Проект "Психея" (СИ) - Владимир Бочкин

     - Что-то не так, - сутулый оторвал глаза от приборов. Чаграй надел очки и смотрел на меня сквозь чёрные стёкла.

     - Что именно?

     - Реакция по нулям.

     Чаграй снял очки и посмотрел на приборы.

     - Верно. Скорее всего, Психея балует.

     Второй учёный поджал губы.

     - Кобальт-12 ни одна зверушка не научилась убирать из организма.

    Чаграй скрестил руки на груди.

     - Так ведь и наш уважаемый доброволец не зверушка. А Психея настолько умная, насколько умён её владелец. Что ж, для начала мы выяснили, что наш уважаемый гость умнее, чем орангутанги и шимпанзе, - насмешливый густой баритон чеканил слова. – Сдаётся мне, он сейчас активно притворяется. Сделайте милость, объкт-1, откройте глазки и не занимайтесь саботажем.

     Тяжёлая рука коренастого охранника справа сжала мне плечо.

     - Слышал, что тебе сказали!

     Я стряхнул руку с плеча и поднял голову. У меня ничего не получается. Я никого не могу обмануть. Впервые с тех пор как я слился с Психеей, бешеная решимость и уверенность в своей новообретённой мощи стали угасать во мне. Я поднял глаза к серому потолку. Возможно, он всё же станет моей могилой.

     Коренастый охранник нахмурился.

     - Простите, но, по-моему, он не дышит.

    Чаграй широко улыбнулся.

      - Верю, охотно верю.

      Он подошёл ко мне и пощупал пульс.

      - Да вы мертвец, батенька, - он поцокал языком. Его чёрные глаза пылали как уголь в топке. – Нехорошо мухлевать. Ваш обман всё равно ни к чему не приведёт. Вы только усложняете жизнь и мне и себе.

     Он повернулся к сутулому.

     - Включите четвёртую мощность. Ему сразу перехочется играться.

    Тот кивнул.

     Зонтик покраснел, и сотни красных тонких иголок пронзили череп. Я больше не пытался притворяться. Бесполезно. Они видят все мои ухищрения. Так что, я просто улыбнулся. Чаграй приподнял косматые чёрные брови.

      - Даже так! Отключил нервную систему. Невероятно. Это даже лучше, чем я ожидал. Вот только вы не учли, милейший, что через пять минут такого прогревания ваши мозги сварятся в крутую. И вы вместе со своей Психеей превратитесь в круглых идиотов.

     - Вы не посмеете! Я вам нужен.

     Чаграй рассмеялся.

     - Зачем мне саботажник. Растение даже проще исследовать. Зато мы сделаем выводы и со следующими добровольцами таких ошибок не допустим. Прогресс – очень медленный, но неуклонный процесс. Так что, окажите любезность, не замедляйте его ещё больше. Это не нужно ни мне, ни вам.

      Виной его слова, потому что я начал чувствовать, как мне припекает мозг. Я знал, что это невозможно. Что я не могу это чувствовать, однако всё равно чувствовал. Мысли заметались в голове. Хотя этого тоже не может быть. Они должны были отключиться вместе с мозгом. Психея оставила резервуар для мышления. Поэтому и жар я чувствую.

      Энергия. Это ведь тоже энергия. Я ведь могу ощущать электричество. Значит, могу проникнуть в эти лучи. Психея перестала сопротивляться. Наоборот потянулась к лучам. Они перестали жалить и превратились в безвольные точки. А если их повернуть назад, отправить домой. Красные лучи сменили направление. Из зонтика потянуло дымом. Впервые Чаграй нахмурился по-настоящему.

      - Что за бред! Отключай. 

      Сутулый поспешно нажал на какую-то кнопку. У Чаграя на лбу заблестела испарина.

     - Так, - сказал он. – Так. Будем думать. Вы, двое. Отвезите его обратно в камеру.

      - Ясно, - сказал коренастый.

      - Браслеты.

      Сутулый звякнул браслетами. Нацепил как Вике. Только после этого меня отцепили от кресла и прицепили к креслу. По одной конечности за раз, чтобы не создавать у меня лишних иллюзий.     

      - Браслеты не снимайте, пока не доставите в камеру. Потеря даже одного нарушит всю цепь. И замкните его палату на периметр.

      - Ясно.

     Меня вывезли в коридор. Я с облегчением вернул чувствительность и тут же поник головой. Чёрная дрянь снова начала действовать. Но здесь уже можно. Я теперь знал, как оставить в уголке сознания пустоту с Психеей.

     Один из охранников пощупал мне пульс.

     - Вырубился. Зато снова дышит, - сказал белобрысый.

    Коляска мягко скользила по упругому полу.

    - По уму, следовало бы его поучить, как портить дорогостоящую аппаратуру. Но как прикажете учить уму разума, если разума нет! - проворчал коренастый.

