по своим делам зубастую пернатую живность, сдуло в обратном направлении.

  -- Так и продолжишь лежать здесь и ничего не делать?

   Дракон фыркнул и спрятал морду под крыло.

  -- Лассаиндиар прекращай ребячиться. Прошла неделя. Неделя. А ты до сих пор безвылазно сидишь на этой поляне. С-сколько можно, в с-самом деле. На попытку Эрдо воззвать к твоему разуму ты отправил его в продолжительный скоростной полет, с возможностью посмотреть на мир с высоты птичьего полета. Мы его на границе с королевством Райм-таур отыскали. Сидел в кроне шимса в обнимку с тушкой гайги - дохлой. Видимо, у бедняжки сердце не выдержало, когда на нее твой гнорм налетел. Он и сейчас чуть что, мгновенно группируется. Что там между вами произошло - не мое, конечно, дело, но когда Ивар попытался тебя вразумить и вернуть в человеческую ипостась, ты ему едва голову не откусил. Так с друзьями не поступают. На просьбу эльвафа, создать визуальный канал связи с Землей ты едва его с нашей не сравнял. На претензии Ваимира, что ты разрушил княжеский терем и еще несколько ближайших построек, покалечил стражу, до икоты напугал наследников и их сопровождающих (не всех, но большую часть, и кого до икоты, а кого и до мокрых штанов.), не реагируешь... Хм, хорошо, что не бросаешься, как на остальных, но... Хрос жалуется, что ты отказываешься пить успокоительное. По-моему, оно тебе необходимо, как никому другому. И не тебе, а нам. Для нашего успокоения. Ящер, ты ведешь себя так, словно у тебя началась внеочередная линька. Не ты один, между прочим, - мы все переживаем за Ни'ийну.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});