Не делись со мной секретами - Джой Филдинг

— Почему?

— Что «почему»?

— Почему, то, что приносит счастье другому человеку, приносит и вам счастье? Вы предъявляете к себе слишком большие требования, Джесс. Чересчур большие.

— Похоже, что у Морин в аналогичной ситуации не возникает никаких проблем.

— Морин — другой человек.

Джесс мысленно быстро просеяла все, что она сказала до этого момента.

— Но причина не может заключаться в моем отце. Приступы начались еще до того, как я узнала, что он с кем-то сошелся.

— Когда точно они начались?

Джесс вспомнила ночь, когда она проснулась вся дрожа, в холодном поту.

— Я спала в своей кровати. Мне приснился кошмар, от которого я проснулась.

— Вы не помните, в чем заключался этот кошмар?

— Что-то, связанное с матерью, — ответила Джесс. — Я пыталась отыскать ее, но не смогла.

— Думали ли вы о своей матери, перед тем, как лечь спать?

— Не помню, — солгала Джесс. Весь тот день она только и думала, что о матери. Кошмар накатился на нее раньше в тот же день, в зале суда, во время рассмотрения дела об изнасиловании Эрики Барановски. Тогда ей показалось, что она увидела мать, глядя на лицо женщины-присяжного заседателя.

Ей больше не хотелось говорить о матери.

— Послушайте, мне кажется, я понимаю, почему это происходит, — объявила Джесс. — Мне кажется, это связано с мужчиной, против которого я выступаю обвинителем. — Ей показалось, что она увидела отражение лица Рика Фергюсона в стекле рамки со степенями Стефани Банэк. — Он позволил себе некоторые угрозы…

— Какого типа угрозы?

«Люди, которые меня беспокоят, обычно пропадают…»

Пропадают.

Как ее мать.

«Мне этого не надо, Джесс. Мне не надо этого от тебя!»

Ей не хотелось думать о своей матери.

— Послушайте, честно говоря, я не думаю, что так уж важно выяснять, почему так часто случаются эти приступы. Важнее знать, что сделать, чтобы снять их.

— Я могу посоветовать вам простые упражнения, чтобы расслабиться для начала, некоторые приемы, которые снимут остроту таких приступов, — сказала Стефани Банэк. — Но думаю, чтобы по-настоящему избавиться от них, надо устранить подспудные проблемы, которые вызывают эти приступы.

— Вы говорите о долгосрочном психотерапевтическом лечении?

— Да, я говорю о некотором лечении.

— Мне не нужно никакого психотерапевтического лечения. Мне просто нужно упрятать этого малого за решетку.

— Почему же это не так просто?

— Потому что вас научили так мыслить. Такая у вас работа. — Джесс взглянула на часы, хотя знала, который час. — И коли уж мы заговорили о работе, то скажу, что мне надо возвращаться на свою. — Оттолкнувшись, она поднялась с удобного откидного кресла и быстро подошла к двери в приемную, как будто участвовала в беззвучной пожарной тренировке.

— Джесс, подождите…

Не останавливаясь, Джесс прошла в приемную, взяла из стенного шкафа свое пальто, накинула его на плечи, направляясь к двери в коридор.

— Приятно было с вами еще раз встретиться, Стефани. Будьте здоровы. — Она вышла в коридор и целеустремленной походкой направилась к лифтам.

— Я всегда на месте, Джесс, — крикнула ей вслед Стефани Банэк. — Вам достаточно лишь позвонить.

«Не надейтесь», — хотела ответить ей Джесс, но промолчала. Ей и не надо было произносить это. Ее молчание говорило само за себя.

Глава 10

— Не могу ли я вам помочь?

— Спасибо, я просто смотрю, что у вас есть.

Что это ей взбрело в голову, рассуждала про себя Джесс, рассматривая зеленые замшевые сапожки без каблуков фирмы «Бруно Магли». Что ее толкнуло зайти в этот магазин? Ей только и не хватало, что купить еще пару сапог.

Она посмотрела на часы: почти половина первого. Через час у нее назначена встреча с главным медицинским экспертом. Управление медицинской экспертизы находилось на улице Гаррисон, добираться не меньше двадцати минут на машине, а она еще не получила свою машину из починки. Сегодня с самого утра оттуда позвонили и сказали, что нашли еще одну небольшую неполадку, которую надо обязательно исправить. Придется взять такси.

— Если вы мне объясните, какого фасона туфли вы ищете… — продавщица проявила настойчивую любезность.

— В общем-то я пока что и сама не знаю, — ответила Джесс продавщице, приземистой женщине среднего возраста, в слезшем набок парике. Та поклонилась с преувеличенной любезностью и быстро направилась к женщине, которая в этот момент входила в парадную дверь.

