Срочно нужен папа - Арлин Джеймс

— Куда это вы собрались?

Она нахмурилась, словно не понимая.

— Что?

— Вы вдруг перестали понимать английский? — подтрунил он над ее замешательством.

Он опять положил руку ей на плечо, но Хеллер, сделав шаг в сторону, освободилась от нее.

— Не делайте глупостей!

Значит, понял он, им совершенно необходимо поговорить об очень многом.

— Ну хорошо, — посерьезнел он. — Если не хотите, не буду. Но ответьте на мой вопрос.

Она нахмурилась и стала переминаться с ноги на ногу. Видно было, что от неожиданности она растерялась.

— Куда я собралась? К себе.

— Еще рано, — сообщил он, приближаясь к ней. — Вернемся в дом.

Его пальцы как-то сами собой легли ей на ладонь, но она вздрогнула и крепко прижала ее к телу.

— Зачем?

Побуждаемый неосознанным желанием коснуться ее во что бы то ни стало, он потерял сдержанность. Приложил палец к ее подбородку и приблизил лицо к себе.

— Затем, что я хочу вас поцеловать.

— Что-о-о?! — Она содрогнулась, выкинув вперед руку для защиты.

Он тяжело вздохнул. Оглохла она, что ли?

— Я сказал…

— Я слышала, что вы сказали, но не верю, что это всерьез.

— Уверяю вас, всерьез. — И в подтверждение своих слов он притянул ее к себе и прижал свой рот к ее губам. Какой-то миг она стояла неподвижно, но затем под свист и улюлюканье с пляжа с силой оттолкнула Джека прочь.

— Вы что, спятили?

— Я спятил? — Он искренне рассмеялся, так комичен был ее ужас. — Разве это я отказываюсь войти в дом?

Она так возмутилась, что раскрыла рот, в больших голубых глазах замелькали молнии. «Вот она, моя Хеллер», — с облегчением подумал Джек, но, понимая, что лучше войти внутрь, пока не разразился гром, схватил ее за кисть и буквально втащил в квартиру.

— Что вы делаете?! — закричала она. — Разрушаете все, ради чего я старалась. Или вы не слышали, о чем я вам тут толковала?

— Слышал. Слышал каждое ваше слово, — мягко сказал он и оперся руками о дверь так, что их лица почти соприкоснулись.

— Прямо не верится, что вы могли так поступить! — продолжала возмущаться неумолимая Хеллер. — О чем вы думали, целуя меня на глазах половины жителей квартала?

— Я думал о том, какая вы привлекательная женщина.

— Вы будете наконец говорить серьезно? — В голубых глаза сверкнула молния. — Неужели вам не ясно, что вы подливаете масла в огонь?

— Этого-то я и хочу. — Он никак не мог сдержать улыбку.

— Уже то, что я сюда пришла, достаточно плохо, — с горячностью продолжала она. — Но я понимала, что должна вам объяснить…

Тут его терпение иссякло. Решив прервать поток ее слов поцелуем, он нагнулся, поймал губами ее рот и не выпускал, пока она не отреагировала должным образом. Как и в первый раз, она на секунду замерла, потом напряглась, встала на носки и уперлась руками в его грудь, будто хотела оттолкнуть от себя. Но действовала она вполсилы, он же вложил в поцелуй все свое чувство и все свои надежды на грядущее счастье. Вскоре она наградила его беспомощным стоном, тело ее прильнуло к нему, руки обвились вокруг шеи.

Он готов был ликовать от радости, прыгать по комнате, размахивая руками, ударить по мячу — словом, излить свою радость в действии, но для этого требовалось выпустить ее, а непреодолимое желание держать эту женщину в руках перевешивало все остальное. Где предел его желаний, он пока еще не знал, но намеревался во что бы то ни стало выяснить. С этой целью он подхватил ее на руки и понес к дивану.

— Что вы делаете? — с трудом выдохнула она, опомнившись и поднимая голову.

Он, не выпуская ее, опустился на диван и погрузил обе руки в золото ее волос. Одна из заколок расстегнулась и упала на подушки.

