Знак Десяти - Хосе Карлос Сомоса

он то и дело косился на дверь.

– Ну что ж, поскольку я намерен быть… врачом… который, наверно… возглавит этот…

Но тут вмешался мистер Икс:

– Прошу прощения, сэр Оуэн.

– Мы ждем кого-то еще? – раздраженно поинтересовался психиатр.

– Нет, доктор. Я только хотел коротко высказаться, прежде чем уступить вам голос и полномочия. Во-первых, чтобы рассеять сомнения, я скажу несколько слов о себе. Меня называют мистер Икс – это означает, что у меня нет имени, я также обхожусь без рукопожатий, мой характер далек от приятности и, предупреждаю, что хотя я и допускаю, чтобы мне задавали вопросы, я отвечаю только на те, которые задал бы себе и сам. Посему вам лучше представить, что вы меня не видите, а поскольку я слеп, такое отношение будет взаимным.

Я пристально изучала лица психиатров и читала на них безмолвную повесть удивления, подозрительности и разочарования – в равных пропорциях. Даже на лице Понсонби, прекрасно сознающего, с кем он имеет дело, отобразилось нечто подобное.

Но мистер Икс еще не закончил.

– Во-вторых, я должен вас предупредить, что все, что вы сейчас услышите, как от его преподобия, так и от меня, и от остальных участников этого невероятного происшествия, есть не только медицинская проблема, как написал преподобный в письме к вам, сэр Оуэн. Речь также идет о смертельной угрозе. Сам факт вашего согласия нас выслушать равняется принятию беспрецедентного риска для ваших жизней и жизней тех, кто вам дорог. Да, я и его преподобие нуждаемся в помощи, однако мы не вправе требовать ее обманным путем. Нам нужны герои, но не жертвы. И я прошу вас принять решение, господа. Если вы пожелаете уйти, сейчас это как никогда уместно. Джимми Пиггот доставит вас обратно на вокзал. Оттуда вы сможете вернуться в Лондон… И раз я уже упомянул Джимми, мне бы хотелось, чтобы слова мои распространялись также и на него, на доктора Понсонби, на доктора Дойла и на мистера Уидона. И даже на мою медсестру, мисс Мак-Кари… Если вы желаете двигаться дальше и нырнуть вместе с нами в темную кроличью нору (в данном случае это самое уместное сравнение), вы обретете нашу полную поддержку и благодарность, хотя безопасности мы гарантировать не можем. Жду вашего решения, господа.

Первым прозвучал низкий, зычный голос Квикеринга. Доктор дергал себя за ус, его массивному телу не хватало места на стуле. Носок щегольского ботинка подрагивал на весу. Квикеринг презрительно фыркнул.

– Да вы как будто напуганы, мистер… ИКС? – вопросил он не без ехидства.

– И не стесняюсь это признать, доктор: я боюсь за себя и за всех вас.

Сэр Оуэн, уже успевший сесть, обвел присутствующих пытливым взглядом; он побледнел, но на его лисьей мордочке я заметила ту самую улыбку, которая появлялась в ответ на выходки его душевнобольных пациентов и которую я так ненавидела. Сэр Оуэн поднялся, чтобы снова взять бразды правления в свои руки.

– Послушайте, сэр, хотя мы до сих пор с вами и не знакомы и не знаем, о какой угрозе вы возвещаете столь громогласно, вам надлежит понимать, что перед вами – британские врачи. Мы каждый день садимся за один стол со Смертью, мы умеем выдерживать ее пустой взгляд. Быть английским врачом синонимично выражению «быть отважным». К этому обстоятельству, к несчастью, добавляется и мое любопытство: ведь мы, психиатры, – люди науки. Если то, о чем вы просите, законно, мы будем на вашей стороне, правильно? Periculum est scientia[8], – закончил он, глядя в потолок.

– Присоединяюсь к словам доктора, – сухо бросил Квикеринг. – Оставьте свои страхи при себе, мистер Икс. Мы специалисты по борьбе со страхами.

– Я не хочу сказать, что подписываюсь под каждым словом, поскольку они не мои, – это был, разумеется, Понсонби, – но я присваиваю их себе в меру возможности. Безусловно, не целиком, но в той мере, в какой это возможно для моей скромной персоны.

Джимми и мистер Уидон, в свой черед, выразили согласие, при этом оба ощутимо нервничали; мы с Дойлом согласились без колебаний.

– Прекрасно, – подытожил мистер Икс. – Тогда давайте приступим. Джимми, будь любезен, сообщи нам, сколько времени показывают часы на центральном столике?

– Четверть первого, сэр.

– Спасибо. – Мой пациент улыбнулся. – Ваше преподобие, предлагаю вам начать. Время торопит нас, точно Белого Кролика из некоей загадочной истории, и я не хочу, чтобы мы вслед за ним восклицали: «Ах, боже мой! Я опаздываю».

Кэрролл уже готовился начинать, а я внезапно поняла, где я видела раньше эти часы: именно они стояли в комнате его преподобия, и мне уже доводилось слышать их тиканье. Я только не могла уразуметь, зачем мистер Икс распорядился принести их к себе. Я предположила, что, возможно, об этом попросил сам Кэрролл.

Конечно, я ошибалась, однако в тот момент я этого знать не могла.

Именно этим часам было суждено отметить начало кошмара.

Часы

1

Это была красивая белая филигрань в фарфоровой оправе, опорой служили две изогнутые ножки. Ровное, четкое тиканье каким-то образом проникало в голову, пока Кэрролл заново излагал свою историю.

Она состояла ни больше ни меньше в пересказе четырех кошмаров доктора, без всяких дополнительных усложнений, а заканчивалась гибелью кролика. Я была уверена, что доктор Оуэн и его драматург уже слышали подобные рассказы, да и более абсурдные истории из уст прежних пациентов. А затем слово взял мистер Икс: он рассказал о портсмутских событиях. В завершение мой пациент распахнул пиджак, задрал рубашку и предъявил шрам, комментируя мягким голосом:

– Моя медсестра достала кухонный нож и вонзила его мне под ребра.

2

Служанки принесли чай и печенье «Мерривезер».

Сэр Оуэн, полистав книгу про Алису, обменявшись понимающим взглядом с Квикерингом и куда более равнодушным взглядом с Понсонби, вынес свой вердикт:

– История, которую нам только что рассказали, господа, – удивительна, чтобы не сказать больше. Тайные общества, убийства… И все напророчено в снах! – Оуэн недоверчиво покачал белоснежной головой. – Итак, что касается Убийства Нищих, я для начала должен сообщить, что не существует никакого гипноза и даже ментального театра, заставляющего человека делать что-либо против воли. Эти люди, покончившие с собой, несомненно, хотели лишить себя жизни… Быть может, они и получили какой-нибудь легкий толчок, который помог им побороть страх, но желание у них уже было… – А потом его прищуренные лисьи глаза повернулись в мою сторону и по спине у меня пробежали мурашки. – И те люди, что добавили жертв… тоже чувствовали желание. Они действовали по своей воле,