Моя снежная мечта, или Как стать победительницей - Роман Волков

Проведя несколько месяцев в клинике, Виталий смирился с этой мыслью. Он не должен быть первым, не должен завоевывать золото, не должен ставить рекорды. Можно заниматься любимым делом для себя, получать от этого удовольствие и не противиться своей природе. Да, победа важна, соревноваться еще важнее, но лишь для того, чтоб расти над собой. Никакой спортивной злости в нем уже не было, желания доказать что-то себе или другим тоже. Он и так знал, биатлон – часть его, у него в крови. Он столько лет боролся за призовые места только потому, что считал это частью биатлона. Месяцы реабилитации позволили ему принять новую жизнь и новое решение: стать тренером. Вскоре его талант чувствовать и мотивировать юниоров признали даже старшие опытные коллеги.

В Наташе Гвоздев увидел именно те качества, которых не хватало ему для побед. Сосредоточенность, здоровое, хоть и скрытое безразличием, честолюбие и постоянная проверка себя: «Смогу ли?» Чутье подсказывало Виталию, именно она станет его победой. Если он сможет направить ее, подсказать и вдохновить, то девчонку точно ждет успех.

Глава тридцать вторая

Каждый день, возвращаясь с занятий или тренировок, Наташа старалась как можно быстрее поужинать и лечь спать. Соседки по общежитию, с которыми приходилось делить комнату, невыносимо раздражали девушку. Стараясь казаться самим себе продвинутыми столичными штучками, они не упускали возможности поиздеваться над провинциалкой.

Наташа предпочитала сразу падать на свою кровать и накрываться с головой одеялом, чтобы никого не слышать и не видеть. При таком подходе смешки быстро затихали, а иногда соседки вообще ограничивались фразой «О, сибирячка пришла».

Но в этот раз Наташе не удалось спокойно забыться сном. Как только она открыла дверь комнаты, ее встретил нестройный хор приветствий. В комнате были не только ее соседки, но и какие-то парни.

– О, наша лесная девочка явилась, – прокомментировала Катька, одна из соседок, Наташино появление. – Зацените, парни, – она подошла к Наташе, – натурпродукт, чистая Сибирь!

Парни грубо заржали. Соседка приобняла Наташу за плечи и развернула лицом к гостям.

– Ну, хороша же, а! Комсомолка, спортсменка и просто колхозница!

Наташа грубо отпихнула Катьку в сторону, пробурчав:

– Дай пройти.

Катька возмутилась:

– Нет, вы видели? Видели? Ах ты!.. – она попыталась сзади напрыгнуть на Наташу и схватить ее за волосы, но та успела увернуться.

Наташу трясло от злости, но она сдерживала себя, чтобы не начинать драку. Другие соседки по комнате, ахая и охая, подбежали к Катьке, которая еле дышала от сбитого дыхания. Приглашенные парни посмеивались – женская драка, что может быть забавнее…

– Да ты что творишь! Кто ты вообще такая?! – набросились на Наташу девушки. – Ты что себе позволяешь?

Они окружили Наташу и галдели, пока оскорбленная Катька пыталась прийти в себя.

– Да как вы все достали, – мрачно процедила сквозь зубы Наташа.

– Мы? Тебя? Ты тут вообще никто, деревенщина, приехала и думаешь, что самая крутая, да? Такая, свысока смотришь, типа, столицу покоряешь, да? Ты вообще откуда взялась, сирота сибирская?! Мы тут до тебя жили, не тебе нам указывать, что делать!

Больше всего Наташе хотелось оказаться где-то далеко-далеко, где нет этих кричащих дур, хохочущих парней, где никто ее не будет тыкать пальцем в бока и дергать за волосы. А тем временем, видя полное отсутствие реакции, тыкать и дергать Наташу начинали все активнее и активнее.

– Да как вы все достали! – уже крикнула Наташа и, сорвавшись, все-таки отпихнула одну из окруживших ее девушек. Вырвавшись из круга, она подбежала к двери и выскочила в коридор.

Бегом она добралась до лестницы, прыгая через несколько ступенек, подскочила к выходу и выбежала из общежития. Какое-то время она слышала сзади крики и топот, но потом погоне, видимо, надоело это бестолковое преследование.

– Думают, наверно, что я все равно приду и тогда-то они мне устроят, – догадалась Наташа.

«Да пошли они все, – злобно думала она. – Пусть себе ждут. Не дождутся. Очень мне сдалась эта Москва, и этот универ, и эта общага, я лучше на вокзал ночевать пойду», – решила она и отправилась к метро.

Приехав на Ярославский вокзал, девушка нашла укромную скамейку в углу, рядом с какими-то цыганами, и приготовилась провести ночь там. Однако какая-то мысль не давала Наташе покоя.

«А что я вообще тут делаю? – думала она. – Зачем мне эта Москва? Тут и снега-то настоящего нет, грязь одна. И леса нет. И этот универ с этими дурами. Что я тут забыла? Может, уехать домой?»

