Сердце Сумерек (СИ) - Субботина Айя

— Наверное потому, что Эши очень тебе дорога. — Я закашлялась, чтобы скрыть дрожь в голосе.

Одно дело — поставить на место рыжую вертихвостку, и совсем другое — тягаться с каменной красавицей, которая настолько идеальна, что даже завидовать становиться как-то стыдно. И что самое важное, она торчит в голове Рогалика светлым безупречным образом.

— Она в самом деле мне дорога. Мы с детства были дружны, я видел, как погиб ее первый муж, видел, как она едва не умерла от горя. Потом, когда кто-то столкнул мою первую жену с башни, она была рядом. Хоть, говоря начистоту, я вряд ли был расстроен из-за смерти Рил’лит. В жизни не видел такой стервы.

— Первая жена — от бога, вторая — от людей, третья — от черта, — вспомнила я старую поговорку. И в ответ на вопросительный взгляд Граз’зта, пояснила: — Так говорят в моем мире.

— То есть я заслужил жену-стерву?

— Видимо, да.

Он с улыбкой покачал головой.

— Мы с Эшли договорились, что если за десять лет не найдем себе никого, кто бы был нам ближе, чем мы друг для друга — то поженимся. Вот так она стала моей женой.

— Ты был счастлив? — потихоньку спросила я. Примерно так же поженились родители одной моей знакомой, и ничего хорошего из этого брака не вышло.

— Да, вполне. Мы понимали друг друга с полу слова, любили одни и те же вещи, могли целый день провести в постели.

Мне аж зубы свело. «У нас потрясающий секс!» — именно это сказал мне Кирилов, когда я спросили, что со мной было не так, раз он завел шашни с Маринкой за моей спиной, пока я валялась на вытяжке.

— Зачем же женился опять? — Мой голос стал едким, злым.

— Потому что кто-то должен был это сделать ради наших народов. Тан’тун поддержал идею, но не настолько сильно, чтобы ради этого взять в жены Эраати. Мне было все равно, а, говоря по правде, даже удобно: дурой проще управлять. Я в любой момент нашел бы способ спровадить ее к папаше. Но в последний момент появилась Данаани и огорошила меня заявлением, что знает, где хранится Сердце Зары и если я скажу Светлому владыке, что передумал брать в жены старшую сестру — она разыщет его для меня. Я подумал, что если уж и брать в жену одну из селуне, то хоть ту, которая не будет лезть мне в штаны и может стать полезной. Поэтому мы заключили договор.

— Что-то не на церемонии было похоже, что ты собираешься его придерживаться, — недовольно буркнула я.

— Потому что ты, Маа’шалин, совсем не Данаани. Ты посмотрела мне в глаза — и там не было страха. Вот тогда-то я и заподозрил неладное.

Так вот значит, где я прокололась.

— Эши дорога мне, но это вряд ли любовь. Просто чтобы ты понимала. Я многим ей обязан. Я обещал, что буду заботиться о ней и раз уж нам вот так не повезло стать вдовцами, то сама судьба толкает нас к тому, чтобы быть вместе. И все было идеально до тех пор, пока я не уберег ее под крышей собственного дома.

Чувство вины — это все, труба, можно сворачивать удочки. В том смысле, что можно попытаться тягаться с идеальной красоткой, которая вся такая из себя хорошая, что чуть не светится, а вот чтобы нокаутировать чувство вины нужно особое мастерство и безразмерное желание.

— Я уже говорила, что иногда ко мне приходят воспоминания принцессы. Она привезла с собой целую кучу книг и какие-то записи. Возможно, читая их, я смогу что-то понять. — Идея так себе, но ничего лучше я предложить не могла. — Обещания нужно сдерживать, и вот она, — я нехотя кивнула в сторону каменной красотки, — не виновата, что я так не вовремя оказалось в чужом теле. Люди должны быть вместе, если разлука делает их несчастными.

