Охотники Дюны - Брайан Херберт

Это похоже на странствия нашего народа в пустыне, рабби. — Ребекка помнила все детали этих скитаний. — Вероятно, Бог снова приведет нас в страну молока и меда.

— Скорее всего мы скоро бесследно исчезнем. Ребекка не могла больше терпеть эти вечные стенания и заламывание рук. Раньше ей было легче терпеть все это, она оставляла право сомнения ему, а он наставлял ее в вере. Она уважала раввина, верила каждому его слову, никогда не подвергая их сомнению. Она так хотела снова стать невинной и верующей, но то время прошло безвозвратно. Испытание на Лампаде завершило дело. Теперь мысли Ребекки стали яснее, а решение окончательным.

Мои сестры просят добровольцев. У них возникла острая потребность.

Потребность? — Раввин поднял кустистые брови и сдвинул очки на лоб.

Добровольцы должны будут согласиться на определенную процедуру. Они станут аксолотлевыми чанами, приспособлениями для вынашивания и рождения детей, которые необходимы для нашего выживания.

Раввин не на шутку разозлился.

— Это явная рука зла.

— Разве это зло — спасти всех нас?

— Да! Невзирая на все уловки, к которым прибегают ведьмы.

— Я не согласна, рабби. Я верю, что это промысел Божий. Если у нас есть орудие выживания, значит Богу угодно чтобы мы выжили. Зло проявляет себя в том, что сеет среди нас семена страха и подозрения.

Как она и ожидала, старик словно сорвался с цепи. Ноздри его раздувались, он кипел от возмущения.

— Ты хочешь сказать, что я склоняюсь ко злу?

Ее контрудар был достаточно силен для того, чтобы сбить его с ног.

— Я говорю только, что решила стать таким добровольцем. Я стану чаном для вынашивания. Мое тело станет емкостью, в которой будет расти младенец гхола. — Голос ее стал мягче, слова добрее. — Я надеюсь, что вы будете следить за процессом вынашивания и поможете необходимым советом в этом деле. Научите их, если сможете.

Раввин стоял, словно пораженный громом.

Ты… ты не можешь этого сделать, дочь моя. Я запрещаю тебе.

Это моя пасха, рабби. Помните о крови агнца на дверях.

Это позволялось делать только во времена Соломонова храма в Иерусалиме. Это запрещено делать в ином месте и в иное время.

Тем не менее я запятнана, и одного этого уже достаточно. — Она была совершенно спокойна, но раввин дрожал всем телом.

Это безумие и гордыня! Ведьмы заманили в свою ловушку. Ты должна помолиться вместе со мной…

Я уже все решила, рабби. Я вижу в этом высшую мудрость. Бене Гессерит получат свои чаны. Они найдут добровольцев. Подумайте о других женщинах на корабле, которые много моложе и здоровее меня. Перед ними будущее, а во мне лишь прошлые жизни. Этого больше чем достаточно для одного человека, и я удовлетворена. Предложив себя, я спасаю другую жизнь.

— Ты будешь проклята! — Голос его пресекся, не успев перейти в пронзительный вопль. Она подумала, не разорвет ли он сейчас свои рукава и не выставит ли ее прочь, навеки оборвав всякую связь между ними. Но сейчас раввин был слишком потрясен услышанным.

— Как вы часто говорили, рабби, внутри меня миллионы жизней. Многие в той прошлой жизни были правоверными иудеями. Другие прислушивались к голосу собственной совести. Но не впадайте в заблуждение, я плачу эту цену совершенно добровольно. Это благородная цена. Не думайте о том, что вы теряете меня, лучше думайте о девушке, которой я сохраню жизнь.

Хватаясь за последнюю соломинку, он сказал:

— Но ты слишком стара. Ты не можешь рожать детей.

— Мое тело станет лишь инкубатором. Для вынашивания не нужно, чтобы у меня работали яичники. Я уже прошла все тесты. Сестры уверили меня в том, что я смогу сослужить свою службу. — Она положила руку ему на плечо, понимая, что он искренне переживает за нее. — Когда-то вы были врачом Сук. Я доверяю врачам Бене Гессерит, но буду чувствовать себя лучше, если буду знать, что и вы следите за развитием ребенка и за мной.

— Я… я…

Она направилась к двери храмовой каюты и, в последний раз оглянувшись, улыбнулась старику.

— Благодарю вас, рабби. — Она выскользнула в коридор, прежде чем он смог привести в порядок свои смятенные чувства и продолжить спор.

Любящему взгляду доже воплощение мерзости может казаться прекрасным дитятей.

Защитная Миссия С изменениями из книги Азхара

В течение нескольких месяцев под неусыпным надзором Досточтимых Матрон Уксталь работал с аксолотлевым чаном, посещая одновременно и лабораторию боли. Он был совершенно измотан постоянным напряжением — хозяевам надо было угодить.

