Как СМЕРШ спас Сталина. Покушения на Вождя - Юрий Ленчевский

В начале войны на базе школы был организован проверочно-подготовительный лагерь, в который направлялись отобранные для вербовки советские военнопленные. После промывания мозгов пропагандистами и проверки их окончательно вербовали для разведывательной работы против СССР. После предварительной подготовки агентов направляли в Варшавскую разведшколу для прохождения основного курса обучения.

В марте 1943 г. лагерь был реорганизован в самостоятельную разведшколу, подчинявшуюся штабу «Вали». Начальником Брайтенфуртской разведшколы был подполковник Аренберг, комендантом – бывший капитан РККА Глазенап.

Курсанты были разделены на 3 группы, по 20–30 человек в каждой:

– 1-я группа – «Технише-Люфт» (Техника авиации) – готовила агентов для ведения разведывательной работы в авиационной промышленности СССР, выявления ее технической оснащенности и вооружения выпускаемых ею военных самолетов;

– 2-я группа – «Люфт» (Авиация) – готовила агентуру для выявления советских частей ВВС и их резервов;

– 3-я группа готовила разведчиков ближнего тыла советских войск.

Агенты первых двух групп вербовались в Хаммельбургском и Лодзинском лагерях военнопленных из числа бывших советских летчиков и специалистов в области ПВО, инженерно-технического персонала аэродромной службы.

Для агентов, зачисленных в авиагруппы, читались лекции по авиации, ими изучались силуэты советских самолетов, их вооружение, двигатели, также парашютное и радиодело. В курс подготовки агента также входило изучение аэродромных сооружений, авиабаз и организации советских ВВС. В группе «Технише-Люфт», помимо этого, изучалась специфика прикрытия объектов силами ПВО.

В группе общевойсковой разведки изучались тактика, топография и методика составления донесений.

Срок обучения в школе был около трех месяцев.

После окончания школы агенты направлялись в Варшавскую разведшколу, прослушивали там дополнительный лекционный курс о разведывательной работе, изучали радиостанции, после чего забрасывались в советский тыл. Часть агентов имела задания, связанные с проникновением в промышленные центры СССР – Новосибирск, Свердловск, Челябинск, Тагил, Уральск и Ташкент. При переброске агенты были прикрыты разработанными легендами. Срок пребывания в советском тылу составлял 6–8 месяцев.

Оставшиеся в школе курсанты, как правило, переводились в резерв или «рабочую команду» школы, где их использовали на контрразведывательной работе среди военнопленных, на предприятиях и в сельских работах для выявления настроений среди рабочих-остовцев и местного населения Австрии.

В августе 1944 г. школа приступила к обучению агентуры из болгар, румын, сербов и итальянцев.

Немцы направили Шило не только для учебы – гестапо поручило ему внимательно приглядеться к курсантам и их наставникам, информировать обо всем подозрительном. На то были основания: многие агенты, подготовленные в этой школе и заброшенные в советский тыл, так и не вышли на связь. В чем причина? Недостатки учебного процесса, тренировок, экипировки или хуже того? Немецкие службы понимали, что какая-то часть подготовленных в разведывательно-диверсионных школах разведчиков, диверсантов, радистов, будучи заброшены на советскую территорию, не спешили выполнять задание. И об этом думали еще в стенах разведывательной школы.

Однако выяснить что-либо конкретное пока не удавалось. А в школе действовала сильная подпольная организация: и курсанты, и преподаватели, и члены администрации. Были их соратники и в городе. Немудрено, что агенты-подпольщики, едва приземлившись с парашютом или перейдя линию фронта, спешили вовсе не на задание, а в военную контрразведку – СМЕРШ.

По заданию гестапо Таврину следовало выяснить настроение курсантов, их истинное отношение к немцам.

В ноябре 1942 года Таврина, в числе группы 28 военнопленных, перевели из Хаммельбургского лагеря в Брайтенфуртскую разведывательную школу. В разведшколе Таврин близко сошелся с переводчиком этой школы Кашенцом Борисом Семеновичем. В беседах с ним Таврин выдавал себя за сына полковником царской армии. Кашенец поделился с ним своими мыслями по поводу поведения немцев на оккупированной территории России, в частности их неуважения к историческому прошлому России, и предложил Таврину вести с немцами «двойственную» работу.

«Беседы» с Кашенцом вызвали подозрение со стороны немцев, и в конце ноября того же года Таврин был арестован и отправлен в концлагерь «17–Б», располагавшийся в дер. Брук, в 40 км западнее Вены, а затем переведен в концлагерь Маутхаузен.

