Рыцарь из ниоткуда - Александр Александрович Бушков

выращивавшие в Хелльстаде «мясные» тыквы, вообще не были людьми…

Они спустились с холма, миновали неширокий лесок. Пес уверенно шел по следу… но Сварог остановил его. Следовало осмотреться. Начинались обитаемые места…

Слева, уардах в двухстах от дороги, расположилась самая натуральная деревенька – полсотни домов, довольно неказистых, дощатых и бревенчатых, с конусообразными крышами. Отсюда можно было рассмотреть, как меж ними спокойно, неспешно передвигаются некие фигуры – ходившие на двух конечностях, вроде бы похожие на людей. Донеслось что-то вроде коровьего мычания и собачьего бреха. К добру подобные этнографические наблюдения или к худу?

А вот справа, буквально в двух шагах от дороги, расположилось длинное каменное строение. Вывеска на нем была непонятной – на почерневшей доске с полдюжины загадочных знаков, намалеванных белой краской давным-давно и уже порядком осыпавшихся, – но этот дом с покосившейся крышей более всего напоминал самую обычную придорожную корчму. Коновязь слева от входа, к которой привязаны три низеньких мохнатых лошаденки, запряженных в четырехколесные телеги, не особенно и отличавшиеся от таларских. Изнутри, через распахнутые окошки, слышны разговоры – вроде бы на понятном языке…

Решительно потянув за тронутое ржавчиной кованое кольцо, Сварог распахнул противно завизжавшую низкую дверь и вошел. Точно, корчма. Не из роскошных. Столы и табуреты из грубых плах, пол давно не метен, запахи недвусмысленно свидетельствуют, что мясо тут лежалое, а капусту готовили на не самом лучшем кухонном жиру, уже не единожды участвовавшем в процессе. И тем не менее именно эти незатейливые бытовые детали вкупе с уже подмеченными позволяли думать, что вокруг – не какие-то там края вампиров или волшебные страны, черт-те кем населенные, а нормальные, в общем, места, где живут нормальные, в общем, люди.

Те экземпляров шесть-семь, что за столами хлебали варево из грубых глиняных мисок, запивая какой-то сивухой из грубых оловянных стаканов, от людей почти не отличались. Уши у них, правда, были несколько иной формы, совсем круглые и без мочек, волосы странного пепельного цвета, неуловимо чужого, а носы что-то чересчур уж маленькие, сущие пуговки, но все же у них больше общего с каким-нибудь таларским землеробом, чем с ямурлакским вампиром… Одежда незатейлива, однообразна – этакая посконная рота, уж никак не баре…

На Сварога взглянули мельком – и продолжали хлебать да запивать. Лишь хозяин, лысоватый пузан в кожаном жилете на голое тело, вышел из-за стойки, присмотрелся более внимательно, особенное внимание уделив топору.

– Чво ваша мылсть жалают? – спросил он громко и, пожалуй что, почтительно. – Услужыть можм, чем угодно будит вашей мылсти, едой, пытьем, али там прочиго…

Сварог его, в общем, понимал – тот же язык, только здорово исковерканный.

– Здесь не проходила девушка в мужской одежде? – спросил он внятно, ломая голову, как бы исковеркать слова так, чтобы стало понятнее. – В черном костюме, синеглазая?

– Про што ваша мылсть толкуит? – почесал в затылке хозяин. – Девышки в мыжской отешти не бывают, прилишные, я в виду имею. Девышке в жескей отеште хотить полошено.

– Значит, не заходила она сюда? – настаивал Сварог. – И мимо не проходила? Девушка в мужской одежде?

Тут один из сидевших за столом лицом к окну завопил так, словно кто-то спрятавшийся под столом попытался его охолостить и в этот самый момент уже залез в штаны жуткими клещами. На его вопль обернулись остальные – и дружно подхватили, вскочив, обливая себя варевом из перевернутых мисок, опрокидывая табуреты, тыча пальцами в окно.

Там, за окном, ничего из ряда вон выходящего не наблюдалось – всего-навсего черный гарм, хелльстадский пес размером с лошадь, заглядывал в оконце, шумно сопя, для чего ему пришлось наклонить голову так, что отлично просматривался весь его немаленький рост.

Однако, судя по бурной реакции здешних пейзан, гармов они никогда в жизни не видели и увиденное привело их отнюдь не в восторг, а в самый что ни на есть панический настрой. Не сговариваясь, они шумным табунком кинулись за стойку, пытаясь спрятаться за ней всем скопом.

Трактирщик обычно – существо более развитое, нежели простые крестьяне, ничего толком в этой жизни не видевшие и слаще репы яства не едавшие. Однако и здешний хозяин поддался панике, за стойкой, правда, прятаться не стал – да там и не повернуться было, – но шустро присел, загородившись опрокинутым столом и тоже орал благим матом, выставив перед собой неведомо откуда выхваченный мясницкий ножище.

Ясно было, что эта компания ни к черту не годится в качестве собеседников и источника полезной информации. От души плюнув на пол – судя по виду, привычный к такому обращению, – Сварог повернулся и вышел, стараясь не зацепить серебряной митрой низкую притолоку. Вновь приказал псу: «Ищи!» – и быстро зашагал за ним следом, еще какое-то время слыша, как в корчме орут на разные голоса что-то вовсе уж несуразное и непонятное.

Они достигли места, где дорога раздваивалась: накатанная тележными колесами и изрытая копытами, вонявшая навозом колея сворачивала влево, а вправо уходила узенькая тропа, заросшая высокой, по колено, травой. На самой развилке стоял серый каменный столб в полтора человеческих роста, обхватом в добрую сосну. На нем красовался глубоко выбитый знак, по виду довольно древний, но прекрасно сохранившийся как раз из-за этой своей глубины. У Сварога он опять-таки не вызвал никаких ассоциаций и воспоминаний.

Пес решительно свернул на заросшую тропу. Сварог следом. Тропа прихотливыми извивами петляла по лесу, уходила под уклон, все ниже и ниже, а лес густел и густел, выглядел все более негостеприимным, нехоженым.

Правда, никакой опасной лесной живности пока что не обреталось в непосредственной близости – иначе пес учуял бы. Он вдруг резко остановился, так что Сварог чуть не налетел на него, поднял голову, прядая огромными ушами, вытянувшись в струнку, глухо, клокочуще заворчал. Шерсть у него на загривке встала дыбом, верхняя губа дергалась, обнажая белоснежные клыки.

Что-то там, впереди, ему очень не нравилось… У Сварога прошел по спине холодок нехорошего предчувствия. Он покрепче стиснул топор, поудобнее перехватил древко.

И явственно расслышал впереди, совсем неподалеку, отчаянный женский визг – и еще какие-то громкие звуки, ни на что знакомое не похожие, но показавшиеся омерзительными, чужими, опасными…

Бросился вниз, не колеблясь и не рассуждая, – чересчур уж низка вероятность того, что здесь, в глуши, куда дорога давным-давно заросла, оказались одновременно две девицы, зовущие на помощь заполошным визгом…

Пес топал следом, жарко дыша в затылок. Сварог с трудом затормозил, еле удержал равновесие, взрывая каблуками траву.

Внизу, в ложбине, он увидел небольшое озерцо, почти идеальный круг диаметром уардов в двадцать. Деревья подступали к нему вплотную,