Взрослая дочь - Саша Ройс

со мной, - дергаю её резко с постели.

Она послушно встает и следует за мной босая. Туфли я сам лично снял с неё, после «первой мести».

Мы проходим в душ. Здесь нет преград. Ровная площадка и, после нажатия на рычаг, теплая вода, привычной для меня температуры начинает течь с потолка, словно дождь.

Николь абсолютно естественно вздрагивает, но привыкнув, расправляет плечи и смотрит мне в глаза. Не сдерживаюсь и, взяв её лицо в ладони, целую. Телом она не шелохнулась, но на поцелуй ответила.

- Теперь ты моя собственность и никуда не денешься, - твёрдо заявляю я.

Николь молча прикрывает глаза, и в какой-то момент я отчётливо вижу в их уголках не воду, а слёзы.

Привлекаю её к себе. Медленно целую в глаза, затем, обняв Николь, с желанием накрываю губы.

Глава 44.

Солор

Я чувствую свежий глоток воздуха, солёный бриз океана, скоростной напор водопада. Эти ощущения они ни капли не похожи на те, которые я проживал, прожигал, проводил с предыдущими пассиями.

Там были отношения: деньги – товар.

Это несмотря на то, что я красивый мужчина и в денежной компенсации не нуждаюсь, чтобы уложить с собой сексуальную желанную девушку в постель. Но, тем не менее, большие бабки и власть – это золотой гарант, что девушка рядом по одному твоему желанию всегда раздвинет ноги.

С Николь не так?

С Николь тоже так.

Разница лишь в том, что она тянулась ко мне на подсознательном уровне. Иначе, зачем весь этот маскарад: бельё, тряпки? Ей никто не мешал закатать майку и показать мне «ядро» своего комплекса, придя ко мне в простой одежде. Тоже, бл***, трагедию устроила.

Уступить мне сразу ей мешала мораль.

А морали, где обозначен статус исключительности, иногда приходится исчезать.

Отец заигрался во владыку мира и был устранён. Даже в своём мозгу я до сих пор называю его «отцом», хотя много фактов говорят о том, что он давно и прекрасно был осведомлён, что никакой я ему не сын, а средство к манипуляции и цели.

Голову посещает неожиданная мысль: а если Николь тот человек, лакмусовая бумажка, который должен мне давать понять, а не заигрался ли я?

Что ж, идея сделать из девушки индикатор моих поступков неплохая. Я устрою её к себе на работу и стану держать ближе к телу. Заодно и возможность заняться сексом будет на расстоянии вытянутой руки.

А теперь хочу схитрить и сделать так, будто это её желание.

- Ты сегодня был покорной. Мне понравилось.

Николь вскидывается на меня.

Я полулежу на кровати, заведя руки на голову, а она натягивает трусики и выпрямляется. Верхнюю часть бельевого комплекта она успела натянуть, как только мы вышли из душа.

Я не торопился одеваться. Зачем? Ночь за окном. Просто накинул на бедра простынь. У меня красивое тело. Да и мне нечего стесняться с высоты своего положения.

- Я тебе не шлюха, - заметила она, вставляя ножку в ремни босоножек, и снова согнувшись пояснице.

- Я это давно понял, Николь.

- Больше такого не будет!

- Это не тебе решать. Иди сюда! – вот хотел же, как лучше, а опять кусаемся. – Сюда иди!

Рывком двигаюсь с места, перемещаюсь вперед и переношу часть веса на руки. Я готов к прыжку, лишь бы не дать ей сбежать.

- Если ты беспокоишься о морали, то моей матери, должно быть, уже известно, что ты здесь. У неё везде свои уши и глаза. Так что ты с ней будь осторожней. Хочешь защиты – тогда тебе лучше быть лояльной ко мне. Иди сюда, Николь, - я делаю над собой усилие и произношу последнюю фразу, как можно вежливее. Её мать!

Она бросает свой жалкий «тапочек», который из-за нервов не могла застегнуть, и двигается на меня. Забирается на постель и, встав на колени, спрашивает:

- Чего тебе? – глядит строго. Серьёзная такая, после всего.

- Скажи мне, чего ты хочешь? И я сделаю это, - вкрадчиво произношу, не разрывая зрительного контакта.

- Говорила уже, что хочу работать в компании, - взгляд красотки ни на градус не становится теплее.

Невольно улыбаюсь.

- Со мной ещё ни одна девушка не спала, чтобы устроится ко мне на работу.

- Да пошёл ты, - шипит она и сползает с постели.

- Место личного помощника. Моего, разумеется. Вакансия твоя, если ты сейчас послушно ляжешь со мною рядом и уснёшь, - всё продолжаю корчить из себя змея-искусителя. Бабам так нравится. Что поделать!

- А мама по попке не отшлёпает?

- НикОль! – свирепею я.

- Ладно, - выдержав мой взгляд, она падает на постель.

Сучка. Так бы придушил.

Ложусь напротив и смотрю в её глаза.

- Не думай больше об отце. Он твоего мизинца на ноге не стоит. И моего тоже.

- Так значит, это ты?

- Он бы использовал тебя в своих целях. Играл бы на твоих слабостях и не разрешал бы развиваться.

- А ты, стало быть, лучше?

- Я дам тебе всё, чего ты пожелаешь, - это желание подлинно идёт из моей души.

- Я желаю, чтобы ты принёс мне свои глубочайшие извинения за «умопомрачительное» наше знакомство, - кипит она внутри.

Это можно.

- Прости, Николь. Мне очень жаль, что так получилось, - беру её руку и целую.

- А ногу поцелуешь? – всё не унимается она.

Я ловко приподнимаюсь и перемещаюсь на другой край кровати.

- Мало я тебя вылизал.

Хватаю Николь за лодыжку и подношу её стопу к губам. Прикусываю мизинец.

- Это не поцелуй, - замечает стерва, приподнявшись на локтях, и наблюдает за мной.

Прикасаюсь губами к самому маленькому пальчику.

- Ты прощён, мой раб Солор!

Глава 45.

Солор

В первый день работы Николь больше общалась с другими сотрудниками, нежели со мной. Слишком ответственно подошла к делу. Для женщины – слишком ответственно. Ну, не варить же её кофе заставить?

Мне льстило, когда она подходила ко мне и всякий раз спрашивала разрешение: «А можно я узнаю то? Ты не будешь возражать, если я переговорю с этим? Как смотришь на мою поездку вот с данным сотрудником на такой-то завод? Разрешишь ли ты посмотреть мне кое-какие документы?»

Я задумывался над всеми её вопросами и просьбами без исключения. Я разрешал, одобрял, в итоге провёл целый день с