Рейтар - Андрей Круз

С конюшни привели оседланных лошадей, для Круглого со Злым, и для нас с Ниганом. Тесак и Голодный сегодня не показывались, может их здесь уже и не было. Я взобрался в седло сильной рыжей кобылы, немного взбрыкнувшей подо мной, но быстро успокоенной. Тронули коней, сразу разбившись на пары, причем рядом со мной оказался Арио.

— Из вольных, как я сказал, отдельный взвод будет, — заговорил он так, словно продолжая ранее прерванный разговор. — Разведка, дозоры, партизанщина. Не только ваш взвод, таких несколько сбивают, из разных людей. Пока сотней будете, дальше посмотрим. Командиром к вам Хорг Сухорукий, слышал про такого?

— Не довелось, — покачал я головой.

— Хотя и верно, откуда вам в вашей степи слышать было, — усмехнулся Круглый. — Из горцев человек, но уже лет двадцать как в Вольных ротах. Во время угольной войны был у Дикого Барона, с сотней горцев чуть не половину вражеских обозов разбил и командование всей осадной артиллерии однажды вырезал. Тогда и Сухоруким стал, ему в рубке на левой руке сухожилие подсекли. Известный человек.

— Верно, есть такие у горцев, — нейтрально ответил я. — Много воюют, люди опытные.

— Такой и будет, — подтвердил Круглый. — А подчиняться будете опять же мне. Дикому Барону тоже, разумеется, но если я что-то скажу — это как глас с небес.

Я ничего не ответил.

Кони шли шагом, дорога вела через город. А в городе явно назревали беспорядки. Большая толпа стояла возле особняка за высоким решетчатым забором — красные лица, злые, многие пьяные. В руках у многих палки, лопаты, камни. Оружие верноподданным низкого звания здесь не полагалось, так что в этом особняку повезло. Над особняком уныло повис в знойном безветрии флаг Валаша и рядом с ним — вымпел князя.

Двор посольства камнями забросан, в окнах ни одного целого стекла. Вдоль забора вытянулась цепь «Могильных воронов», уставивших в сторону толпы сверкающие штыки на длинных пехотных винтовках. Вдоль их строя прохаживался взводный, заложивший руки за спину и мрачно поглядывающий в сторону горожан.

На пыльной мостовой были видны следы крови, причем немало. Большая ее лужа сверкала и на посольском крыльце — там тоже кому-то досталось. Кровь уже начала спекаться, превращаясь в студень, над ней жужжали многочисленные мухи.

Арио проехал мимо толпы с каменным лицом, не проявив никаких эмоций. Я скосил глаза на Нигана — тот явно чувствовал себя нехорошо, понимал, откуда все безобразия пошли. Да и мне понемногу понятно становилась если не вся схема, то ее часть. Интересно было лишь узнать, в каких отношениях был Борхе Дурной со своим покойным родственником, и выиграл он что-то в результате убийства, или проиграл?

Одним валашским посольством дело не ограничилось. По мере того, как мы приближались к Храмовой площади, бывшей центром Ирбе, приближался и шум. Грохот, крик, свистки, пару раз хлопнули револьверные выстрелы. Пронеслась пароконная коляска с перепуганными дамами, которой правил не менее испуганный кучер, нахлестывающий лошадей. Метались люди, затем навстречу нам пробежал какой-то оборванец, зажимающий руками голову, с которой чуть не ручьем лила кровь, оставляющая следы на пыли. По поперечной улице проскакал разъезд из «Волчьей головы», лица рейтаров были злы.

Храмовая площадь была широка, просторна, грязна и запружена мечущимися по ней людьми. Чиновники городской стражи, размахивая дубинками, силились разогнать толпу, выносившую из храма утварь и растаскивающую во все стороны. Мародеры были обоих полов, и мужчины, и женщины, хватало даже детей. Все орали, свистели, какой-то полицейский чин, забравшись на подножие массивной храмовой колонны, что-то кричал, но голос его совершенно терялся за шумом. Тогда он дважды выстрелил в воздух из револьвера, что держал в руке, но на выстрелы никто не обратил внимания, разве что самые ближние к нему люди испуганно шарахнулись в стороны.

— Храмом монофизитствующий правит, высокосвященный Ларде, — усмехнувшись, пояснил Круглый Арио. — Сам из графства Свирре, но в Ирбе за полномочного посланника валашского клира. Сам не пойму, как люди додумались и храм громить, не иначе подсказал кто. Почему охрана посланника на убийство пошла — понятно, покойный Ролт посланника Арнеля недавно публично оскорбил, а вот с высокосвященным неожиданно вышло.

При этих словах Арио осклабился, довольно таки злорадно. Я даже догадался, кто мог мародерам подсказать.

Между тем крики с противоположной стороны площади усилились, превратившись из торжествующих в панические. На площадь с двух сторон ворвались конные рейтары, размахивая плетьми. Серебряные волчьи головы на их шлемах сверкали под солнцем как ртуть, ухоженные кони лоснились, плети мелькали как молнии. Толпа шарахнулась, сначала в одну сторону, затем в другую, за навесами маленького рынка, что был в середине площади, началась давка, кто-то истошно, на одной ноте, кричал.

— Что дальше будет? — спросил я.

— Кто знает, кто знает, — ответил Арио не очень искренне. — Борхе Дурной теперь сможет претендовать на медный рудник как раз на границе Свирре, раньше его племянник наследовал место.

— Мальчишка же выжил?

— Выжил, верно, — кивнул Круглый. — Его их сиятельство Борхе взял уже под свою опеку. Вместе с имуществом, разумеется. Но я уверен, что радость от обладания этим имуществом не сможет заглушить скорби от утери родственника, пусть и не слишком любимого.

Говорил об этом Арио с каким-то даже благочестивым выражением лица, больше всего напоминая хорошо отобедавшего монаха из монастыря с не слишком крепким уставом.

— А рудники где? — спросил я.

— В том и трудность, что рудники в Свирре. Но у самой границы. Раньше с двух сторон были, но отсюда медь выбрали всю, а главные жилы идут дальше, в графство.

— Это откуда высокосвященный?

— Верно. А кому Свирре подати платит, говорить надо?

— Орбелю?

— Верно, — кивнул Арио. — С тех пор как граф Палло умер, а наследник женился на валашской княжне, да тоже как-то вдруг умер, там наместник валашский правит всем, Бегоц. Но такому счастью не все рады. Верхушка, к которой и высокосвященный принадлежит, за доходы свои боится, поэтому все терпит, а владетели поменьше, особенно те, кто к крови Палло относятся и кого Бегоц насухо выжимает, готовы на что угодно, чтобы из-под валашской руки выскользнуть.

— Но все же мы пока больше о Борхе Дурном и Вергене Диком заботимся, а не о княжестве Рисс? — уточнил я.

— Княжеству нужны союзники. А князю — помощники.

На этом он замолчал, а я дальше не спрашивал. Он сказал достаточно, а я достаточно понял.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});