Грон. Трилогия - Роман Злотников

— Отлично, сержант. Пока я пообщаюсь с этим уродом, собери свою пятерку.

Кремень козырнул и исчез в ночной мгле. Старший наклонился над пленником и тихо произнес на языке Великого Хемта:

— Можешь опустить руки и бедра.

Кметлок обессиленно уронил конечности в пыль.

— Осторожно, не делай резких движений, перевернись на спину. — И после того как Кметлок выполнил команду: — Сядь.

Кметлок сел и уставился в лицо, до бровей закутанное темной материей, так что оно казалось лицом раба-асбинца.

— Хорошо, вижу, ты достаточно разумен, чтобы я рискнул дать тебе шанс остаться в живых.

Сердце Кметлока дало перебой. Он облизнул внезапно пересохшие губы и тонко проблеял:

— Что угодно господину?

— Мне нужен тот, кто подвигнул тебя напасть на школу. — Говоривший сделал паузу, но не успел Кметлок начать торопливо вываливать все, что знал, тихий и однако такой властный голос зазвучал снова: — Я не спрашиваю у тебя, где вы с ним встречались, что тебе о нем известно и где он назначил тебе встречу по окончании этого дела. Просто прими к сведению, что с ним желает познакомиться сам капитан Слуй. И подумай, как этому помочь…

8

За бортом плескалась вода. Сквозь прорезанные в корме узкие оконца в каюту вливался яркий солнечный свет. Над головой прошлепали чьи-то босые ноги. Там, за стенами каюты был обычный солнечный день. А здесь… Играманик почувствовал, как его вновь охватывает дрожь, и слегка повел плечами. В этот момент сидящий перед ним человек отложил перо и, выпрямившись, потер пальцами веки. Играманик замер — передышка окончилась. Человек отнял руки от лица, несколько раз согнул и разогнул пальцы и повернулся к Играманику.

— Ну что ж, продолжим. — Он заметил испуг Играманика, на лице его вновь мелькнула усмешка. — Не трясись, я же тебе сказал, что не ем человечины на завтрак, разве что иногда на ужин… а до него еще далеко. Да и вообще, мне нравится твое старание. Так что если ты и дальше будешь столь же послушен, я, пожалуй, ограничусь солониной.

Играманик затравленно кивнул…

В тот день он уже с утра почувствовал, что все пошло наперекосяк. Вернее, все пошло наперекосяк сразу же, как только он прибыл в Фивнес. Ему не удалось убедить Наблюдателя, что он вполне может заменить Гнерга. Гнерг был опытным Посвященным, и его знали лично многие из местной сети Ордена. А на Играманика смотрели пока лишь как на мальчика на побегушках. У него не было способности Эсмереи сразу же внушать к себе уважение, не отличался он и особым умом или звериным нюхом. Основным талантом, который развился в нем за время обучения в Школе, был талант выживания.

Говорят, раньше, когда Орден правил миром во всем своем могуществе, у него было много различных школ, большая часть которых располагалась в Горгосе. Им рассказывали, что в начале Эпохи Хранители специально «подработали» мифологию культа Магр, выкристаллизовавшегося из верований людей, переживших Катаклизм, для того, чтобы под ее прикрытием действовать совершенно свободно. Но даже в то время Школа Скалы стояла в их ряду особняком. Как, впрочем, и сама Скала. Большинство Посвященных низших рангов даже не знали о ее существовании, а те, кто что-то слышал, по большей части считали ее легендой, фантомом, сказкой, причем чрезвычайно глупой и, скорее всего, придуманной врагами и завистниками Ордена. Какая Скала? Есть Остров, средоточие блеска и могущества Ордена, есть Посвященные, есть Наблюдатели, есть обычные люди — паства и поле Ордена, зачем еще в этой стройной системе придумывать какую-то Скалу? И даже те, кто знал, что Скала действительно существует, всегда считали ее нелепым вывертом, странным капризом Творца. Поэтому обитатели Скалы всегда жили своим замкнутым мирком, пася своих немногочисленных овец на полях, расположенных по другую сторону Великой пустыни, и особо не высовываясь. Вертикаль Посвященных, подчиненных Хранителю Ока, всегда была немногочисленной и по большей части формировалась из выпускников Школы Скалы, иногда, впрочем, разбавляясь проштрафившимися Посвященными из других вертикалей, поскольку остальные Хранители считали Скалу отличным местом для ссылки. Короче, Скала и все с ней связанное было неким табу, соблюдавшимся не столько из опасения быть наказанным, сколько из-за того, что в «обществе» говорить о подобных вещах считалось неприличным. Такое положение дел не могло не сказаться на Школе, и все время своего существования Школа испытывала дефицит достойных обучителей. Так что это заведение скорее напоминало не школу, а некий дрессировочный загон. Поэтому способность к выживанию там значила гораздо больше, чем талант, светлая голова или умелые руки. Впрочем, такой подход имел свои преимущества, в конце концов такие самородки, как Эсмерея или окончивший эту же Школу нынешний Хранитель Эхимей, лишь огранили в ней свои таланты, а иные, не сумевшие сдать самый главный экзамен Школы, сгинули, не успев в самый неподходящий момент навредить Ордену своей смертью. Но все дело было в том, что подавляющее большинство выпускников к моменту выпуска овладевали только одним этим предметом, а в остальном оставались такими же тупицами, как и в тот день, когда переступили порог этой школы-загона. А, как он теперь убедился, для того чтобы противостоять ЭТОМУ Измененному и его проклятому Корпусу, этого было явно недостаточно…

— С кем еще Посвященный Гнерг встречался на Тамарисе? Играманик облизал пересохшие губы и начал перечислять… Когда Слуй выбрался из каюты, багровый шар солнца уже почти скрылся за горизонтом. Тамор стоял на рулевой площадке и смотрел на закат. Слуй покосился на солнце, но он слишком устал, чтобы любоваться красотой спокойного моря, расцвеченного радужными отблесками лучей заходящего солнца. Поэтому он резко дернул головой, разминая затекшую шею, и двинулся вверх по лесенке, ведущей на рулевую площадку. Лесенка заскрипела под его мощным телом, и Тамор обернулся:

— Ну что, как прошла беседа?

Слуй тяжело оперся на ограждение площадки, несколько мгновений помолчал, потом негромко произнес:

— Нам придется разделиться, Тамор. Тот ухмыльнулся:

— Ну наконец-то подеремся… Слуй хмыкнул:

— ПОДРАЛИСЬ мы вчера утром, а теперь предстоит РАБОТА. И тебе придется труднее, чем мне. Потому что, как мне кажется, Грон начал свою игру и твоей основной задачей будет не потопить пяток-другой кораблей и не разбить сотню-другую голов, а… не испортить Грону его игру.

Он умолк. Тамор нахмурился и некоторое время стоял, уставившись глазами на морскую гладь и напряженно размышляя над словами Грона, затем, смущенно кашлянув, предложил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});