Волчье логово божьих коровок - Маргарита Эдуардовна Южина

голову, на цыпочках, спустился Жора:

— Чего он? Ушел? — кивнул парень вслед Архипову.

— Он-то? Ушел. А ты чего? — удивилась Дездемона. — Тебе ж русским языком сказали — приходи вечером! Сейчас все равно ничего не ясно. Да и дела у нас тут еще…

— И… и у меня дела… — насупился Жора. — Вместе, так вместе. Я вас одних теперь — никуда! И вообще! У меня сердце чует, что… что я вам еще понадоблюсь… Да впустите вы меня в дом-то! А то, прям, как собаку какую приблудную на пороге держат…

Дездемона пропустила очередного гостя и стала собираться.

— Моничка, и куда это ты? — встрепенулся Аркадий. — Опять к своему старому ухажеру?

— Нет, к твоей Лялечке, — недобро фыркнула Дездемона. — У нее, между прочим, сегодня похороны. И меня приглашали!

— Я с тобой! — тут же подскочил Аркадий Аристархович. — Я тоже… в некотором роде, к этому делу имею отношение!

— Конечно! Ее родня даже думает, что ты ее убил, — поддакнула Дездемона. — Сиди теперь дома, как тебе туда появляться-то?

Аркадий осел. И в самом деле — неудобно как получилось. Нет, он конечно, и не прочь был бы завязать с Лялечкой легкий роман, эдак тряхнуть стариной, флиртануть… но только она ведь и сама ни за что бы такого не допустила! И не допускала. Вроде бы на словах получалось, что она его «кадрила», как это у молодежи говорится, а вот на деле… Она даже и не посмотрела на него ни разу, как на мужчину. Ну да — раздевалась! Да только так, будто перед ней не Аркадий, с его пылкими желаниями, а, простите, ночная ваза!.. да для такого цветка, как Лялечка он и был… ночной вазой…

Это открытие так огорчило Аркадий Аристархович, что, не удержавшись, он даже всхлипнул.

— Кака! Перестань ныть! Мы еще им докажем, что не дело это на такого шибздика, как ты вешать такие тяжелые убийства!! — по-своему поняла его трепетная супруга.

— Ого! Убийство!.. — задохнулся Жора. — Дездемона Карповна, я с вами!!!

Дездемона посмотрела на часы — она еще успевала, да по большому счету, туда еще никто не опаздывал. Поэтому она села и задумалась:

— Вот скажи ты мне, Кака, когда она к тебе конкретно подошла? Ну на работу, когда она тебя пригласила?

— Да ты же сама помнишь! — округлил глаза муж. — Ты еще сначала сказала, что у тебя с этим моложавым жеребцом дело, а я …

— Этот жеребец, чтоб ты знал, законный супруг твоей Лялечки. Надо же хоть немножко разбираться, — поморщилась Дездемона.

— Ну так вот, пока вы с ним разбирались… а на минуточку — какое дело-то у тебя с ним было? — вдруг задумался Аркадий.

— Да никакого… — поморщилась жена. — Он просто попросил показать ему нудистский клуб, и все дела. И чего дальше-то?

— Так вот, как только ты сказала, я сразу и решил — нужна моя непосредственная помощь! И стал аккуратненько за вами следить. Ну и … на следующий же день, когда я залег в засаде, у меня тогда еще завтрак там образовался, ко мне и подскочила Агафья с этой… с Никой. А та сразу же и стала просить, чтобы я ее цветы на ноги поставил. И даже денег обещала дать.

— Дала? — строго спросила Дездемона.

Аркадий горько вздохнул, вспомнил — хорошо ли запрятал заначку и опустил голову:

— Не успела, сердешная…

— Так надо будет у ее родни спросить! — заволновалась Дездемона. — Потом, когда все немного утихнет, у нее же должны быть какие-то отчеты!

— Так вот я и говорю, — ловко переменил тему бывший работник. — И я на следующий же день, после ее просьбы-то, сразу же и поехал. Она же сама за мной и заехала!

— Все понятно… — промычала Дездемона.

Но ее перебил возмущенный глас Жоры:

— И ничего мне не понятно!! Сами, главное, говорят тут себе всякие страсти, а я, как пень с глазами! Аркадий Аристархыч, так я так и не понял — вы кого убили-то?

Пришлось Жоре рассказать все с самого начала.

— Ну и чего? — захлопал глазами тот, после услышанного. — И правильно! Только я не понял — а за что вы ее грохнули-то? За то, что она вам деньги не выплатила?

— Да не грохал я ее!!! — срывая голос воскликнул Аркадий Аристархович. — Неужели непонятно — я только несчастная жертва в этой истории!!

— Понятно, что жертва… — качнула головой Дездемона. — Непонятно только, почему это следователи не видят… Хотя… им же никто так правду и не сказал.

— Какую правду? — немедленно нахмурился Жора. — Говорите, Дездемона Карповна, мне надо знать.

— Правду?… Ну начнем с того, что Кака познакомился с Никой уже после того, как я познакомилась со стариком, вернее, после того, как ко мне прилип этот … Лео. То есть, получается, что старичок сначала влюбился в меня, а уж потом Каку потащили работать в тот сад. А не наоборот, как выходит по их версии. И получается, что вовсе не из-за жалости, и не из-за Каки меня тот старик к себе утроил. А тогда зачем?

— Дездемона, я тебе сразу скажу — влюбиться он в тебя не мог! — немедленно вставил слово Аркадий Аристархович. — Это только я — дурень, и то, ты ж тогда молоденькая была, а сейчас-то! Ну какой богатый старикан побежит за таким сокровищем? За ним же любая … Лялечка поскачет!!!

— Лялечка, говоришь? — насторожилась Дездемона. — А что если… что, если старик был сам влюблен в свою невестку? И убил ее сам? Из ревности?

— Дездемона Карповна, я вам тоже скажу сразу — в Аркадия Аристархыча тоже ни одна дура не влюбится, — внес зерно мудрости Жора. — Только вы. А уж эта … так я не понял — она Лялечка или Ника?

— По паспорту — Ника, но Каке представилась, как Лялечка.

— Ну так вот — ей на фига такой Кака, если у нее муж молодой и богатый?

— Так знаешь, что я тебе скажу, друг мой, — прищурился Аркадий Аристархович. — Многие молодые старикам и в подметки не годятся! Не все же, как вяленые кабачки! Есть такие старики, что — о-го-го!!!

— Да, есть, — задумчиво кивнула Дездемона. — Но ты как раз из вяленых овощей… И все же — это интересная мысль!

— А я все равно не понял… — морщил лоб Жора. — А зачем тогда он, этот старикан, вам обещал все состояние переписать? Жениться на вас обещал, говорил, что любит?

— Кокетничал, придурялся, — фыркнул Аркадий Аристархович.

— Я бы так не сказала… — раздумывала Дездемона. — Ведь не только старик меня пытается в жены к себе затолкать, но и сын его. И потом… меня все время смущает — почему же Ника была в моем сарафане?

— А я