Маутхаузен, лагерь с особо жестоким режимом, находился в Австрии близ города Маутхаузен. Создан 8 августа 1938 года в качестве филиала Дахау, с марта 1939 года стал самостоятельным лагерем. За время существования Маутхаузена через него прошло около 335 тысяч человек из 15 стран. Первые 2 тысячи советских военнопленных поступили в Маутхаузен в ноябре 1941 года. Здесь было казнено и замучено свыше 122 тысяч человек, в том числе 32 тысячи советских граждан, среди которых был и генерал-лейтенант Д. М. Карбышев. В этом лагере Таврин добился свидания с руководством лагеря.

Однако особого интереса у лагерного начальства личность Таврина не вызвала, разговаривать с ним не стали, но пообещали, если он не прекратит свои «заявления», то «у них он больше не задержится» и к весне будет отправлен на «огород». Как пояснил сам Таврин, «это означало, что пепел моего тела пойдет на удобрение огородов. В этом лагере были свои крематории». Таврин набрался смелости и заявил руководству концлагеря, что тогда он совершит побег, и подал последнее заявление об устройстве ему свидания с гестапо. Таврин надеялся на встрече с представителями гестапо предупредить немецкую тайную полицию об известных ему сведениях в отношении Брайтенфуртской разведшколы.

Предателю Таврину везло. Удалось перебежать к немцам на фронте, а мог получить справедливую пулю. Маутхаузен охранялся хорошо, но Таврину побег из лагеря удался, и 19 января 1943 года вместе с группой советских военнопленных в количестве 11 человек он покинул «негостеприимный» концлагерь. Имея в своем распоряжении карту местности, 22 февраля Таврину удалось добраться до местечка Фрайна, расположенного на границе с Чехословакией, где он пришел в отделение гестапо. Сотрудники гестапо доставили Таврина из Фрайна в город Знаймо, а оттуда – прямо в Вену. Таврина допрашивали сотрудники гестапо Баэр и Тельман, которым он рассказал, что возможной причиной его отправки в концлагерь Маутхаузен было несогласие на предложение Кашенца и его группы. Гестаповцы поверили словам Таврина, к тому же, по-видимому, они уже располагали какими-то данными о наличии антинемецких настроений среди русских эмигрантов.

Через семь дней, по предложению Тельмана, Таврина вновь вернули в Брайтенфуртскую разведшколу. По прибытии в разведшколу Таврин из беседы с начальником школы узнал, что действительно, в ноябре 1942 года Кашенец подал рапорт ему с требованием отчислить Таврина «как большевистский элемент». Новым заданием Таврина в Брайтенфуртской школе стало выявление группы русских эмигрантов, возглавляемой Кашенцом.

Для объяснения отрицательного отношения Таврина к немцам гестаповцы предложили ему сослаться на обиду, нанесенную ему заключением в концлагере Маутхаузен.

В первых числах марта 1943 года Таврин вновь прибыл в Брайтенфуртскую разведшколу. Ему удалось убедить Кашенца и членов его группы в искренности своих намерений начать борьбу с немцами. Вскоре Таврин принял «участие» в антинемецкой пропаганде среди курсантов школы, вернее, провокационную работу. Таврину удалось привлечь к антинемецкой работе восемь человек.

В процессе разработки группы Кашенца Таврин узнал, что у них имеется единомышленник в Белграде – бывший полковник царской армии, эмигрант Никонов Леонид Петрович, командовавший подразделением шюцкора. От Кашенца Таврин узнал, что эта группа связана с английской разведкой и что связи этой группы распространены по всей Европе. Добытые сведения Таврин сообщал приезжавшему на конспиративные встречи сотруднику венского гестапо Тельману.

Как оказалось, данные Таврина нашли свое подтверждение. Гестапо приняло решение вывести своего агента из «игры» и после отъезда Таврина из разведшколы арестовать группу Кашенца. Таврин по заданию гестапо выехал в Белград на связь с Никоновым. По легенде, Таврин выдавал себя за инженера-консультанта при Министерстве промышленности, посланного в командировку в Белград.

Прибыв в Белград, по указанию Тельмана Таврин встретился с Никоновым и в процессе беседы упомянул фамилию Кашенца. Никонов принял «соратника» весьма любезно и рассказал о готовившихся событиях, в результате которых Германии будет нанесен сокрушительный удар. В частности, он сообщил о подготовке свержения Муссолини Маршалом Бадольо, о снабжении англичанами партизан Тито, об указании, которое якобы дал Бадольо командованию итальянских частей на Востоке об открытии фронта на сталинградском направлении. По простоте душевной Никонов рассказал о наличии у руководства русской эмигрантской организации больших людских резервов для антинемецкой работы.