— Я все хочу кое-что сообщить вам, — сказал он, любуясь ее лицом. Ему было видно, как в углублении между ключицами лихорадочно бьется пульс.

— Что же именно? — Голос ее звучал тихо и нежно.

Он поцеловал ее между бровей и, выпрямившись, внимательно всмотрелся в голубые глаза, горевшие уже не грозовым огнем.

— Так вот, я все хочу вам сообщить, что меня совершенно не интересует, что говорят или думают обо мне. Интересуете меня только вы, вы одна в целом свете.

Огонь в ее глазах перешел в мягкое сияние.

— Ах, Джек, это так приятно слышать. Но я не могу допустить…

Он положил руки ей на плечи и слегка, всего один раз, встряхнул ее.

— Вы сказали все, что хотели. Я выслушал. Теперь мой черед. — Он улыбнулся, стараясь этим смягчить твердость своего тона, и ласково погладил ее стройную шею и лицо. — Я сам знаю, как мне себя вести, Хеллер. Не такой уж я дурак.

— Да. Мне не следовало говорить…

Он заставил ее замолчать, приложив палец к ее рту. Такому соблазнительному рту!

— Я себе не враг. И человек я не увлекающийся. Точнее, увлекающийся, но не очень. А главное — я знаю, что делаю.

— Что же вы делаете, Джек? — прошептала она.

— Занимаюсь исследованием, — сообщил он, не отрывая глаз от ее рта. — Я давно не испытывал ничего подобного, и никто не сможет помешать мне исследовать, как глубоко это чувство. Даже вы, Хеллер, после того как объяснили, почему отвергли меня.

Он наклонился, обдав лицо Хеллер теплым дыханием. Ресницы ее затрепетали, руки крепче впились в его плечи. Он нашел губами ее рот. У нее вырвался тихий стон блаженства и радости, от которого он почувствовал себя так, словно растворился в воздухе, исчез, оставив после себя только горячее желание и непреодолимую потребность касаться ее, осязать, открывать в ней новое. Ему хотелось познать все тайны ее тела, дойти с ней до самых крайних пределов наслаждения, так чтобы он стал частью ее, а она — частью его, чтобы они принадлежали друг другу без оглядки. Он не думал, что это возможно сию минуту, но хотел подняться с ней как можно выше к вершине счастья.

Стоило ему лишь подумать об этом — и в его крови разгорелся настоящий пожар. Он осыпал ее поцелуями, проявив при этом изощренное искусство, какого и не подозревал в себе. Она снова издала стон. Ее бедра и грудь прижимались к мускулистой тверди его тела, руки обвивали его шею. Он завел одну руку ей за спину, а второй провел по нежной выпуклости живота и нырнул вниз, во влажную расщелину между ее ногами.

Она, прервав поцелуй, выгнулась дугой навстречу, а он провел губами по ее щеке и спустился к шее, стараясь одновременно расстегнуть три огромные пуговицы, украшавшие ее блузку. Покусывая ключицу Хеллер, он стащил блузку с ее плеч, затем расстегнул застежку бюстгальтера и снял его.

Бережно положив ее на подушки и тяжело дыша, он сначала налюбовался совершенными округлостями и золотистой кожей грудей и лишь затем нежно взял их в ладони. От его прикосновения коричнево-розовые соски набухли и напряглись. Нагнувшись, он поцеловал соблазнительную родинку у основания одной груди, а затем языком прочертил дорожку до соска. Хеллер вскрикнула, вцепившись руками в его влажные волосы. Он припал ртом к ее груди, забыв, что усами может оцарапать нежную кожу, забыв обо всем на свете, кроме желания слиться с ней. Но для этого требовалось раздеть Хеллер. Он спустил руки к поясу ее шорт и нащупал застежки и молнии. Те, словно испытывая его терпение, не поддавались, и, отчаявшись, Джек выпрямился — взглянуть, что делают его руки. Это была его первая — и последняя — ошибка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});