Разрушенный - Лорен Ашер

хорошо. Расскажи мне почему.

Я жалею, что сделал глубокий вдох, потому что ее фруктовый аромат вдыхает мой нос. Мои легкие сжимаются, и кровь приливает к моему члену. Она хорошо пахнет. Действительно, действительно охуенно хорошо.

Что очень, очень охуенно плохо.

— Снежные шары — особенные, особенно те, которые играют музыку. Это мои любимые. Я люблю их, потому что мне кажется, что это момент времени, запечатленный и запомненный. У меня есть несколько из разных городов, один из университета и несколько других, которые важны для меня. — Ее улыбка спадает, как будто она вспомнила что-то неприятное.

Мне не нравится ее грустное выражение лица.

— Где сейчас находится твоя коллекция?

— У меня есть небольшая квартира в Монако, где я работала до всех этих путешествий с тобой.

— Ты собрала что-нибудь во время этой поездки?

Она моргает на меня.

— Нет. А что?

— Мне интересно, какое твое следующее воспоминание стоит сохранить. — Ну, черт, это прозвучало мечтательнее, чем предполагалось.

По тому, как поднялись ее брови, я могу сказать, что у нее такая же удивленная реакция. Вместо того чтобы ждать ее ответа, я продолжаю разговор. Исключительно из доброты. Не потому, что мне интересно узнать ее получше.

Чушь собачья. Трахни меня в бок десятидюймовым дилдо, пожалуйста, потому что я действительно наслаждаюсь комапанией Елены.

— Что ты любишь делать в свободное время? Очевидно, кроме того, чтобы нянчиться со мной.

Она улыбается.

— Мне нравится смотреть на YouTube видео, где люди делают макияж.

— Позволь мне прояснить: тебе нравится смотреть, как люди наносят на себя косметику?

— Это то, что они обычно делают. Но они также решают такие задачи, как нанесение макияжа на своих парней, подготовка без рук и нанесение макияжа во время пьянки.

— Вот это целеустремленные придурки, делать такое для своих девушек. Я вполне могу представить, как Лиам делает это дерьмо для Софи. Хотя не буду врать, я удивлен, что тебе нравится смотреть, как люди делают макияж, а не делать его самой.

— Самые талантливые блогеры делают это как искусство. Это мое виновное удовольствие.

Я качаю головой.

— Если тебе нравится такое удовольствие, то мужчинам пиздец. Я люблю прелюдию, как и любой другой парень, но я провожу черту на кисточках для макияжа.

Она разражается смехом.

Я не подумал, прежде чем сказал.

— Мне нравится, когда ты так смеешься.

Она смотрит на меня так, будто я признался, что у меня есть секретная коллекция секс-игрушек.

— Что?

— Ничего. — Пробурчал я.

Она пропускает мой комментарий мимо ушей. Каким-то образом мы просидели весь ужин без споров. За час мы узнали друг друга больше, чем когда-либо. Мне неприятно признавать, что разговор с Еленой был успокаивающим и веселым — полная противоположность тому, что мы должны делать вместе.

Когда мы закончили, она устроилась в кресле напротив прохода, чтобы поработать над своей головоломкой. Она робко улыбается мне в знак молчаливого приглашения.

Я качаю головой, отвергая ее просьбу. Не потому, что я не хочу. Мой отказ вызван тем, что я жажду провести с ней больше времени. Больше внимания, больше ее смеха, больше ее чертовых мерцающих глаз.

Ее плечи опускаются, когда она возвращает свое внимание к головоломке. Очевидно, она надеялась, что я присоединюсь. Но совместное занятие чем-то подобным может натолкнуть ее на неверную мысль.

Между нами не может быть отношений, даже таких платонических, как дружба. Не получится. Если я чему-то научился у Лиама и Софи, то дружба заканчивается только одним способом: «Я люблю тебя» и мечтами о вечности.

Кто-то вроде меня всегда будет разочаровывать кого-то вроде нее. Это записано в моей ДНК, переплетено с геном мудака и прочим дерьмом, которое невозможно отменить.

— Надеюсь, ты готов к следующему мероприятию по укреплению репутации! — певучий голос Елены пробудил меня от дремоты на диване. Я не потрудился добраться до своей комнаты, потому что был уставшим после перелета в Барселону.

Я поднимаюсь в сидячее положение, побуждая ее отодвинуться от меня.

— У тебя слишком много серотонина, чтобы считаться человеком. Какого хрена у тебя постоянно столько энергии?

— Это говорит парень, который много тренируется, но у него не хватает эндорфинов.

— И дай угадаю. Эндорфины делают тебя счастливой, а счастливые люди не стреляют в своих мужей. — Я пытаюсь изобразить южную манеру Риз Уизерспун.

— Ты не цитировал «Легальную блондинку». — От ее выпученных глаз по моему лицу расползается ухмылка.

По какой-то чертовски непонятной причине я сгибаюсь и сжимаюсь. Хихиканье, вырывающееся изо рта Елены, делает эту глупую идею стоящей.

— Ты любишь кино, не так ли? — ее глаза загораются.

— Безусловно. Думаю, я бы стал кинокритиком или кем-нибудь еще, если бы не участвовал в гонках.

— Правда?

— О да. IMDB (прим. пер. Internet Movie Database — веб-сайт со свободно редактируемой и крупнейшей в мире базой данных о кинематографе) — моя библия, а «Властелин колец» — лучшая серия книг, адаптированных к фильмам. Я киноман.

— Боже мой. Фу. Не говори так. — Она поджимает губы самым очаровательным образом.

Очаровательно. Боже, помоги мне, потому что я думаю, что мои яйца навсегда оторвались от моего тела.

Я скрещиваю руки.

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть киноманом.

— Пожалуйста, просто скажи, что тебе нравятся фильмы. Это мой пиар-совет для тебя. Последнее, что мне нужно, это чтобы кто-то написал, что ты еще один вид «мана». (прим. пер. сокращение слова «маньяк»)

Я откидываю голову назад и смеюсь.

— Нет, блядь.

Она качает головой и смеется вместе со мной.

— Серьезно, тебе нужно начинать собираться. Я не хочу опоздать.

— Мы можем перенести встречу на когда-нибудь?

— Извини, я занята на целую вечность вперед, так что это мой единственный свободный день. — Она постукивает по своему бесстрастному запястью.

— Конечно, это так. Не правда ли, это довольно удобно?

— Все, что связано с тобой, не удобно. — Она поднимается с другой стороны секционного стола. — Ты готов к тому, что я запланировала?

— Ни в малейшей степени.

— Отлично! Оденься в костюм, который я положила в твою комнату, пока ты спал. — Она прикрывает рот рукой, но ее глаза выдают ее веселье.

Я скептически смотрю на нее, когда вхожу в свою комнату. Костюм пасхального кролика пугает меня до смерти: огромные глаза и неоново-зеленый жилет, покрытый флуоресцентными яйцами.

— Сюрприз! Охота за пасхальными яйцами! — Она преувеличенно хлопает в ладоши.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной. Костюм? Серьезно?

— Я знаю. Разве это не круто? Ты даже не представляешь, как трудно было найти такой в такой короткий срок. — Она прислонилась к моему комоду.

— Почему я не могу