Бар «Пьяная утка» (СИ) - Егорова Наталья

Пытаюсь скрыть то, как сама таращусь на него исподтишка, но выходит с трудом. Никита стал еще красивее, выше, а фигура явно была результатом ежедневных походов в спортзал. Широкоплечие брюнеты — моя слабость. Увы, стоит признать этот факт.

Тонкий темный свитер обтягивает его бицепсы, а джинсы сидят на узкой талии так сногсшибательно, что приходится закусить губу, чтобы не выдать своё влечение.

— И как же ты мне помешаешь? — усмехается он.

Я выпрямляюсь, бросив полотенце рядом с пальто.

— Ох, Белов, я тебя умоляю! — скорчив гримасу, огрызаюсь. — Не строй мне глазки, и этот зазывный тон не поможет скрасить мою унылую жизнь.

— Насколько я успел услышать, твоя жизнь слишком наполнена эмоциями и событиями, — и его голос звучит так насмешливо, что у меня сводит челюсти от дикого желания наговорить ему гадостей.

— И что же ты успел услышать?

— Что тебя бросил парень… или ты сама от него ушла. С правильным вариантом я пока не определился, — и он жмет плечами, по-прежнему стоя посреди моей комнаты.

— Что у вас тут происходит? — в проходе появляется братец.

— Мы уже закончили наш информативный разговор, — кидаю быстро, бросив гневный взгляд на Белова, и только сейчас замечаю, что брат уже переоделся в домашнюю одежду.

Никита коротко хмыкает.

— Я буду внизу, — и ответ предназначается не мне.

— Ты чего в таком виде?

— А в каком виде я, по-твоему, должен быть, если нахожусь у себя дома? — он осматривает себя, не понимая, что я имею в виду.

— На твою макушку тоже снизошли кары небесные? — восклицаю я.

— С чего бы? Нет, в моей квартире ремонт. Там ломают стены, и находиться в помещении просто невозможно.

— Слава богу. Я счастлива, что получать под задницу — это все-таки моя прерогатива.

— Чокнутая, — хохочет брат. Он стискивает меня в медвежьих объятиях. — Всё наладится, сестренка. Не вешай нос!

— Кстати, тот бармен, Демьян, тоже предлагал мне обнимашки, — бормочу, шмыгнув носом. В родных руках брата становится гораздо уютнее и теплее.

Герман старше меня на три года, но всегда был моей опорой и поддержкой. Наши отношения ничем не отличались от тех, что обычно бывают между братом и сестрой. Мы так же ругались, спорили, дрались из-за игрушек, но Герман всегда шел на примирение первым. Возможно, это и есть наша отличительная особенность. Друг за друга мы стоим горой.

— Слава богу, что у тебя хватило ума отказаться.

— Это верно, — соглашаюсь я. — А теперь скажи мне, — отстранившись, отхожу от него на пару шагов, чтобы видеть выражение его лица, когда задаю следующий вопрос. — Что здесь делает Белов?

Герман заминается и с ответом не спешит. А зря. Я начинаю потихоньку закипать.

— Я очень надеюсь на то, что ты молчишь потому, что пытаешься подобрать слова и выразить правильно мысль о том, что уже завтра он собирается свалить обратно в свой мегаполис.

— Боюсь, что мой ответ тебе не понравится. Внизу всё семейство Беловых, так что неудивительно, что Кит здесь.

— Давно он вернулся?

— Неделю назад.

— Конечно, — машу руками, возмущаясь. — И он сразу же позвонил тебе, чтобы навести справки о том, как снова можно вернуться в мою жизнь и сломать к херам всё, что я так упорно строила, — колкие слова сыпятся из моего рта, как из рога изобилия.

— Поль, вообще-то, он с девушкой приехал.

Сказать, что я удивлена, это ничего не сказать. То есть, я предполагала, что он не был евнухом всё это время, но привезти её сюда. Для чего? Он жениться собрался? Чтобы мне насолить? Хотя, если подумать логически, на мне свет клином не сошелся, и я думаю, что последнее, о чем он думал, так это о том, что здесь у него осталось одно очень большое незавершенное дело — я. И это совсем конец?