Что я несу? Правильные слова, если разобраться, но на самом деле мне хочется сказать что-то совсем другое. А что — и сама толком не понимаю. Я не романтик ни разу, я прагматик и реалист. Красивые парни не влюбляются в серых мышей со среднестатистической внешностью, отсутствием богатого папочки и собственного жилья в столице — вот такая моя правда. Принцы не влюбляются в пастушек, тем более такие, как этот. У него на лбу написано, что он имеет представление о том, как действует на женщин, и что может получить любую. Сказки со счастливым концом — наше все, но я никогда не позволю этой чепухе испортить мой жизненный план. Все, хватит с меня одного разбитого сердца, второй раз на те же грабли наступают только идиоты и те, кому одной шишки оказалось мало, чтобы сделать выводы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я найду этот треклятый артефакт, а заодно постараюсь откопать правду — каким образом меня сюда занесло.

— Прости, тебя ведь кто-то ждет, да? — Рогалик добродушно улыбнулся. — Я не хотел тебя пугать, просто… Ух… Не знаю, что на меня нашло. Смотрю на тебя — и вижу совершенно другого человека, не знаю, как это объяснить. Поэтому и веду себя, как сопливый мальчишка.

Боюсь, дорогой муженек, сопливые мальчишки ведут себя несколько иначе.

Я собиралась сказать, что у меня в общем-то никого нет, но передумала. Если эта недосказанность будет держать Рогалика на расстоянии — все будут в выигрыше. Он получит свою расколдованную Эши, Данаани вернется к Хадалису без вороха проблем, а я сохраню трезвую голову.

— Но спать на софе я больше не буду, — предупредил Рогалик. А потом, заложив руки за спину, подошел ко мне. — А теперь, пожалуйста, ответь на один очень важный вопрос. От него зависит мое душевное спокойствие, так что отнесись к ответу со всей серьезностью.

— Вот уж вряд ли. — Я уже с трудом сдерживала смех. Чую, будет какой-то подвох.

— Кто или что такое «рогалик» и за каким чертом ты меня так называешь?

глава 13

Следующие несколько дней мы с Рогаликом почти не разговаривали. Я, вживаясь в роль хозяйки, впервые в жизни наслаждалась тем, что не нужно вставать по будильнику. Во сколько бы ни началось мое утро, я всегда завтракала чем-то потрясающе вкусным, а потом была предоставлена сама себе.

Утром Граз’зта уже не было, а спать я ложилась до того, как он возвращался. Если бы не смятая постель и пахнущие цветами подушки (кажется, над моей выходкой потихоньку посмеивались все), я бы начала сомневаться, ночует ли он вообще в нашей комнате. Это было то, чего я хотела: покой, трезвая голова, сосредоточенность на поставленных целях. Но вечером, когда я забиралась в эту огромную кровать, мне было до противного тоскливо. А еще в голове то и дело мелькали образы этого раздетого соблазнителя. А гаденький голос не упускал случая поддернуть: «Поделом тебе, Машка-потеряшка».

Первую половину дня я проводила в бесконечных примерках. Да-да, ко мне, наконец, пожаловали модистки, портнихи и ювелиры. Тюков с тканями было столько, что у меня разбегались глаза: шелк, бархат, тонкая шерсть, мягкая замша, тончайшей выделки кожа. О том, что лежало в шкатулках с камнями, я даже не могу описать словами. Ювелир настоял на том, что мне нужны гребни для волос, колье, браслеты, серьги. Я лишь кивала и завидовала сама себе. Чего уж душой кривить, я наслаждалась жизнью, которой у меня никогда не было и не могло быть. Эта сказка, хоть и была моей лишь отчасти, проглатывала меня с головой.

Вторую часть дня я занималась обустройством дома. Никогда бы не подумала, что мне это так понравится! Представьте, что у вас нет необходимости в чем-то себя ограничивать, зато есть бесконечный полет фантазии и такое же количество комнат, залов, веранд, галерей, где вы можете дать этой самой фантазии волю. Представили? А теперь представьте, что вы учитесь на дизайнера и ваша самая заветная мечта — создавать интерьеры и не быть связанной по рукам и ногам желаниями заказчика и его финансовыми ограничениями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В общем, я отрывалась. Настолько, что, признаюсь честно, даже позволила приятным хлопотам отвлечь меня от поисков артефакта и пути, которым я могла бы вернуться домой. Наверное, это и называется слабость, но отказать себе в удовольствии хоть немного насладиться ожившей мечтой я не могла. Да и не хотела. Тем более, что Граз’зт меня не торопил.