Воля рода - Александр Изотов

знаешь, что делают в Восточной Пустыне, — сказав это, Привратник встал.

— Ясно, — прохрипел я, пытаясь усесться на траву, — Туда нельзя.

— Именно туда тебе и нужно. Там нужен Привратник, не так ли?

Он почти слово в слово сказал фразу из моих видений, и я невольно вскинул голову…

Никого не было. Ох, жжёный псарь, это что было?!

Несколько секунд я сидел, просто уставившись в одну точку и вспоминая ощущения в теле этого чакренного евнуха. Так вот почему он казался таким опустошённым, ни одной эмоции в душе, ни самой захудалой грустинки.

Нет, это не плохо развитый энерго-поток… Это полное отсутствие земных чакр, и я даже представить не мог, как это возможно провернуть без смерти физического тела.

Даже наши импланты… это же чисто фильтр, он не лишает источников энергии. Неужели Привратник не понимает разницы?

Или это действительно похоже?

— Так, всё, Тим… — я подобрал ноги, зацепившись за колесо, попытался встать.

Вот она, землица родимая, держит меня крепко. И даже с «кирпичом» я чувствую связь, как слабые потоки грязной псионики вливаются, насыщая тело. Вроде стою, не падаю, но надо ещё мгновение, чтобы собраться…

Поправив рясу, я выглянул из-за телеги. Вроде никого.

Так, теперь надо срочно найти моих чернолунников. То видение было подобно сну, и там я чётко знал, что это произошло совсем недавно. Значит, у меня ещё есть время.

Ух, грёбанные Дети Чёрной Луны! И угораздило меня влезть в ваше гнездо фанатиков?! Куда не ткни, у каждого своя ересь!

Я быстрым шагом пошёл между палатками, ориентируясь на большой чёрный шатёр. Нет, навряд ли они там, но проверить стоит…

Меня вдруг коснулась мысль об Эвелине, как прекрасно она выглядела в сумерках, когда с гордым достоинством смотрела в лицо Второлуннику. Упрямо поджатые губы, горящие глаза, точёная шея, округлый контур груди…

Остановившись, я покрутил головой. Так, это точно знак. Если моё нутро опять сходит с ума по Избраннице, то она где-то рядом, и явно пытается достучаться до меня.

— Здесь посмотри!

— Хорошо, я сюда тогда.

Голоса, донёсшиеся откуда-то из-за спины, заставили меня присесть и резко нырнуть в черноту за повозкой, стоявшей совсем близко к одной из палаток.

Я хотел прижаться к колесу, которое зафиксировали пыльными мешками с кормом, как вдруг воткнулся во что-то мягкое с костями.

И совсем неожиданно это костляво-мягкое применило навыки рукопашного боя. Мне в грудь устремился нож, на автомате я отбросил руку, почувствовав, как тонкое лезвие прорезало ткань и коснулось кожи.

Прижав руку с ножом к ободу колеса, я воткнул кулак туда, где было лицо незнакомца. Он принял удар, но выкинул ногу мне в пах — я едва успел вывернуться, бросившись ему в объятия.

Меня попытались взять на удушающий, но я уже вытащил свой нож и попытался воткнуть в рёбра воинственному телу.

— Уф-ф-ф! — мне в грудь, казалось, прилетели сразу две ноги, так извернулся незнакомец, отбрасывая меня.

Я откатился к другому колесу, саданувшись головой о другой мягкий мешок… и прижался к нему, снова услышав голоса:

— Надо послушать эфир.

— Только осторожно, Межедар близко, мало ли…

Говорили Стражи Душ, их ноги в сапогах мелькали в просвете под телегой. Они пару раз дёрнулись, пытаясь выбрать направление.

— Давай, там посмотри, он не мог далеко уйти.

— Чернолунников проверять надо, он в рясе был.

— Да кто тебе даст их проверить?!

Стражи Душ выругались и разошлись. Я тут же вперил свой взгляд в тёмное пятно у другого колеса, с которым я только что столкнулся, и которое меня чуть не порезало.

Там сидел такой же с виду послушник, как и я, и тоже вжимался в тень, пытаясь стать незаметнее. И вправду, в темноте сразу и не разглядишь — если не знать, что он там, никогда не увидишь.

Кого ищут Стражи Душ? Какого ещё чернолунника? Я вроде бы нигде не дал себя запалить…

Некоторое время мы с незнакомцем рассматривали друг у друга черноту под капюшонами. Одно мне точно было ясно — мы оба не хотим, чтобы нас обнаружили.

— Лунных ночей тебе, брат, — прошептал я.

— Иди своей дорогой, бра… — начал было незнакомец, а потом вдруг осёкся.

Этот голос я бы теперь узнал из тысячи. Твою же лунную неожиданность, это мог быть только тот диверсант, Вячеслав Ключевец!

Как он выжил-то?! Хотя нет, это было не совсем уж неожиданно…

Что он тут делает? Как он так быстро нашёл меня?!

— И тебе лунных ночей, брат, — медленно произнёс Вячеслав, потом подобрался, из-под рясы снова выглянул нож.

Неожиданно он скинул капюшон, и я только убедился, что это он.

Я медленно стянул свой капюшон. Ну, нож и у меня есть. И сейчас за моими плечами не стоял никакой балласт, жизнь которого была мне дорога, и сражаться я буду до последнего.

Показав свой кинжал, я злобно ощерился:

— Сейчас сделаю тебе ночь посветлее.

— Судьба всё-таки благосклонна, — Вячеслав кинулся вперёд.

Уйти чуть в сторону, приняв вооружённую руку в захват. Но тут же и моя рука оказывается в его тисках…

Мы упали, сконцентрировав внимание на ножах. Нет, толчковый ты пёс, я тебе так просто не дамся! Если подловить противника на ошибке, то…

— Нашёл?

— Не видел. Нет нигде.

— Давай, потихоньку послушаем Пульсары…

Мы оба замерли, прислушиваясь к голосам оракулов. Они опять были совсем рядом, и я видел, как напрягся Вячеслав.

Он как раз почти оседлал меня сверху, и в дрищавом теле Василия я не мог ничего ему противопоставить. Многолетний опыт диверсанта спокойно борол юношескую ловкость.

Если только не применить псионику… Нет, нельзя!

Воспользовавшись заминкой, я отпихнулся ногой от колеса, сбросив Вячеслава, но тот снова накинулся сверху. Я угадал этот момент, нырнул в этом же направлении, подтягивая Ключевца за собой.

По инерции диверсанта должно было кинуть на колесо, и он изо всех сил извернулся, растопырив конечности и хватая меня за одежду. Если телега скрипнет, нам обоим крышка.

Я сам упёрся в землю, чувствуя, как Вячеслав осторожно сползает с меня вверх ногами, медленно опуская вес тела на мешок у колеса. Тут же прилетел тонкий флёр оракульского сканера, и мы замерли.

Лицо Вячеслава было совсем рядом, и я, не отрываясь, смотрел ему в глаза. Игра в гляделки — тоже важная часть этой битвы. Кто сильнее, ты или враг?

Ни ему, ни тем более мне нельзя