Хрон приезжал к нему дважды за последние полгода (точнее, Уксталь знал о двух посещениях, но ведь Хрон мог являться и под другими обличьями). В своей жалкой каморке заблудший тлейлакс вел свой собственный календарь, отмечая каждый прожитый день как маленькую победу над судьбой, словно само выживание было праздником.

Между тем он смог наладить выпуск достаточного количества оранжевого заменителя пряности, чтобы убедить шлюх в своей незаменимости. К сожалению, успех был достигнут за счет множества проб и ошибок, а не за свет уверенного знания и прочных навыков. Но несмотря на неуверенность и наспех скрываемые промахи, Уксталю удалось наткнуться на простой способ изготовления снадобья, пусть и не слишком эффективный, но достаточно добротный для того, чтобы шлюхи не убили его — во всяком случае, пока.

Тем временем младенец-гхола продолжал расти. Когда гхола вырос настолько, что у него можно было взять пробы для анализов, Уксталь сравнил его ДНК с данными которыми обеспечил его Хрон. Уксталь до сих пор не мог понять, что было на уме у лицеделов, когда они затеяли возню с гхола, он вообще сомневался, что у этих наянов был какой-то план — может быть, ими двигало чистое любопытство.

С начала Уксталю удалось выделить общую линию кровного родства, потом поле поиска сузилось до планеты, на которой родился прототип, потом дело дошло до семейства… а потом и до конкретной семьи. И, наконец, линия была прослежена до индивидуального исторического персонажа. Результат ошеломил Уксталя, и он едва не удалил результат, опасаясь, что его кто-нибудь увидит. Но он был уверен, что за ним пристально следят, и если его поймают за попыткой скрыть информацию, то Досточтимые Матроны обойдутся с ним весьма сурово.

Он предпочел остаться один на один с этим мучительным вопросом. Почему погибшие мастера Тлейлаксу сохранили именно эти клетки? Какую цель они себе ставили? Какие еще ценные клетки были в разбитой нуль-энтропийной капсуле? Плохо было то, что Досточтимые Матроны уничтожили все трупы, они сожгли их или скормили слиньям.

Скоро вернется Хрон. Потом лицеделы заберут своего гхола, и Уксталь получит свободу. Или, быть может, они просто убьют его, чтобы избавить себя от хлопот…

Тщательно проверив течение вынашивания, Уксталь понял, что отделение плода скоро наступит. Наступит неизбежно. Теперь Уксталь проводил почти все время у аксолотлевого чана, испытывая, одновременно, страх и восхищение.

Он, склонившись над вздутым животом чана, выслушивая сердцебиение не рожденного еще ребенка, следя за его движениями. Дитя часто пиналось, словно ему была ненавистна клетка, в которой он был заключен. Это не удивляло, но весьма тревожило Уксталя.

Когда пришел срок, Уксталь вызвал своих ассистентов. — Если младенец не родится здоровым, я отправлю вас в крыло пыток. — Внезапно Уксталь осекся, вспомнив о других своих обязанностях, и бросился в соседнее крыло, оставив смущенных и озадаченных ассистентов.

Там, среди воплей, визга и криков рождались капли нужного вещества. Здесь его с нетерпением ждала Геллика. Некоторое время она наслаждалась процессом изготовления зелья, но, увидев Уксталя, как змея скользнула к нему.

Он отвел глаза и залепетал:

— Я прошу прощения, Верховная Матрона. Гхола вот-вот родится, и это отвлекло меня. Я должен был, конечно, пренебречь всем, как только вы прибыли. — Мысленно он молился, чтобы она не убила его на месте. Лицеделы очень опечалятся, если его убьют до того, как появится на свет нужный им ребенок, разве нет?

Когда в глазах Геллики сверкнул оранжевый огонь, Уксталю захотелось убежать и спрятаться.

— Я не убеждена, что ты отчетливо представляешь себе свое истинное место в этом мире, маленький человек. Настало время обуздать тебя — и сделать это до того, как родится гхола. Я должна быть уверена, что на тебя можно положиться. Отныне ты никогда не забудешь о приоритетах.

Уксталь увидел, как набухают ее груди, как изменилась ее походка, как соблазнительно начала она двигаться в своем плотно облегающем трико. Казалось, она излучает гипнотическую сексуальность. Взгляд ее околдовывал, но Уксталь не чувствовал возбуждения.

— Когда я сделаю тебя полностью зависимым от тех удовольствий, которыми тебя одарю, — продолжала она, ласково поглаживая его лицо, — я добьюсь от тебя полной самоотдачи в нашем проекте. Когда не будет гхола, у тебя не будет больше поводов уклоняться.