Дела государственные - Ольга Табоякова

По пути в библиотеку я пытался соотнести полученные от Шоушаха сведения с членами моей семьи. Выводы, которые я получил, обескураживали. Очень мне хотелось думать, что мы все так ошиблись в человеке. Выводы - это умозаключения, а как я знал, требовались материальные доказательства. Кроме того, надо увести следствие в другую сторону. И как это сделать, надо было еще придумать.

***

За ночь библиотека не изменилась. На скамейке рядом с западным входом сидел Шош.

- Приветствую, - я впервые услышал его голос и сразу понял, почему он молчал до сих пор.

Шош обладал голосом сирены. Если он заговаривал то, любой человек слышал голос и попадал под такое воздействие, какое я даже не могу описать. В тот момент я бы сделал все, чтобы он не сказал. Минуты через две я пришел в себя.

- И я приветствую, - я чуть поклонился. - Шош, я не знал...

Он мне просто улыбнулся.

- Думаю, Нат рассказал Вам о наших проблемах. Он также сказал, что Вы сможете помочь.

Шош опять улыбнулся и наклонил голову.

- Спасибо. Шош, а теперь пойдемте, пора приступать к работе. Я так предполагаю, что Вы сначала день-два осмотритесь. Может быть, мы слегка разговорим нашего нового библиотекаря. Его зовут Борон. Двух помощников зовут Изяград и Ливиус. Надо как-то сговорить Борона, чтобы он познакомил нас с архивариусами из подземного этажа.

Шош опять кивнул и улыбнулся.

***

-- Первое, что мне нужно, это полный обзор работ писателей и художников за последние двадцать лет.

-- Всех? - с тихим ужасом спросил Изяград.

Изяград был каким-то родственником Борона, впрочем, как и второй помощник Ливиус. Изяград и Ливиус были парой. Изяград был, так сказать, более слабой половиной этой пары. Он был накрашен, ярко одет. Он, по-моему, даже приревновал своего партнера ко мне.

-- Нет, конечно. Только самых значимых, вернее самых популярных. И на это Вам дается ровно двадцать дней. Я бы предложил одному из Вас взять себе литераторов, другому художников. Письменные отчеты составляйте по мере получения информации.

-- Что должно быть написано в этих отчетах? - спросил дотошный Ливиус.

-- Первое - краткие сведения об авторе, затем - основные произведения с кратким содержанием, а также как это воспринималось публикой. Самые популярные, - я объяснил под вопросительным взглядом Ливиуса, - не значит удачные, а значит и неудачные. Ведь их могли и ругать и хвалить, но в целом они вызвали споры и оказали сильное влияние на наше общество.

Изяград и Ливиус смотрели на меня, как на великого исследователя. Борона же больше занимала величина оплаты за проделанную работу. Я озвучил цифры, и это сильно стимулировало работоспособность моих новых помощников.

- Борон, я прошу Вас проводить меня с наблюдателем от Академии, - я покосился на Шоша, - на подземный этаж.

***

-- В чем же собственно отличие библиотекарей и архивариусов, - радостно вещал Борон, водя нас по подземным галереям хайерфортской библиотеки. - Самое главное отличие заключается в том, что библиотекари занимаются книгами, а архивариусы чем занимаются? Архивариусы занимаются старыми бумагами - архивами. А что такое архивы - это старые бумажки давно умерших людей. Главное, какие это бумажки - это канцелярские бумажки. А что такое канцелярские бумажки? Архивариусы говорят, что это - история. А мы - библиотекари думаем, что это прошлое. Мертвое прошлое. Вот зачем хранить бумажки, в которых написано, сколько булок съедал департамент безопасности в неизвестно каком году? Или зачем нам собирать бумажки по вопросу оплаты строителям, возводившим городскую стену? И что обидно - этим самым архивариусам отдают лучшие площади.

-- Борон, а почему лучшие помещения под землей?

-- Ах, Треш, - Борона порадовал мой искренний интерес к предметам его разглагольствований. - Лучшие они почему? Они лучшие по поддерживаемой температуре, по сохранности, по безопасности, по их каталогизации, а также по хранению Вот в библиотеке, если книгу не спрашивали десять периодов, то она списывается из фондов библиотеки, а еще через такой же срок уничтожается. А эти архивы только пополняются и никогда не уничтожаются.

-- Как же они все тут умещаются?

-- Так ведь подземные галереи уходят вниз на шесть этажей.

-- Это ж больше, чем снаружи!

-- Вот именно! Этим все, а нам так мало.

-- Борон, а какие у Вас отношения с архивариусами?

-- Отношения? Почему Вы спрашиваете?

-- Понимаете, Борон, я хоть и разделяю Вашу точку зрения, что надо сокращать архивы и более бережно относиться к книгам. Но! Сейчас Академии очень нужны архивные документы. Кроме того, Академия сама будет сдавать часть своих материалов. И все это нужно будет подготовить именно мне и наблюдателю из Академии. - Я опять кивнул на Шоша, который с важным видом ходил за нами.

Борон замялся, обдумывая плюсы и минусы своего ответа, но решился:

-- У меня хорошие отношения с помощником главного архивариуса Жанной. Она спокойная женщина. Я думаю, мы обратимся именно к ней.

-- Это замечательно, Борон, - я порадовался столь обширным связям нашего проводника в мире книг.

-- Я узнаю, где она сейчас, и мы пойдем, - решился Борон. - Подождите меня здесь.

Он оставил нас с Шошем в очередной комнате хранилища и побежал вдоль по коридору.

-- Посидим? - я сильно устал за время наших подземных прогулок и с удовольствием сел на хлипкое креслице, стоявшее в уголке комнаты.

-- Посидим, - согласился Шош.

-- Шош, а ты младший родственник Ната?

Такого заразительного смеха я не слышал никогда, конечно, я смеялся вместе с ним.

-- Почему ты так думаешь, Треш?

-- Понимаешь, Шош, я тебя видел на том вечере. Нат тебя крепко держал за руку. Еще я видел, что ты общался с моим братом. У меня создалось впечателение, что ты младший родственник Ната. А это не так?

-- Почти. Тебя ввела в заблуждение моя внешность. Как ты думаешь, почему в библиотеке не задают вопросов, я ведь выгляжу младше тебя?

-- Не знаю.

-- Библиотекари поопытнее в определении возраста, может потому, что они имеют дело с книгами. Я втрое старше тебя, Треш.

-- Да? А я не чувствую. Знаешь, когда человек старше или младше тебя, то обычно чувствуешь.

-- Треш, ты чувствуешь не физический, а душевный возраст человека. Вот мне уже лет тридцать как пятнадцать лет. Мне, наверное, всегда будет около этого. Это здесь я не говорю, а дома я всегда болтаю.

-- Дома? Так ты здесь временно?

-- Да, я - посол.

-- Посол?! Чей ты посол?

-- Посол представителей, как бы тебе объяснить, моря.

-- Моря? Да я ни разу не слышал о жизни в море.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});