Эльфийские камни Шаннары - Брукс Терри

Дагдамор поискал глазами Жнеца. И не сразу нашел его — тень в бледном свете нового дня, частицу уходящей ночи. Закутанный в пепельный плащ, Жнец был почти невидим, капюшон скрывал его лицо. Никому еще не удавалось взглянуть в это лицо дважды: все, кто видел его хоть раз, были теперь мертвы.

Если Маска внушал опасения, то Жнец был сам ужас. Ибо он — убийца. Убийство было смыслом и целью его существования. Тяжелое, громоздкое существо почти семи футов росту, на первый взгляд он казался неповоротливым. Но это впечатление было обманчивым. Когда он выходил на охоту, то двигался легко, проворно и совершенно бесшумно. Он никогда не отступал. От него нельзя было спастись, по крайней мере еще никто до сих пор не спасся. Даже сам Дагдамор слегка побаивался Жнеца, хотя и превосходил его в силе. Жнец служил ему из прихоти, а не из страха, как остальные. Жнец ничего не боялся, потому что в его крови жила древняя страсть к уничтожению. Ему нравилось убивать, но убивал он, в сущности, для того, чтобы поддерживать свои жизненные силы. Даже там, во тьме Запрета, его трудно, почти невозможно было остановить. Дагдамор был вынужден отдавать ему на растерзание младших демонов, чтобы хоть как-то обуздать эту стихию разрушения. Он обещал — придет время, и Жнец получит весь мир со всей его живностью: он сможет охотиться сколько душе угодно. В конце концов, он может убить всех.

Маска и Жнец. Что ж, удачный выбор. Острые глаза и длинные руки, которые проникнут в самое сердце эльфийской страны. А там посмотрим, сможет ли Элькрис возродиться.

Дагдамор взглянул на восток: солнце быстро поднималось над гребнем Разлома. Время выходить. К вечеру им надо быть в Арборлоне. Он все тщательно продумал. Самое главное для него сейчас — время, он должен поторопиться, если хочет застать эльфов врасплох. Когда они узнают о его приходе, будет уже поздно.

Знаком он велел своим помощникам следовать за ним. Его глаза возбужденно светились в предвкушении нынешней ночи. Наутро эльфы увидят, что спасения нет. Утром им пред ставится— прекрасная возможность понаблюдать за гниением их распрекрасной Элькрис. И что самое приятное — без малейшей надежды на возрождение.

Да-да. Потому что утром все Избранники будут мертвы.

В глубокой тени горных вершин Дагдамор остановился. Склонив голову, он обеими руками оперся на Посох Власти и застыл. Позади него две темные фигуры сжались под своими плащами, глаза их сверкали странным желтым огнем.

И вдруг Посох Власти задрожал и накалился, через мгновение ровный красноватый свет вспыхнул пульсирующим огнем, огонь перекинулся на руки демона, окрашивая их в цвет крови. Дагдамор медленно поднял голову, и пламя от Посоха взметнулось ввысь тонкой сверкающей дугой, пугающе похожей на что-то живое. Затем, резко вспыхнув напоследок, огонь погас.

Дагдамор опустил Посох, отступая на шаг. Земля под ним почернела и обуглилась, в воздухе кружился пепел. Мертвая тишина окутала мир. Демон уселся на камень и сидел так неподвижно. Час, два. Он ждал.

Наконец из безбрежной пустыни Северной Земли явилось крылатое чудовище. Оно отнесет их на восток, в Арборлон.

— Теперь посмотрим, — прошептал Дагдамор. — Посмотрим.

ГЛАВА 3

Рано утром Андер Элессдил вышел из дома и направился к королевскому дворцу. Конечно, как младший сын короля Эвентина, он мог бы жить во дворце, но еще несколько лет назад он поселился в отдельном домике неподалеку, где, как ему казалось, он будет независим. Теперь он сомневался, правильно ли поступил: все внимание отца и без того было отдано старшему сыну — Ариону, и Андер мог не опасаться посягательств на свою свободу.

Он вдохнул свежесть утреннего воздуха и сдержанно улыбнулся. Подходящий денек для верховой прогулки — что ж, давно пора поразмяться.

Он уже не мальчик, ему сорок: у глаз морщины и глубокая складка пролегла между бровями, но движения все еще легки и проворны, да и худое лицо становилось почти мальчишеским, когда он улыбался. Правда, теперь это случалось все реже.

