Рейтинговые книги
Читем онлайн Идиотам просьба не беспокоиться - Тибор Фишер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 62

Искатели приключений, которые искренне полагают себя рисковым людьми – со всеми своими поездками на велосипеде по местам боевых действий, прыжками с парашютом, альпинизмом, прыжками с мостов на резиновых тросах, охотой на крокодилов, – даже не представляют себе, что такое настоящий риск. На свете нет ничего опаснее, чем затевать свое дело. Когда ты сигаешь из самолета, ты рискуешь только жизнью; когда ты владеешь компанией, пусть даже скромненькой мелочной лавкой, ты рискуешь бессмертной душой.

Когда Джим проходил мимо театра Святого Мартина, на него налетела мелкая худосочная шестнадцатилетка (с ней были еще две подружки: первая такая же мелкая и худосочная, а вторая на редкость страшненькая), причем с такой силой, которую трудно предположить в мелкой и худосочной шестнадцатилетке. В руке у каждой было по банке пива. И они не смотрели по сторонам, потому что приехали из Саттона-чего-то-там и были слегка не в себе от обилия впечатлений.

Наверное, это единственное, что оправдывает проживание в ядовитом и шумном Лондоне; возможность снисходительно усмехаться в адрес провинциалов, которые приезжают из совершенно дремучих мест, где самая волнующая из новостей – это специальные скидки в местном супермаркете.

Джима бесили туристы. Куда бы ты ни пошел, буквально везде тебя поджидает толпа восторженных школьников-итальянцев, которые пребывают в твердой уверенности, что им явилось божественное откровение, потому что они стоят на куске бетона чуть к северу от этой великой сточной канавы под названием Темза.

Тот черномазый удолбаный наркоман толкнул Джима совсем не специально, что совсем уже ни в какие ворота не лезло. Он вообще не заметил Джима, который сердито взглянул на него. В этом есть что-то не то, когда тощий недомерок ростом пять футов четыре дюйма натыкается на здорового мужика ростом шесть футов и дюйм и весом (пусть даже он управляет своей компаний) пятнадцать стоунов. В этом есть что-то неправильное. Джим скользнул взглядом по прыщавой физиономии, и вдруг на него снизошло озарение. Он понял, почему рабство держалось так долго; он знал собак, у которых на морде было больше смекалки и интеллекта, чем у этого парня.

Искушение вмазать ему по роже – чтобы в следующий раз этот придурочный видел, куда идет, – было практически неодолимым. Джим вдруг с ужасом осознал, что не сделал этого лишь потому, что шел на встречу с клиентом и кровь у него на рубашке смотрелась бы несколько вызывающе. С ним явно творилось что-то нехорошее. Ему нужно было как следует отдохнуть.

Он нашел нужный дом и, отдуваясь, поднялся пешком по лестнице; четыре пролета по крутым ступенькам. По странному совпадению офисы всех перспективных клиентов располагались на любом этаже, кроме первого, и обязательно в здании без лифта. Это была совершенно новая компания, состоявшая из единственного дизайнера с козлиной бородкой и образованием не выше среднего.

Но дизайнера на месте не оказалось.

– Мы пытались вам позвонить, – сказала секретарша с поразительно искренним участием. Полчаса назад маму дизайнера увезли в больницу, и ему пришлось срочно сорваться. Мобильный у Джима был выключен, потому что он не купил новую батарейку, а батарейку он не купил потому, что у него не было на нее лишних средств; у него не было лишних средств и на мобильный тоже, но не иметь мобильного телефона сейчас считается неприличным. И вот ведь что самое мерзкое: это была действительно уважительная причина. Джим чуть ли не пожалел, что это было не обычное «забыл о встрече» или «еще не пришел с обеда» – тогда бы он с полным правом обиделся, психанул и вычеркнул бы эту контору из списка возможных партнеров.

А теперь ему придется тащиться сюда еще раз, чтобы выслушать сто и одну причину, почему они не нуждаются в его услугах по созданию веб-сайта для их компании. «Вот он я, – невесело размышлял Джим, – в нужное время и в нужном месте, но у меня все равно ничего не выходит».

Когда он вышел обратно на Олд-Комптон-стрит, его едва не сшиб в канаву здоровенный байкер, который вывалился из бара, где торговали спиртным навынос. Мужик был действительно слишком здоровый, так что Джим даже не стал рассматривать гипотетическую возможность набить ему морду и ограничился выразительным взглядом. На спине его черной косухи было вышито – в мастерском исполнении – изображение скелета на мотоцикле. Это был крепкий и мощный скелет с хорошо развитыми грудными мышцами, массивными ручищами, высокими резкими скулами и идеальной осанкой. Увешенный всякими металлическими прибамбасами, в бандане на черепушке и с косой за плечами, скелет улыбался во все тридцать два зуба. Внизу была надпись: Смерть гоняет на «Харлее» .