Джесс скользнула взглядом по длинному столу, заставленному большим набором простых будничных туфель из кожи и замши самого разнообразного цвета. Она взяла в руки легкие желтые мокасины, повертела их. Обувь, конечно, не снимает житейские проблемы, подумала она, поглаживая мягкую замшу. Но, может быть, такая психотерапия ей подойдет больше. К тому же они дешевле, чем в других местах, решила она, разглядывая ценник, приклеенный к подошве. Девяносто девять долларов по сравнению…

По сравнению с чем?

Со Стефани Банэк они даже не заикнулись об оплате, она даже не подумала спросить о ее почасовых ставках, ушла от нее, даже не поинтересовавшись, должна ли она ей что-нибудь. Эта женщина не только не пообедала, но и не получила оплату за труд. Двойное оскорбление.

Джесс положила мокасины на стол, качая от стыда головой. Она скверно обошлась с подругой своей сестры. Ей следует извиниться. Может быть, послать этой женщине цветов и небольшую благодарственную записочку. И что там написать? Благодарю за обмен воспоминаниями? Спасибо, хотя и не за что? Спасибо, хотя мне не жарко и не холодно.

«Думаю, чтобы по-настоящему избавиться от них, — мысленно услышала она голос Стефани Банэк, — надо устранить подспудные проблемы».

Но подспудных проблем не существует, мысленно спорила с собеседницей Джесс, подходя к другому столу, заставленному выходной обувью, и проводя пальцами по носочкам ряда черных патентованных туфель на высоких каблуках.

Существовала только одна проблема, и Джесс точно знала, в чем она заключается.

Рик Фергюсон.

Он был не первым острожником, который угрожал ей. Сама ее работа включала как составную часть такие понятия, как ненависть, оскорбления, запугивания. В течение последних двух лет она получала на Рождество открытки от мужчины, которого она обвинила и которого посадила в тюрьму на десять лет. Он грозился рассчитаться с ней, как только выйдет на волю. Рождественские открытки, несмотря на свою внешнюю безобидность, довольно-таки грубо напоминали, что он не забыл свои угрозы.

В действительности такие угрозы редко приводились в исполнение. Их произносили. Они доходили до адресатов. А в конечном счете о них забывали. Обе стороны.

Рик Фергюсон был не такой.

Человек из ее странных ужасных снов, думала она, припомнив кошмарное видение, когда она, как помешанная, пыталась отыскать мать, а столкнулась со Смертью. Рику Фергюсону удалось каким-то образом затронуть самые сокровенные стороны ее существа, случайно пробудить давно дремавшее чувство вины и беспокойство.

Что касается беспокойства, то это верно, признала Джесс, беря блестящую черную туфлю и сжимая рукой носок так сильно, что кожа начала трескаться. Но не вина. Из-за чего ей, собственно, чувствовать себя виноватой?

— Не будь дурочкой, — пробормотала она и опять вспомнила слова Стефани Банэк. Не существует подспудных проблем. Она начала стучать острым концом каблука по ладони.

— Эй, поосторожнее! — раздался чей-то голос у нее за спиной. Протянутая рука остановила ее. — Это же туфля, а не молоток.

Джесс уставилась сначала на свою поцарапанную ладонь, затем на помятую туфлю в другой руке, потом подняла глаза на мужчину со светло-каштановыми волосами и встревоженными глазами. Он слегка притронулся к ее руке. Табличка, приколотая к темно-синему спортивному пиджаку, сообщала, что это Адам Стон. Белокожий мужчина двадцати-двадцати пяти лет, шести футов ростом, примерно 180 фунтов весом, мысленно подытожила Джесс, как бы черпая эти данные из полицейского доклада.

— Простите, — произнесла она. — Я, конечно, заплачу за них.

— Я не беспокоюсь о туфлях, — возразил он, мягко беря из ее руки туфлю и ставя ее опять на стол.

Джесс наблюдала, как туфля закачалась, а потом свалилась на бок, как будто ее кто-то подстрелил.

— Но я испортила ее.

— Вы не сделали ничего такого, чего нельзя было бы исправить хорошей гуталиновой чисткой и посадкой на колодку. А как ваша рука?

Джесс чувствовала в ладони сильную пульсацию, увидела круглую розовую ссадину в центре ладони, размером с монету.

— Ничего, пройдет.

— Похоже на то, что вы могли повредить кровеносный сосуд.

— Не беспокойтесь, заживет, — уверяла она, понимая, что он искренне беспокоился за нее. Отвечает ли этот магазин за увечья покупателей?