Все оттенки черного - Вадим Панов

«Класс!»

Анна, почти в экстазе, продолжала выбрасывать во тьму все новые и новые потоки огня. Крики юноши становились все глуше и глуше. Музыка слабела, уступая кряхтенью, доносящемуся из соседней ложи.

Минуты две после того как погас свет и подиум погрузился в кромешную тьму, Куприянов сидел неподвижно, потрясенный колдовским танцем Анны.

Как же она прекрасна!

«Она видела меня, я чувствовал ее взгляд! Она искала меня среди зрителей и нашла! — По телу Константина разлилась сладкая волна предвкушения. — Надо немедленно найти ее! Я должен ее увидеть!»

Он вышел из ложи, постоял в коридоре, пытаясь сориентироваться, куда же ему идти.

— Константин Федорович! — К Куприянову подошел высокий, почти двух метров, абсолютно лысый мужчина лет шестидесяти. Глаза незнакомца были скрыты массивными черными очками, плотно прилегавшими к лицу. — Заблудились? — Он протянул руку. — Меня зовут Зорич.

— Очень приятно.

На старике была черная мантия, перехваченная широким поясом. На груди — толстая золотая цепь с медальоном, выполненным в форме козлиной головы.

— Я владелец «Заведения Мрака». — Зорич выдержал паузу. — И отец Анны.

— Вот как? — Теперь Куприянов смотрел на гиганта с гораздо большим интересом. — Тогда мне действительно приятно познакомиться с вами.

— Мне тоже, — улыбнулся в ответ Зорич. Если бы не черные очки, его улыбку можно было бы назвать обаятельной. — Позволите угостить вас?

— Я как раз искал Анну.

— Она знает. — Улыбка не сходила с лица. — Она приведет себя в порядок после выступления и сразу же присоединится к нам.

В баре практически никого не было, только в дальнем углу за столиком скорчилась толстая красноволосая девица в черной коже: то ли ей плохо, то ли собирает «дороги».

— Анна всегда танцует? — Куприянов сделал маленький глоток виски.

«Ей нравится, когда на нее смотрят!»

— Нет, в зависимости от настроения, — покачал головой Зорич. — Ее номера — произведения искусства и от частого употребления обесценились бы.

— Согласен. — Константин вспомнил страстную энергетику танца. — Анна — потрясающая женщина.

— Пока ты можешь только догадываться об этом. — Грудной, с легкой хрипотцой голос! Озорные нотки.

Куприянов резко обернулся.

— Анна!

На ней было латексный гарнитур, словно кожа, облегающий восхитительную фигуру: ярко-красный топ, блестящие черные шортики. Они казались нарисованными на смуглом теле девушки.

— Как тебе понравилось шоу? — Анна взяла стакан Куприянова, сделала глоток виски, глаза под длиннющими ресницами сияют.

— Ты хочешь услышать, что я восхищен? — Он не мог оторваться от манящих черных звезд. — Ты этого не услышишь — восторг, в котором я пребываю, невозможно описать словами.

— А чем его можно описать? — Анна склонила голову, улыбнулась, медленно направилась к дверям с надписью «Служебный вход». Константин послушно, как будто на поводке, последовал за ней.

Зорич

— Зорич!

— Подожди!

Старик проводил взглядом уходящую пару, криво усмехнулся, когда рука Куприянова скользнула по талии Анны, и только когда они скрылись за дверью, повернулся к ожидающей ответа девушке лет двадцати шестнадцати.

— Я тебя слушаю, Людмила.

— Мы должны поговорить, это очень важно.

— Ну, давай поговорим, — согласился Зорич. — Пойдем в мой кабинет. — Он пропустил ее вперед — дорогу Людмила знала.

В меру высокая, рыхлая девица с маленькими, близко посаженными зеленоватыми глазками, нелепыми бусинками выделяющимися на круглом, как каравай, лице. Чувство прекрасного, заложенное в Зориче классическим образованием, бунтовало при виде Люды. Маленький ротик с узенькими губами, выкрашенными яркой помадой, большой нос, выщипанные в черную нитку брови. Единственным, что получилось у матушки-природы при конструировании этого создания, были волосы: густые, вьющиеся, но обладательница предпочла выкрасить их в красный цвет. Ужасная безвкусица.

— Присаживайся. — Зорич подошел к бару. — Выпьешь что-нибудь?

— Нет. — Люда продолжала стоять, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Туго затянутый кожаный бандаж только подчеркивал рыхлость белого тела.

— О чем ты хотела поговорить? — Он плеснул себе джина, не разбавляя, выпил.

— Мне закрыли кредит.

— Знаю, — кивнул Зорич. — Это я приказал.

— Но почему?! — В маленьких глазках удивление, сдерживаемый гнев.

— У нас дорогой клуб, Люда, надо платить.

