Третья Орда - Егор Михнегер

но даже образ будущего должен иметь свою цену. Сгинь, губитель жизней бесчисленных! Иди корми собой птиц.

— Монстр.

— Вредитель.

От дыма голова Горрыка окончательно закружилась. Также, как ввалился, теперь он вывалился обратно наружу шатра. Упал на выжженную солнцем бесплодную пыльную землю. С трудом перевернулся на спину и уставился в небо, на кружащихся над ним птиц, предвкушающих скорую трапезу.

— Вот и всё. Пора умирать… — наполовину простонал, наполовину констатировал факт поверженный воин. Разрушитель мира, ха, как же!

Над ним нависла чья-то тонкая тень. Щупленький кривой орк внимательно рассматривал павшего от жалкой царапины воина. Только сейчас Горрык осознал, что не заметил эту ошибку природы, молчаливо наблюдавшую в шатре за остальными шаманами.

Хромой орк склонился к самому лицу Горрыка. Взял его гниющую заживо руку в свои маленькие сухие ладошки. И совершенно неожиданным для такого тщедушного тела сильным голосом провозгласил:

— Встань и круши!

Глава 1. Пленники

Всячески избегайте приписывать себе статус жертвы. Каким бы отвратительным ни было ваше положение, старайтесь не винить в этом внешние силы: историю, государство, начальство, расу, родителей, фазу луны, детство, несвоевременную высадку на горшок — меню обширное и скучное. В момент, когда вы возлагаете вину на что-то, вы подрываете собственную решимость что-нибудь изменить.

Иосиф Александрович Бродский

Руины Арнарофера.

Настоящее время.

— Давай-давай, чисти нужник, трусишка-человечек, солнце ещё высоко.

Афелис пропустил подначивания надзирающего над рабами эльфа мимо ушей. Он знал, что огрызаться не только бесполезно, но и крайне болезненно. «Смельчак» лишь ищет предлог, чтобы угостить Афелиса плетью. У последнего не было ни малейших сомнений, что такой предлог эльфийский подросток непременно найдёт, но зачем упрощать подонку всё дело?

— Что, опять меня игнорируешь? Делаешь вид, что не слышишь? А ну, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Афелис вскрикнул — не сказать, что неуклюжий удар причинил ему особую боль, но преувеличить страдание лишним не будет. Быстрее отстанут.

— Так-то лучше. Вы, людишки, хорошо понимаете только плеть. Была б моя воля, драл бы вас с утра до ночи!

Пленённый орками юноша промолчал: была б его воля, он повесил Зигарика на ближайшем суку, так этот мерзавец его доконал! Но сейчас Афелис мог лишь молча взирать со дна отхожей ямы на куражащегося наверху предателя Эльфланда.

— Ну, чего уставился? Работай давай! Ишь, глазки испуганно вылупил, человечек.

Афелис, как ни в чём не бывало, принялся вновь выгребать руками из ямы вонючие орочьи испражнения. Он понимал, что искать в действиях Зигарика логику и смысл не следует, единственная цель этого подлеца — поднасрать и без того стоящему по пояс в дерьме человечку.

Отважному человечку, что бы про него какой подонок ни говорил.

С момента пленения Афелиса прошло почти что полгода.

Первые две недели он провёл как в тумане: после сильного удара в голову та постоянно кружилась, его то и дело тошнило, от слабости он несколько раз терял в походе сознание, но орки безжалостно гнали его и остальных пленников куда-то вперёд. Утомительный дневной переход, тревожная ночь под открытым небом, почти полное отсутствие пищи, а иногда и воды — такое выдержит не каждый здоровый взрослый мужчина. Но раненый юноша лишь крепче сжимал зубы и делал ещё один шаг. Затем следующий. И так покуда Орда не упиралась в очередной эльфийский город. Осада означала для пленников короткую передышку.

Никто не доверял новым рабам никакую работу. Их просто вели за собой словно скот, и словно скот же порой кого-нибудь ели.

Критерии отбора на ужин знали, похоже, лишь сами охочие до человечинки орки. Вдоль выстроившихся в ряд пленников проходил старый орк, щупал людей и эльфов за щёки, иногда за бёдра и задницы. Тех, кто пришёлся причмокивавшему старикану по вкусу, забирали и больше «избранных» не видели уже никогда. Лишь по лохмотьям одежды рядом с кострищами можно было понять их незавидную участь.

На помятого побоями истощённого Афелиса не польстились, а вот на чистенького пухленького Маврика старичок раз за разом облизывался. Однако ушлый папаша Маврика быстро смекнул, что к чему, и при каждом удобном случае обмазывал своего ненаглядного сынишку грязью и другой вонючей субстанцией. Даже оркам можно испортить аппетит, если как следует постараться. Маврика, правда, теперь невольно сторонился даже Афелис.

Впрочем, довольно скоро стало понятно, что «стадо», в котором оказался Афелис, было, если можно так выразиться, весьма привилегированным по отношению к другим пленникам. Их съедали достаточно редко, на тяжёлые работы не отправляли и вообще, по орочьим понятиям, берегли. Шаманы регулярно навещали стоянку рабов, беседовали на разные темы то с тем, то с другим пленным. Если разговор приносил колдунам какую-то пользу, то раб получал возможность от души набить пузо мясом. Учитывая постоянное недоедание, неудивительно, что все старались выложить шаманам как можно более ценные сведения…

Афелис демонстративно молчал, когда его о чём-либо спрашивали. Похоже, шаманов это весьма веселило. Они водили перед его носом сочащееся жиром жаркое, внимательно прислушивались к журчанию его живота, давали мудрые советы, как побороть чувство голода, посасывая гладкий камешек, и всё в том же духе. Иногда-таки его били.

Все были уверены, что скоро терпение орочьих колдунов лопнет и Афелис лишится места в привилегированном стаде умников. Однако, чем сильней он упрямился, тем больший интерес к себе вызывал. К концу их долгого похода с севера на юг Эльфланда Афелис остался единственным пленником, кто не пошёл на негласную сделку с шаманами, не променял честь на возможность утолить голод.

Когда Орда достигла Арнарофера, один из старших колдунов молча приказал юноше следовать за собой. Афелис был абсолютно уверен, что уж сегодня ему точно предстоит умереть. Однако шаман всего лишь приковал его к столбу на одном из холмов, с которого был виден весь город, оставив наблюдать за величайшим поражением Эльфланда. Когда на следующий день орк вернулся за пленником, то увидел вместо гордого юнца сломанного жалкого человечка. То, что не удалось боли, голоду и лишениям, сумело сделать страшное зрелище околдованных пленников, бегущих на убой против своих же сородичей. Афелис ясно осознал, что всё это время с ним, как и с остальными рабами, просто игрались — шаманы могли в любой момент сломить волю жертвы. Единственная причина, почему они старались обходиться с «избранным стадом» без подобной насильственной ломки — лишённые подобным образом воли рабы работали хуже зомби, а «умникам» предстояло совершить много работы.

Вскоре после разорения Арнарофера, выжившие пленники за эту самую работу и взялись. Им предстояло