В саду он увидел старого Вента, королевского садовника. Приветствуя Андера, старик медленно выпрямился, потирая уставшую спину:

— Доброе утро, принц. Славный денек.

— Просто прекрасный, Вент. Что, опять спина?

— Так, иногда ломит. — Старик осторожно потер поясницу. — Я думаю — возраст. Но я еще буду посильней тех ребятишек, которых мне дали в помощники.

Это было истинной правдой. Вент мог бы уже давно уйти на покой, но он упорно продолжал работать.

Стражники у главных ворот кивнули принцу, и он кивнул в ответ, обходясь без особых формальностей. Отношение к Ариону, наследному принцу, конечно же, было особым, но Андер попроще, да и его положение при дворе было несколько ниже.

Он шел к конюшням, как вдруг грохот копыт и громкий крик нарушили утреннюю тишину. Андер отпрянул в сторону, и серый конь Ариона, едва не задев его, остановился на дорожке. Конь еще не успокоился от бешеной скачки, а Арион уже спрыгнул на землю. Два брата стояли лицом к лицу: темноволосый, небольшого роста Андер и Арион, высокий блондин, поразительно похожий на отца. Он был гордостью и радостью Эвентина — великолепный атлет, в совершенстве владеющий любым эльфийским оружием, непревзойденный охотник и наездник. Плюс ко всему — неотразимое обаяние, недостаток которого Андер всегда ощущал в себе.

— Куда идешь, мой младший братик? — Как обычно, при разговоре с младшим братом в голосе Ариона зазвучали насмешка и легкое презрение. — На твоем месте я бы не стал беспокоить отца. Мы вчера допоздна засиделись за делами, и он еще спал, когда я заглянул к нему утром.

— Я иду на конюшню, — спокойно ответил Андер. — И не собираюсь никого беспокоить.

Арион усмехнулся, затем легко взлетел в седло и уже сверху сообщил:

— Ну ладно, мне нужно в Саранданон на несколько дней. Люди из дальних селений встревожены — какие-то слухи о гибели, которая ожидает всех нас. Полный бред, конечно, но их надо успокоить. Только не обольщайся. Я успею вернуться до того, как отец отправится в Кершальт. — Он ухмыльнулся: — А пока, братишка, присмотри за делами.

Он дернул поводья и понесся к воротам. Андер выругался про себя и отвернулся. Желание покататься на лошади пропало.

Лучше бы ему поехать с отцом одному, без Ариона. Укрепление дружеских отношений между троллями Кершальта и эльфами было очень важным и деликатным делом. Вести переговоры надо осмотрительно и аккуратно. Арион был слишком нетерпелив и дерзок для этого; он ни во что не ставил чужое мнение и этим мог все испортить. Конечно, Андер был не столь умен и ловок, как брат, и ему недоставало стремления быть первым во всем, но он был благоразумен и терпелив и уже не раз успешно проводил дипломатические переговоры.

Андер пожал плечами. Какой смысл теперь думать об этом? Арион частенько ездил вместо него и раньше. Ведь когда-нибудь он станет королем, ему надо уже сейчас, пока жив Эвентин, учиться управлять государством. Что же, наверное, это правильно.

Когда-то они с Арионом были близки. Когда еще был жив Айне — младший из сыновей Эвентина. Одиннадцать лет назад Айне погиб на охоте, и после этого отношения Андера и Ариона как-то сами собой ухудшились. Амбель, младшая дочь Айне, обратилась за поддержкой к Андеру, а не к Ариону, и ревность старшего брата нашла выход в плохо скрываемом презрении. Затем, когда Амбель отказалась от чести избранничества, Арион усмотрел этом влияние Андера, и его плохо скрываемое презрение перешло в хорошо скрываемую враждебность. Андер был уверен, что и отца настраивают против него, но ничего не мог сделать.

В глубокой задумчивости он направился к своему дому, как вдруг негромкий оклик заставил его обернуться.

— Принц, постойте!

Андер с удивлением смотрел, как к нему со всех ног бежит юноша в белом плаще. Это был Избранник, рыжеволосый Лорен — так, кажется, его зовут? Странно, что в это время он не в Садах, очень странно. Андер ждал, когда запыхавшийся эльф приблизится.