— Мне казалось, я достаточно заплатила, — маленький, скошенный подбородок самолюбиво вскинулся вверх. — Я видела, ты говорил с Куприяновым.

— Говорил.

— Он стал членом клуба, да? А кто дал информацию о нем? Сколько денег вы сможете вытащить из него?

— Ты угрожаешь?

Людмила осеклась, в зеленоватых бусинках, обращенных к непроницаемым очкам Зорича, мелькнул испуг.

— Я… я просто хотела напомнить, что я… что я заплатила… ты сам говорил…

— Я был достаточно щедр, — жестко усмехнулся Зорич. — Ты целый месяц пользовалась неограниченным кредитом. Пора платить.

— Зорич, — узкие губы девушки задрожали, — Зорич, миленький, ты же знаешь, что у меня нет таких денег, я уже отдала все, что было… — Он молчал. — Я не могу без клуба, ты же знаешь… Зорич, миленький… — Она неожиданно упала на колени, подползла к старику. — Зорич, не выгоняй меня! Пожалуйста, не выгоняй!

Он снова налил себе немного джина, холодно поглядывая на ползающую у ног толстуху, поморщился.

— Ты уже знаешь, что платить можно не только деньгами.

— Конечно, Зорич, я сделаю все… — Она с судорожной поспешностью расстегнула лиф, обнажила безвольную, рыхлую, как и все тело, грудь. — Я сделаю все!

«Какая мерзость! С другой стороны, это показатель того, что клуб работает так, как надо».

— Застегнись! — Черные очки Зорича уставились на Люду. — Меня интересует не это.

— А что?

— Среди твоих богатых друзей наверняка найдутся те, которые обрадуются возможности хорошо провести время. Получить новые развлечения.

— Я поняла, — девушка покорно кивнула, — завтра же я…

— Никаких «завтра же», — скривился старик. — Возьми авторучку и напиши первоначальный список кандидатов с подробной характеристикой: характер, поведение, состояние, чем занимается сам и чем занимаются ближайшие родственники. Времени тебе час, потом мы обсудим каждого, и я скажу, кого из них тебе надо будет привести сюда. Понятно?

— Да, я все сделаю.

— Не сомневаюсь. — Зорич помолчал. — Если мне понравится твой круг друзей, то кредит будет восстановлен.

Вера

В их семье так было заведено давным-давно. В день рождения, неважно, на какой день недели он приходился, за столом собирались только самые близкие: Костя, Вера, дети, когда были живы родители Куприяновых, то и они. Этот день принадлежал только им, только родным. Многочисленные гости и шумное веселье откладывались на другое время, чтобы не мешать общению любящих друг друга людей.

Так было всегда. Это придумал Костя.

— А папы сегодня не будет?

Вера чуть вздохнула, машинально посмотрела на часы и тут же улыбнулась сыну:

— Он сильно занят, ему пришлось уехать из города, но он не забыл. — Она достала огромную коробку, упакованную в яркую подарочную бумагу. — Папа приготовил для тебя сюрприз.

Глаза мальчика загорелись.

— Я тоже приготовила тебе сюрприз! — сообщила Наденька и, быстро спустившись со стула, побежала из столовой. — Только я его в своей комнате забыла!

Костя-младший погладил коробку и снова посмотрел на Веру. Глаза мальчика погрустнели.

— Мама, а правда то, что ты сказала о папе? Он уехал?

Острый укол в сердце. Вера сделала маленький глоток морса — Ольга Петровна варила потрясающий клюквенный морс, — поставила бокал на стол, поднялась, подошла к сыну и провела рукой по его голове.

— Конечно, правда, родной. Папа заботится о тебе, о всех нас, и ему пришлось срочно уехать. Когда он вернется, то все тебе расскажет. И поздравит.

— Но он даже не поговорил со мной. — Костя-младший опустил голову. — Он мог сказать об этом утром.

Что ответить на эти слова, Вера не знала.

* * *

Свет из неизвестного источника создавал в комнате непередаваемый лунный полумрак, казалось бы, невозможный в закрытом помещении. В этой призрачной полутьме смуглое тело Анны наливалось колдовским серебром, черные волосы выделялись ярким пятном, а сияющие глаза горели колдовскими звездами. Ослепляющими, черными звездами страсти, в огне которых сгорало все, и оставалось только восхитительное настоящее, превзошедшее самые смелые мечты Куприянова.

— Скажи мне еще.

— Ты прекрасна!

— Нет!

— Я преклоняюсь перед тобой!

— Ты делаешь меня счастливой!

— Ты — королева Луны!

Счастье, счастье, счастье…

«Только Дьявол позволит тебе все!»

Лазарь

Встречный ветер снова рвал длинные белые волосы, железное сердце «Харлея» бешено стучало, а рядом, совсем рядом билось еще одно сердце. Молодое, сильное, человское.