Конечно это конец. А как иначе? Ведь он приехал не один. М-да, мне было бы гораздо проще, когда я думала, что у него никого нет. А теперь я знаю, что есть. И она реальна. Она здесь… в моем городе. Она рядом с Беловым, к которому у меня, как оказалось, еще остались чувства. И боже упаси их показать!

В комнату входит мама, застав меня за раздумыванием над превратностями судьбы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Предполагаю, что сейчас начнутся нравоучения. По очереди она будет произносить родительские фразочки, которыми таких детей, как я, пытаются наставить на путь истинный и уберечь от ошибок. Жаль, что это не помогает, когда тебе двадцать три года и, кажется, что это ОН, тот самый, с которым ты до конца своих дней.

Мама садится на кровать напротив меня.

— Мам, я…

Начинаю попытки оправдаться, но есть ли в этом смысл, я не знаю. Все слова вылетают из головы, оставив лишь невнятное мычание. Я не имею понятия, как объяснить свои поступки.

— Совсем плохо, да? — её тон смягчается.

— Как сказала, — жму плечами, сев на кровать рядом. — Я разбита, мам. Разве можно вот так предавать? Парни даже не задумываются над тем, какую боль причиняют.

— Поль, ты будешь ошибаться, но лишь в твоих силах решить, кому давать второй шанс, а кому нет.

И вот о чем я задумываюсь. Только я решаю, что будет дальше в моей жизни. Будет ли там место предательству и слезам? Или мне отключить эту функцию, и полностью поменять свою жизнь, добавив в неё позитива и солнца? Да, я никогда не была тихим ребенком, но что-то случилось со мной за тот год отношений с Лешкой. Я перестала чувствовать вкус жизни. Нет, он не был тираном, но как-то умудрился подстроить меня под себя, изменить не в лучшую сторону.

Что ж, нужно начинать заново. Это просто. Нужно вспомнить всё. Просто попробовать ощутить терпкий вкус на губах от предвкушения чего-то нового и интересного.

Для начала мне определенно нужен список того, что я хочу сделать в первую очередь.

Глава 2. Полина

Я снова дома. Не знаю, радоваться этому или плакать.

Лешка классный. Этот парень пленил меня своим легким отношением к жизни, но в то же время производил впечатление достаточно серьезного человека. С таким можно и в огонь, и в воду, и путешествовать по горам. Кто бы знал, что он окажется таким любвеобильным. Слухи начали доходить до меня чуть раньше, чем нашему совместному быту исполнилось полгода. Но это же были просто слухи, и я не особо обращала на них внимание. Ровно до того момента, как Лидка, моя лучшая подруга, не поймала его в парке с девушкой. Кстати, как оказалось, это была не та, что с распростертыми ногами лежала в нашей постели.

Ужин с Беловыми прошел очень даже нормально, если не учитывать тот факт, что Кит весь вечер бросал на меня красноречивые взгляды.

— У меня нервный тик от него, — говорю брату, который появляется на кухне вслед за мной.

— Почему? — он стоит в проходе, держась за верхнюю балку дверной коробки, заслонив собой всё пространство.

— Вот скажи мне, что значат все эти его… взгляды, — намеренно не стала говорить о том, что в нашем с Беловым невербальном диалоге участвовали не только глаза, но и жесты, и мимика. Господи, нельзя анализировать действия человека, с которым уже давно разорвала все контакты, потому что эти сигналы ты начинаешь примерять на себя.

— Он просто давно тебя не видел.

— Серьезно? — Герман удивляет меня снова. — И ты в это веришь?

— Не знаю, — жмет плечами и подходит ближе, опустив руки. — Ладно, сис, не расстраивайся так и не накручивай себя. Может, ему просто интересно, чем ты теперь занимаешься и какой стала. Это обычное любопытство, не более.

— О, вот в эту ерунду я точно не поверю.

Мой сотовый коротко сигналит о входящем сообщении.

«Где ты? Тут мудоЛеша своими звонками заставил мой телефон вскипеть»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Совсем забыла, что так и не позвонила подруге. Телефон сел в тот момент, когда я села в машину к брату.

— Извини, это Лида, — сжав телефон в руке, выскакиваю с кухни. И по закону жанра врезаюсь с размаху в Белова.

— Ёу, не сшиби меня, красотка, — он вскидывает руки, сдаваясь на милость. Клоун!

— Не стой на пути, — огрызаюсь в ответ и бегу дальше.