Время чудес. Новогодние сказки - Виктор Батюков

из этого получилось, ты и сам видишь.

— Вижу, что твоё царство чуть не погибло от этого. Впрочем, оно погибло бы, даже если бы твой сын женился на Слякоти. А посему! — повысил он голос, — вот моё решение.

Я разделю твоё царство на четыре равные части. Каждой частью будет править один правитель. Первые три месяца я отдам, — тут он повернулся к Зиме с Морозом, — вам, матушка. Эти месяцы холодные, сонные, а потому помогать Вам будет Ваш муж. Другие три месяца отдаю вашей дочери — Весне. Это месяца пробуждения, любви и цветов. Как раз для неё. Следующими тремя месяцами будет править твой сын — Лето. Это месяцы радости, тепла и солнца. Ну а месяцы увядания, дождей и грязи как нельзя кстати придутся тебе, Осень. Это дар за расторгнутую помолвку и разрушенные мечты. Но знай, что к тебе могут заглядывать и Весна и Лето, и ты не посмеешь их прогнать.

— А я останусь не у дел? — спросил Год.

— Отчего же? А ты будешь всеми ими управлять и глядеть за порядком. Все слышали мои слова? Тогда так тому и быть!

Старик ударил в ладоши, и дворец снова погрузился в густой туман.

Хозяин замолчал и отхлебнул уже остывшего чая.

— А дальше что было? — спросил я, с интересом слушая этот рассказ.

— А что было? Через положенный срок у Лето с Весной родилась доченька. Назвали её Снегурочка. Хорошая девчушка, хочу сказать, только шустрая больно. И всё у них идёт тем чередом, как волшебник Время сказал. Только Осень иногда пошаливает. Нет- нет да и забредёт в чужие владения, но Год её быстро на место водворяет. А так всё хорошо.

Вдруг за окном раздался звон бубенчиков, и я заметил, как на поляне остановились расписные сани, запряженные тройкой белых лошадей.

— Ох ты, мать честная! — вскочил с лавки старик. — Заговорился я с тобой. Совсем о внучке запамятовал!

Тут дверь распахнулась, и в комнату вбежала девчушка лет 15–16, с длинной русой косой, с веснушками на лице и васильковым взглядом.

— Деда! Деда! Ты чего сидишь? Одевайся скорее. Поедем подарки раздавать!..

Тут она увидела меня и растерянно замолчала.

— Не бойся, внученька, — подошел к ней старик. — Познакомься. Это сказочник, из города. Погреться зашел.

— Снегурочка, — глядя мне в глаза, сказала она. Я поспешно вскочил и представился.

— Деда! — повернулась она к хозяину. — А он никому не расскажет?

— А коль и расскажет, кто же ему поверит, он же сказочник! — смеясь, ответил старик, и подошел ко мне.

— Ну, мил человек, отогрелся, покушал, пора и домой возвертаться. А то скоро темнеть начнет. О! — взглянул он на мою почти нетронутую чашку. — Да ты и чая не попил. Совсем заболтал тебя старый. Ну ничего, медок с собой возьми. Дома обязательно попробуй. Натуральный, липовый.

Он помог мне одеть куртку, вывел на край поляны и взмахнул рукой.

— Иди прямо, вот по этой тропинке, она тебя к твоему дому выведет. Прощай, мил человек!

— До свидания, дедушка!. — помахал я рукой и зашагал по лесу.

Немного отойдя от поляны, я вдруг вспомнил, что хотел спросить у них, зачем Снегурочке компьютер, и как он без электричества работает. Я повернулся и побежал обратно. Бежал, бежал и выбежал… на опушку леса. За спиной шумели густые ели, а впереди виднелся мой дом.

«Может, мне все это почудилось?» — подумал я, снимая в прихожей куртку. Но когда стал её вешать на вешалку, вдруг заметил, что один карман как-то странно топорщится. Я всунул туда руку и вынул небольшую баночку липового мёда…..

В ГОСТЯХ У СКАЗКИ.

Как-то в один солнечный предновогодний день решил я пройтись по лесу, подышать свежим, морозным воздухом, полюбоваться на покрытые снегом ели, а если посчастливится, то и увидеть беленького зайчишку. А так как лес находился совсем рядом, то мне достаточно было одеть тёплую куртку, шапку и выйти из дому.

Не прошло и часа, как я уже брёл по лесу, любуясь запорошенными снегом деревьями. Увлёкшись дивной красотой, даже не заметил, как заблудился. Огляделся- деревья стоят какие-то высокие, верхушками небо подпирают, ветками облака задевают и потрескивают грозно так. Мол, что тебе, человек, здесь надобно? Уходи по- добру по- здорову. Хотел я по своим следам обратно уйти, глядь- а следов то и нет. Бросился в одну сторону, бросился в другую — всё вокруг чужое, незнакомое. Собрался уж было «ау» кричать, на помощь звать, только гляжу- выходит из-за векового дуба старик. Сам белый, словно снегом припорошенный, борода большая, почти до пояса, а глаза голубые-голубые, и озорные, как у пятнадцати летнего парнишки. Одет он был в тулуп до самых пят, шапку- ушанку, валенки да меховые рукавицы.

— Здравствуй, мил человек, — поздоровался он — Как же ты забрёл в эти глухие места?

— Здравствуйте, дедушка. Вот, заблудился я. Не подскажете, как отсюда на дорогу выбраться? — обрадовался я своему странному спасителю.

— Отчего ж не подсказать, подскажу. Только, вижу, продрог ты весь. Вон руки- то как побелели. Пошли, я тебя сперва к себе в избу сведу, чайком с липовым мёдом угощу, а уж потом и на дорогу выведу.

Почувствовав, что и вправду сильно продрог, я с радостью согласился.

— А далеко ли твоя избушка? — поинтересовался я, когда мы тронулись в путь.

— Здесь недалече. Три раза зайцу скакнуть да один раз лисе хвостом махнуть, как мы уже и на месте.

Только я открыл рот, чтобы спросить, как же зовут моего нечаянного спасителя, как вышли мы на большую поляну. Посреди неё стоял красивый терем. Он был точь в точь похож на те дома, про какие обычно в сказках пишут. Стены прочные, дубовые, ставенки резные, крылечко точёное, крыша острая, а на маковке флюгерок в виде петушка вертится. Только мы подошли к крыльцу, как вдруг дверь в тереме отварилась, и нам навстречу вышла бабушка. Она была такая же беленькая, как и мой спутник, только вдобавок ещё и худенькая, а личико доброе — доброе.

— Вот, Зимушка, привечай гостя дорогого. Человек то этот не простой — сказочник. Обогреться бы ему, а то промёрз весь, — с нежностью в голосе сказал старик.

Я с удивлением поглядел на него. «Откуда он знает, кто я такой?»

— А ты что ж это, старый. Не мог мороз по убавить, коль человека в гости ждал? — улыбнулась хозяйка, и мне показалось, что от этой улыбки снег на поляне засверкал разноцветными бриллиантами.

— Так нельзя мне порядок нарушать, — развёл руками старик и, повернувшись ко мне, деловито забасил. —