Это тоже была ложь. В прошлом месяце Джиму пришлось исполнить одно неприятное поручение: у его соседа была собака, старый-больной кокер-спаниель, которого нужно было свезти к ветеринару, чтобы тот его усыпил. Поначалу Джим переживал, что его полная неспособность выказать пусть даже видимость жалости к этому шелудивому псу говорит о его столь же полном бездушии; но даже он возмутился, когда увидел, с каким скучающим видом ветеринар исполняет свою работу. Еще секунду назад Осло был глупым, глухим и вонючим псом и вдруг стал просто комком грязной шерсти. От его собачьей индивидуальности не осталось вообще ничего. Ничего. Ветеринар даже и не попытался как-то смягчить боль утраты, не сказал Джиму ни слова сочувствия. Его больше заботило, как бы успеть выпить чаю в промежутке между двумя посетителями.

Смерть не будет ни наглой, ни дерзкой. Она не будет изящной и утонченной. И сексапильной не будет, и впечатляющей тоже. Смерть – слово женского рода. Но смерть – это не женщина, а мужик типа того ветеринара. Равнодушный. Скучающий. Ему наскучило людское позерство, и сами люди наскучили тоже. Он лысый. И толстый. И плохо одет. Ему нечего нам сказать. У него нет ни такта, ни денег, ни перспектив. Он невыразительный и незаметный. У него маленький член. Он из тех, кого если и приглашают пойти на футбол, то в последнюю очередь; из тех, кто будет скромно сидеть в длинной очереди, дожидаясь пособия по безработице. Смерть – это маленький мусорщик, тихий, как мышь. Он ездит в общественном транспорте и никогда не скажет ничего интересного.

Джим вернулся к себе в контору. Бетти был на месте, хотя делать ему было нечего. (Впрочем, он всегда находил, чем заняться со своим обожаемым компьютером.) Бетти даже не спросил у Джима, как все прошло с клиентом; он был полностью поглощен какой-то бродилкой-стрелялкой, но не играл, а ломал коды паролей и переписывал их заново.

Когда Джим познакомился с Бетти (который шел в качестве бесплатного приложения к партии машин из одного обанкротившегося компьютерного магазина), тот – в приливе непонятной, нетипичной для нашего времени и совершенно безумной откровенности – рассказал ему, что так его звали в школе и что он ненавидит это дурацкое прозвище. От школы тебе не избавиться никогда, хотя поначалу и кажется, что ты распрощался с ней навсегда. Джим использовал любую возможность, чтобы назвать Бетти его школьным прозвищем. Потому что – к чему отрицать очевидное? – все мы любим терроризировать ближних.

Сейчас в фирме Джима осталось лишь два человека: сам Джим и Бетти. Вообще-то, если по справедливости, Бетти – компьютерный гений – достоин был лучшей участи. Если по справедливости, он должен был бы работать в каком-нибудь крупном правительственном учреждении на должности старшего программиста. Их же фирма использовала в работе уже готовые программы, которые Джим был вполне в состоянии освоить самостоятельно, если бы дал себе труд внимательно прочитать руководства. То, что Бетти работал в фирме у Джима, было сродни тому, как если бы какой-нибудь средней руки бакалейщик нанял Эйнштейна, чтобы тот подметал полы у него в магазине.

Тогда почему Бетти не уходил? Джим много чего не умел. Не умел ездить на одноколесном велосипеде, не умел жонглировать мачете и не говорил по-португальски. Но при наличии времени и желания он мог бы добиться некоторых успехов в любой из этих областей. Бетти же не умел общаться с людьми. И был патологически не способен этому научиться. Например, он не мог никому позвонить. Если бы у него в доме случился пожар, то он бы скорее сгорел заживо, чем позвонил пожарным. Он мог заставить себя ответить на чей-то звонок, да и то не всегда и скрипя зубами (и если такое случалось, потом он весь день себя чувствовал абсолютно разбитым); но позвонить сам он не мог – как не мог, например, сделать тройное сальто назад.

При таком роде деятельности Бетти мог бы заработать себе на хлеб с маслом, если бы работал дома. И Джим, кстати, тоже. Но они были связаны неким причудливым пактом обоюдного обнищания. Джим недоплачивал Бетти с самого начала; потом – чувствуя себя при этом последней сволочью, – Джим наполовину урезал ему зарплату с двухсот до ста фунтов в неделю, объяснив это фантастической невезухой с клиентами (чистейшая правда) и клятвенно заверив Бетти, что сокращение зарплаты – мера исключительная, чрезвычайная и, разумеется, временная. Когда Джим понизил зарплату Бетти до пятидесяти в неделю, он втайне надеялся, что Бетти возмутится и сам попросит расчет. Бетти не получал ни пенни уже два месяца, но номинально он оставался штатным сотрудником на твердой ставке, стало быть, сам Джим оставался его начальником. Джим подумывал о том, чтобы сократить Бетти зарплату до тридцатки в неделю, но решил, что не стоит, поскольку подобный шаг выставил бы его самого в крайне невыгодном свете – из злостного и даже хамского эксплуататора он бы превратился в эксплуататора патетического, а Джим ненавидел патетику.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 62
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Идиотам просьба не беспокоиться - Тибор Фишер бесплатно.
Похожие на Идиотам просьба не беспокоиться - Тибор Фишер книги

Оставить комментарий