Тёмный карнавал (Dark Carnival), 1947 - Рэй Брэдбери

Спасатель завязал мешок. Я отвернулся и медленно побрел вдоль воды. Вот и мель, у которой он нашел ее.

И вдруг я замер. Там, где вода лизала песчаный берег, стоял дворец. Он был построен наполовину. Точно также, как когда-то мы строили с Талли: наполовину она, наполовину я. Я наклонился и увидел цепочку маленьких следов, выходящих из озера и возвращающихся обратно в воду. Тогда я все понял.

– Я помогу тебе закончить, – сказал я.

Я медленно достроил дворец, потом поднялся и, не оборачиваясь, побрел прочь. Я не хотел верить, что он разрушится в волнах, как рушится все в этой жизни. Я медленно шел по пляжу туда, где, улыбаясь, ждала меня чужая женщина, по имени Маргарет.

The Tombstone 1945 ( «Надгробный камень»)

Переводчик: Елена Петрова

Начать с того, что путь был не близок, ей в тонкие ноздри забивалась пыль, а Уолтер, муженек ее, родом из пыльной Оклахомы, и в ус не дул: крутил руль «форда» и раскачивался костлявым торсом туда-сюда – глаза бы на него не глядели, болван самоуверенный, но в конце концов они добрались до этого кирпичного города, нелепого, как старый грех, и даже нашли, где снять комнату. Хозяин провел их наверх и отомкнул ключом дверь.

Посреди тесной каморки высился надгробный камень.

Леота – по глазам было видно – сразу смекнула, что к чему, но тут же притворно ахнула и с дьявольской быстротой начала кое-что перебирать в уме. У нее были свои приметы, которые Уолтер так и не смог постичь, а тем более искоренить. Раскрыв рот, она отпрянула, а Уолтер вперился в нее взглядом серых глаз, сверкнувших из-под тяжелых век.

– Ну, нет! – решительно вскричала Леота. – Коль в доме покойник, туда ни ногой!

– Леота! – одернул ее муж.

– О чем речь? – удивился хозяин. – Мадам, неужто вы подумали…

Леота в душе усмехнулась. Разумеется, она ничего такого не подумала, но это был единственный способ насолить мужу, деревенщине из Оклахомы; так вот:

– Сказано вам, не согласна я спать, где мертвец лежит! Выносите его – и все тут!

Вконец обессилевший, Уолтер не сводил глаз с продавленной кровати, и Леота осталась довольна – все-таки она ему досадила. Что ни говори, а приметы бывают ох как полезны. До ее слуха донесся голос хозяина:

– Это серый мрамор, отменного качества. Доставили для мистера Ветмора.

– А выбито почему-то «Уайт», – ледяным тоном заметила Леота.

– Совершенно верно. Это фамилия того, кому предназначалось надгробие.

– Он и есть покойник? – уточнила Леота, чтобы выиграть время.

Хозяин кивнул.

– Что я говорила! – воскликнула Леота. Уолтер застонал, давая понять, что никуда отсюда не двинется. – Здесь даже пахнет кладбищенским духом, – говорила Леота, следя, как в глазах Уолтера загорается недобрый огонь.

Хозяин пояснил:

– Мистер Ветмор, который тут квартировал, учился на камнереза – это был у него первый заказ, вот он и тюкал долотом что ни вечер, с семи до десяти.

– Ну-ну… – Леота быстро огляделась в поисках мистера Ветмора. – А сам-то он где? Или тоже помер? – Игра пришлась ей по душе.

– Нет, просто разуверился в своих силах, махнул рукой на это надгробие и устроился на фабрику клеить конверты.

– С чего это?

– Ошибка у него вышла. – Хозяин постукал пальцами по высеченной в мраморе фамилии. – Вырезал «Уайт». А пишется не так. Должно быть «Уэйт», с буквой «э» вместо «а». Бедняга Ветмор. Никакой веры в себя. Отступил, спасовал из-за малейшей оплошности.

– Ах ты, мать честная. – Уолтер, еле волоча ноги, протиснулся в комнату и начал без оглядки на Леоту распаковывать потертые коричневые чемоданы. Хозяин решил продолжить:

– Вот я и говорю, мистер Ветмор сдался без боя. Судите сами, какой он был впечатлительный: по утрам заваривает себе кофе, и если хоть каплю прольет, это прямо катастрофа: выплеснет в раковину всю чашку и целую неделю на кофеварку даже не глядит! Слыханное ли дело! Любая мелочь выбивала его из колеи. Если случайно надевал левую туфлю прежде правой, то и вовсе не обувался – просто расхаживал до вечера босиком, даже в холод. Или вот еще: приходит ему письмо, а фамилию на конверте переврали, так он сверху пишет: «Адресат неизвестен» – и бросает в почтовый ящик. Уникум, да и только, этот мистер Ветмор.

– Нам от этого ни жарко, ни холодно. – Леота хранила мрачность. – Уолтер, чем ты там занимаешься?

– Вешаю в шкаф твое платье – красное шелковое.

– Сейчас же прекрати, мы здесь не останемся.

Хозяин тяжело выдохнул, не в силах примириться с женской косностью:

– Объясняю еще раз. Мистер Ветмор взял работу на дом: нанял грузовик и привез сюда эту плиту, а я как раз вышел в магазин за индейкой, возвращаюсь и уже снизу слышу: тук-тук-тук – мистер Ветмор осваивает резьбу по мрамору. И так он был горд собою, что у меня язык не повернулся сделать ему замечание. А он до того возгордился, что вырубил не ту букву, все бросил и ни слова не говоря сбежал; за комнату-то у него уплачено до вторника, так он даже не попросил деньги вернуть, а я на завтра вызвал грузчиков с лебедкой – прибудут с утра пораньше. Ничего страшного не случится, если эта штуковина у вас ночку постоит, верно? Что тут такого?

Муж кивнул:

– Поняла, Леота? Никакого мертвеца под ковром нету.

За такой надменный тон Леота чуть не дала ему пинка. Она не поверила. И твердо решила не отступаться.

Леота ткнула пальцем в сторону хозяина:

– Этому лишь бы карман набить. А тебе, Уолтер, лишь бы где-нибудь кости бросить. Оба врете без зазренья совести!

Простак из Оклахомы устало выложил деньги, невзирая на протесты Леоты. Хозяин повел себя так, словно она для него – пустое место, пожелал постояльцам доброй ночи и, пропустив мимо ушей ее вопль «Обманщик!», прикрыл за собой дверь и оставил их наедине. Муж разделся и нырнул под одеяло, бросив:

– Нечего таращиться на этот камень, гаси свет. Четверо суток тряслись в машине, меня уже ноги не держат.

Руки Леоты, сцепленные на худосочной груди, задрожали.

– Никому из нас троих, – изрекла она, кивая в сторону надгробья, – покоя не будет.

Минут через двадцать, встревоженный каким-то шорохом и движением, оклахомский стервятник высунул из-под одеяла хищную физиономию и с дурацким видом заморгал:

– Леота, чего не спишь? Кому сказано: гаси свет и ложись. Что ты там возишься?

Нетрудно было догадаться, что она затеяла. Подобравшись на четвереньках к могильному камню, она установила подле него стеклянную банку со свежим букетом красной, белой и розовой герани, а вторую банку, жестяную, с букетом роз, поставила в ногах воображаемой могилы. На полу валялись еще не обсохшие садовые ножницы, которыми только что были срезаны под покровом темноты росистые цветочные стебли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});