Баба Яга: Начало бессмертия - Katali

обеспокоенно воскликнул тот.

— Меня к дому тянет. Я должна войти в круг и понять, что всё-таки произошло.

— А как же твой отец.

— Мне от него не уйти и не скрыться, да и убегать я не желаю. Покорно приму любое наказание и буду каяться, пока он не сменит гнев на милость. Сейчас же я вернусь в то место, где оставила год своей жизни.

Она больше не смотрела ни в сторону леса, откуда в любую минуту мог показаться отец, ни на обеспокоенного спутника, а перешагнула развалины сгоревшего дома, который знавал лучшие времена. Раздвигая в стороны обгоревшие доски, она села на колени на пол, покрытый толстым слоем сажи и пыли, и закрыла глаза, проваливаясь в глубокий транс.

Ядвига сидела в центре комнаты, всё глубже погружаясь в себя. Мир вокруг словно перестал существовать. Звуки леса и птиц стали далёкими и неразборчивыми, словно скрытыми под толщей воды; свет то мерк, то вспыхивал красными огнями, а в носу засвербело от густого мятно-хмельного аромата.

Одаренная силой богов словно вышла из пределов собственного тела и вознеслась ввысь, наблюдая за миром, утопающим во мраке, с высоты птичьего полета. Она видела голодных волков, снующих в глубине леса в поиске добычи, видела сокола, отталкивающегося сильным крылом в воздухе, а также искаженное яростью лицо отца, заплутавшего в лесной чаще. Отвлекли её внимание красавицы-русалки, сидящие на берегу темного озера, залитого лунным светом. Живущие распускались озорным зловещим смехом, расчесывая длинными тонкими пальцами прямые гладкие волосы, доходящие до земли.

— Без ступки и песта не уходи, — ласковый обволакивающий голос словно вернул девушку в тело.

Медленно, боясь потерять связь с видением, Ядвига приоткрыла глаза и оглянулась, стараясь в темноте разглядеть, кто заговорил с ней. Теперь её уже не удивляла тьма, опустившаяся на землю так внезапно.

— Не уходи… — вновь отдаленно раздался знакомый женский голос.

— Где Вы?! Прошу, покажитесь! О какой ступке говорите? Я не понимаю.

Точно подчиняясь её мольбам, воздух перед глазами наполнился туманной дымкой, плавно соединяясь в знакомый женский силуэт. Перед Ядвигой в образе бесформенного призрака явилась наставница Любица. Прозрачное лицо улыбнулось ласковой материнской улыбкой.

— Здравствуй, моя дорогая.

— Любица…Вы…ты призрак… — кровь отпрянула от лица ученицы.

— Верно, дитя моё. Многие лета я блуждала в околицах, ждала твоего появления. Ты должна высечь из этого бревна, — прозрачная рука указала на единственное не пострадавшее в огне полено, — себе ступку и пест. Да работу делать будешь ножом, что подле деревяшки лежит. Это заговоренное лезвие, что единожды может службу сослужить не своему хозяину. А перед тем, как ты к делу приступишь, можешь задать мне три вопроса, на которые я с радостью отвечу. Только не торопись, подумай хорошенько. После того, как я отвечу, мы больше никогда не свидимся.

Полупрозрачный призрак плыл по воздуху легко и плавно, вызывая в людских сердцах трепетный ужас, лишь только в сердце Ядвиги не было страха. Оно рвалось на куски от тоски и боли.

— Кто ты? — дрожащим от слёз голосом спросила она.

— Моё имя ты уже знаешь. Когда-то давно, ещё при жизни, я была ворожеей. Многие люди переступали порог моего дома в поисках спасения от тяжёлых недугов, спрашивали совета и просили наставить на путь истинный. Однако сейчас я бесформенный призрак, чьё тело поглотил безжалостный огонь. Отныне моя душа привязана к этому месту, ведь прах мой навечно смешался с пеплом этого дома. Не единожды деревенские мужики пытались прибрать моё пепелище, но я никогда не позволю этому случиться. Теперь местные боятся подходить к этому месту, считая эти земли проклятыми, а большего мне для покоя и не надо.

— Зачем мне ступа и пест?

— Они тебе для всякого зелья и снадобья сгодятся. Отныне они всегда должны быть при тебе и в другой утвари травы не мни. Да смотри, не меняй пест, покуда сила в груди ещё будет для последнего твоего вздоха. С помощью этой ступки ты будешь готовить самые сильные лекарства и самые смертоносные яды.

— И последний вопрос, — Ядвига смахнула кончиками пальцев соленые слезы со своей щеки. — Почему именно из этого полена? Что в нём особенного?

— Оно из ветки древнего дуба, который рос на безлюдном острове среди океяна. Более магического материала тебе вовек не сыскать.

Призрак нахмурилась, вглядываясь в уже полюбившееся лицо Ядвиги. Она покачала головой и с тоской смертной промолвила:

— Глупая девочка. У тебя была возможности приоткрыть завесу своей судьбы, узнать, что тебя ждёт в грядущем. Ты выбрала не те вопросы.

На что ученица только печально улыбнулась и ответила, покорно склонив голову:

— Не желаю вмешиваться в свою судьбу.

— Но почему?

— С самого рождения все неустанно вторили мне о том, что судьба моя будет нелегка и жизнь непростая. Я уже свыклась с этой мыслью и не желаю знать больше, в противном не смогу жить спокойно. Хочу людям помогать, сколько в моих силах, а не искать спасения для себя.

— Мудрые вещи говоришь, только и о себе не забывай.

Наставница протянула призрачную руку и коснулась щеки своей ученицы, только та ничего не ощутила, кроме холодка, пробежавшего по коже.

— Ты прекрасное дитя, Ядвига, и я вечность буду тебя помнить. Поторопись с работой, милая, пока я ещё в силах сдерживать твоего отца. Больно силен его дух, как же не просто его удержать и запутать в лесных тропах. Он не выйдет из чащи, покуда работа твоя не завершится. А теперь прощай.

Любица одарила полюбившуюся ей девушку печальной улыбкой и растаяла тягучим туманом в воздухе.

Вместе с призраком рассеялись грёзы, и Ядвига пришла в себя, озадаченно глядя по сторонам. Ей казалось, что прошло всего мгновение, но за это время солнце успело спрятаться за горизонт, затягивая чернотой небо для бледной луны и сияющих звёзд.

Потупив взгляд, девушка робко коснулась щеки, на которой всё ещё чувствовалось холодное дыхание смерти, оставленное прикосновением духа.

— Прощай… — проговорила она в пустоту, проглатывая слёзы.

Мысленно отпустив близкого для себя человека, она вскочила на ноги и бросилась в сторону бревна, аккурат лежащего неподалёку.

— Что ты делаешь? — ошеломлённо выкрикнул спутник, глядя на то, как его подруга хватается одной рукой за старую корягу, а другой — за кривой, но начищенный до блеска нож. Его удивило, что в месте, где вот уже несколько десятков лет не ступала нога человека, кроме них двоих, может быть подобный предмет. Сдавалось, что совсем недавно сей нож точили и натирали до блеска.

— Мне необходимо выстругать ступу и пест из этого бревна, — сосредоточенно приступая к делу, бормотала