      Я отключился счастливый, что во мне нет разума. 

     Белый потолок сиял для меня, но больше не был окном на свободу. Недостижим, как другая планета. Я чувствую включённый периметр. А значит, Психея не может выскользнуть. Я заложил руки за голову. Ладони ощутили мягкие волосы. Так и буду лежать. Всё равно всё пропало. Считай, я уже умер. Упустил свой шанс в шаге от побега.

      Побег! Побег! Единственное слово, которое крутится у меня уже… знать бы сколько уже. Я почесал нос. Последняя свобода. Что-нибудь почесать.

     Я абсолютно опустошён. Во мне не осталось ничего прежнего. Всё, кем я был прежде, осталось только в Психее. Раньше… кем я был раньше. Ну да, я знаю несколько языков. Мне нравятся (или уже нравились) блондинки. Я люблю (любил) пить пиво с друзьями на выходные. Что ещё? Где всё это? Как же легко меня оказалось стереть. Забрать мою работу, моё пиво, моих друзей, свидания, любимую курицу гриль под любимое пиво. Песни, что я слушал, книжки, что я читал, фильмы, что я смотрел. И что осталось? Пустой непонятный человек с единственной маниакальной страстью к побегу. Бежать, чтобы вернуть всё то, что уже вернуть нельзя. Потому что я уже никогда не смогу наслаждаться теми глупыми простыми вещами, как раньше. Я изменился. Но пока не знаю, кем стал. Или становлюсь. И нравятся мне теперь шатенки. А блондинок я терпеть не могу. И учёных, и верующих, и военных, и седых, и брюнетов, и молодых красивых татарок, и подземелья. Пластмассовые приборы и бетонные стены под пластмассовыми панелями. А что я люблю? Я уже не знаю.

     Дверь открылась, и вошли давешние охранники, вместе с Инной Сергеевной и Фазилёй. Они взяли кровь на анализ, измерили давление, температуру. Вежливо спросили, как я себя чувствую. Прекрасно, а как же иначе! Я посмотрел на татарку и слегка усмехнулся. Уж явно получше, чем под Рюриком. Она заметила мою усмешку и нахмурилась. А врачиха ничего не замечала. Под глазами круги. Забыла снять вчерашнее лицо, так с ним и пришла.

      Мне остаётся только отдыхать от свободы. Разве что использовать Психею прямо сейчас и прикончить обоих охранников на месте. Но на меня смотрят через видеокамеру. И хотя они не могут видеть Психею, они наверняка заметят, если охранники скоропостижно скончаются от многочисленных огнестрельных ранений. Или просто упадут со свёрнутыми шеями. Завизжат сирены, и придёт дядя Рюрик. А у них наверняка должны быть средства против гулящих душ. Они ведь проводили массу опытов над животными, однако их души не бегают по базе. И добрый дядя Рюрик сотрёт меня в порошок вместе с Психеей. Так что лучше вообще не дёргаться.

      - Ну и долго он так будет валяться? – спросил Чаграй. Он полубоком сидел на одном из стульев в кабинете Аскольда, хмурился и каждые несколько минут смотрел на часы. Инна Сергеевна склонила голову на плечо и тихонько посапывала.

     - Давайте у него спросим, - сказал Рюрик. Он стоял прямо перед большим экраном на стене.

     Чаграй скривился, но ничего не ответил. Аскольд скосил глаза на Рюрика, но тот даже не думал хамить. Сказал рефлекторно, как нажал на курок. И даже не заметил этого.

      Доктор взметнулся со стула.

      - Я не могу больше ждать. Я должен отслеживать опыт с драконом. Директор присутствует лично. Разбирайтесь сами.

      - Разберёмся, - сказал Рюрик.

      Дверь закрылась за Доктором.

      - Не нравится мне это, - сказал седой. И ткнул пальцем в экран. – Этот парень что-то задумал. Но не пойму что.

     Аскольд приподнял чёрные полоски бровей

     - Ты не можешь это знать.

     Рюрик угрюмо улыбнулся.

     - На войне рефлексы обостряются, либо ты умираешь. Я знаю, что он готовится к чему-то, по тому как он лежит.

     Вот если бы можно было выбраться наружу. У меня есть преимущество неожиданности. У них все остальные преимущества. Но как выбраться из запертой камеры? Я приподнялся на локтях и обвёл взглядом комнату. Глухая бетонная коробка. Вместе с кабелями электричества мигают мёртвые синие струи периметра. Не выбраться.

     Я снова откинулся на кровати, но тут же выпрямился.

     - Электричество!

     Сердце заколотилось в груди ещё сильнее. Глубоко вздохнул и соскочил на пол. Провёл рукой по пластиковой обшивке. Ну, конечно же, электричество! Я потёр лицо ладонями. Что же делать! Решаться нужно именно сейчас. Или будет поздно. Окончательно поздно.