Домой!.. Наташа поняла, что все эти долгие годы учебы, сначала в Новосибирске, потом в Москве, она мечтала только об одном – о тихом деревянном домике в любимом глухом лесу, где жили ее приемные родители – самые близкие люди на свете.

– Тут в сто раз хуже, чем в Новосибе, – пробормотала она вслух. – Там люди хоть и разные были, но свои, сибиряки. А здесь все чужое. Все! Люди, асфальт, говор…

Наташа резко встала с места. Деньги у нее были, Егор Иванович передал ей довольно приличную сумму, зная, что жизнь в столице дорогая, но девушка почти ничего не потратила. «Уеду отсюда!» – произнесла она про себя и направилась к окошкам железнодорожных касс, не раздумывая купила билеты в Новосибирск на завтрашний вечер, а потом снова села на лавочку.

«Надо забрать вещи из общаги и сообщить в деканат, – решила девушка. – Завтра утром схожу на тренировку и все объясню».

Возвращаться ночевать в общежитие Наташа принципиально не собиралась. Но провести ночь на вокзале оказалось далеко не лучшей идеей. Цыганский табор, разместившийся неподалеку, не затихал всю ночь, деревянные сиденья были жесткими и неудобными, а объявления о поездах – слишком громкими.

Наташе удалось кое-как подремать несколько часов, свернувшись калачиком, и утром она с первым поездом метро поехала в университет. Там она подкараулила Гвоздева у дверей – хотелось как можно быстрее разделаться с объяснениями.

– Здравствуйте, Виталий Владимирович. Я хотела с вами поговорить.

По строгому тону и потрепанному виду студентки тренер понял, что разговор будет серьезный.

– Доброе утро, Тобурокова. Ну, раз надо, то пойдем.

Он отвел Наташу в преподавательскую и предложил чаю.

– Нет, спасибо, – отказалась она и сразу продолжила, – я за документами, ну там подписать что надо… Уезжаю.

– Надолго? – поинтересовался Гвоздев. – И куда?

– Насовсем. Домой, – ответила Наташа.

– Та-ак, – протянул тренер. – Ну, давай, говори все и начистоту.

Наташа вздохнула. Объяснять что-то тренеру ей совсем не хотелось, но, видимо, было необходимо.

– Я так не могу, Виталий Владимирович. Я не могу так жить, я хочу домой.

– Ну, ты чего как маленькая, Наташа? – удивился преподаватель. – Всем нелегко бывает.

– Да вы не понимаете! – взорвалась Наташа. – Это не тяжело, это невыносимо!

– Тихо-тихо, – Гвоздев встал из-за стола. – Давай все-таки чаю, а потом ты мне будешь рассказывать с самого начала.

Наташа внезапно для себя согласилась. Гвоздев, давая девушке время собраться с мыслями и успокоиться, вскипятил чай, бросил пакетик и протянул кружку с эмблемой Олимпиады 1980 года Наташе.

– А теперь рассказывай, что произошло. И вообще, я ж про тебя ничего не знаю. Так что начинай издалека. Ты же откуда-то из Сибири, да?

– Да, – кивнула Наташа и сделала глоток горячего чая. Ей вдруг очень захотелось пожаловаться, поделиться обидами и горестями, и она начала сбивчиво рассказывать про свою жизнь в деревеньке Чаадаевке, затерянной среди сибирских лесов, про Егора Ивановича и про тайгу.

– Как тебя воспитывали, однако, – бормотал Гвоздев.

– Да нет же. Дядя Егор – он просто не знает, как по-другому. Он охотник, сам в лесу живет, только с Марьей Николаевной. Это его территория. Он лес чувствует, ему одному в лесу лучше всего. Он с людьми не знает как себя вести, а в лесу – знает. В таких условиях немудрено, что он такой. Одиночка, суровый, смелый, сильный, – для Наташи это было похвалой – признать кого-то сильнее себя. Девушка поняла, что очень соскучилась по своему приемному отцу. – И я тоже знала только лес, потому что вокруг ничего другого много лет не было.

Гвоздев представил себе, как огромный нелюдимый охотник старательно делал из маленькой девочки сурового солдата глухой тайги, и снова покачал головой. Наташе нужно было помочь, вытащить ее из этого глухого леса.

«Вон чего, она даже его не папой называет, а по имени-отчеству… Домострой. Ужас», – подумал он и сказал вслух:

– М-да, Наталья. И как же тебя в биатлон занесло?

Наташа догадалась по выражению лица Гвоздева, что он неодобрительно отнесся к Егору Ивановичу. Ей захотелось еще больше рассказать о жизни в любимом лесу, вылазках на охоту, о том, как Тобуроков показывал ей все, что знал сам, и как ей нравилось у него учиться. Но, глядя в холодные глаза нахмурившегося Гвоздева, девушка поняла, что не может поведать ему настолько личные вещи. Он просто не сможет их понять. И Наташа начала выдумывать.