Ветер разлуки - Соня Мармен

– Ты и не такое придумаешь, Грант, лишь бы тебя слушали! Ну чем ты докажешь, что это правда? Если ты прятал Чарли в пещере, то я ночевал между ног у славной полковницы Энн[42], ха-ха-ха!

Многие засмеялись, и к разговору начали прислушиваться остальные солдаты.

– Точно! Мы хотим доказательств!

– Где остальные шестеро из той прославленной Гленмористонской семерки[43]? Пусть подтвердят, что это не очередная легенда про бегство Красавчика Чарли!

– Я не знаю, где мои товарищи сейчас. Может, кто-то из них погиб, кого-то отправили в колонии. Да помилует их Господь! Но я головой принца клянусь, что говорю правду, клянусь так же торжественно, как в тот день, когда приносил клятву верности в июле 1746: «Пусть спины наши будут обращены к Богу, а лица – к дьяволу, пусть обрушатся на нас и наших потомков все кары, упомянутые в Святом Писании, если мы отречемся от принца, сколь страшной бы ни была опасность!»

В помещении вдруг стало очень тихо. Волна шепота и кивки стали красноречивым подтверждением смелости Гранта. Заявить в открытую о преданности принцу-изгнаннику, да еще на английском корабле, могло стоить человеку жизни. Доказательство, которого все ждали, было предоставлено. Отовсюду послышались приветственные возгласы, а Гранту преподнесли кувшинчик с суррогатом виски.

Под чьим-то смычком громко запели струны скрипки. После мастерски исполненного глиссандо[44] скрипач поднялся от низких нот к самым высоким, чтобы потом перейти к звукам средней тональности. Переливы мелодии, словно взрыв ярких красок, увлекали ностальгирующие сердца к дорогам Хайленда, его прекрасным долинам, возможно навсегда утраченным. Александер тоже отвлекся от работы. Каскад звуков вызвал в его памяти вереницу давно забытых воспоминаний.

Взволнованный, погруженный в свои мысли, он не заметил, как подошел Маккалум. Юный солдат присел рядом с ним на моток каната. Музыка, заставлявшая плакать тех, кто из-за тягот жизни давно разучился это делать, взволновала и его. Рог выскользнул у Александера из рук и упал, вынудив его вернуться к реальности. Наклонившись, чтобы поднять его, он ударился лбом о плечо Маккалума, который тоже потянулся за вещицей. Выпрямившись, оба смутились и рассыпались в извинениях. Когда Александер посмотрел Маккалуму в глаза, тот отвернулся.

Все в роте знали, что Уильям Маккалум и Эван Кэмерон – братья то ли по отцу, то ли по матери и что старший опекает младшего. Но о них рассказывали и другое, и эти слухи были Александеру неприятны. Он замечал, что взгляд юноши часто останавливается на нем, но притворялся, будто ничего не видит. Мысль, что Маккалум может испытывать к нему… как бы это сказать… противоестественное влечение, была ему противна. Хотя в поведении Кэмерона, которого за глаза многие величали содомитом, не было ничего странного, если не считать его явной привязанности к этому юнцу Маккалуму… Но ведь они и вправду могут быть братьями, верно? Или Маккалум из породы неженок, и Кэмерон чувствует себя обязанным о нем заботиться? Если его предположение верно, то юноше нечего делать в полку. Солдатская жизнь подвергает жесточайшим испытаниям самые закаленные сердца. Если во время первых стычек его не убьют, Маккалуму не избежать безумия.

– Очень красивый, – тихо произнес Маккалум, указав на кинжал на поясе Александера. – Можно посмотреть?

Оглянувшись по сторонам, Александер вынул нож из ножен и протянул юноше так, чтобы их пальцы не соприкоснулись. Пальцы Маккалума побежали по украшавшим рукоять узорам, задерживаясь на каждом переплетении.

– Ты сам вырезал?

– Да.

– А этот рог? Ты его делаешь для себя?

Взглянув на рожок для пороха, который он все еще сжимал в руке, Александер кивнул.

– А для других ты работаешь? Я имел в виду за плату…

Александер насторожился. Меньше всего ему хотелось услышать непристойное предложение. Глаза, внимательно смотревшие на него, были серые, с вкраплением зелени – он таких никогда прежде не видел. Маккалум смотрел на него настойчиво, и Александер почувствовал себя не в своей тарелке.

– Ты хочешь мне заплатить?

– Деньгами, Макдональд, – уточнил Маккалум с понимающей улыбкой. – А ты что подумал?

Александер, смутившись, что-то бессвязно пробормотал.

– Значит, договорились! – прозвучал звонкий голосок. – Может, у тебя получится сделать что-то вот с этим?

Из маленьких кожаных ножен юноша извлек sgian dhu с почерневшей рукояткой, такой же гладкой, как и его щеки. Взяв ножичек в руки, Александер сделал вид, что рассматривает его. Он сомневался, стоит ли браться за этот заказ, который мог привлечь к нему ненужное внимание.

Кинжал был прекрасной работы, с клинком из вороненой стали, а не просто нож, перекованный из сломанного меча…

– Оружейник не успел закончить работу до моего отъезда, – пояснил Маккалум, протягивая руку, чтобы забрать кинжал. – Но если ты занят…

– Я сделаю, – резко ответил Александер, сжав рукоять пальцами.

Юноша несколько секунд смотрел на него растерянно, а потом улыбнулся. Эта улыбка придала его лицу, обрамленному шелковистыми каштановыми волосами, которые были стянуты кожаным шнурком, женственное выражение. Ухоженный, среднего роста, он имел сложение подростка, а на щеках не было даже намека на юношеский пушок. «Он повзрослеет и станет более мужественным, – подумал Александер. – И чем скорее это случится, тем лучше».

– Сколько тебе лет?

Маккалум недовольно поджал губы.

– Шестнадцать.

– Ясно, – отозвался Александер, не сводя глаз с sgian dhu. – Рановато ты подался в солдаты…

– Я умею сражаться! И не надо так на меня смотреть, Макдональд! Я знаю, что ты обо мне думаешь! У меня есть глаза и уши, если ты до сих пор не заметил! А я еще думал, что ты не такой, как они… Я думал… Ладно, забудем!

И Маккалум протянул руку, чтобы забрать свой нож. Его уязвленный тон удивил Александера. Что, если он ошибся? Внешне Маккалум, конечно, похож на девчонку, но при этом он расторопный, ловкий… И Александер оттолкнул руку, которая намеревалась завладеть кинжальчиком.

– Верни мне нож!

– Я же сказал, что все сделаю, если ты, конечно, не передумал.

Раскрасневшийся от возмущения Маккалум посмотрел по сторонам. Похоже, товарищи на них не обращали ни малейшего внимания.

– Ну, тогда ладно.

– Вот и договорились! И что ты мне дашь за работу?

– Что дам? Ну…

– Я имел в виду… сколько?

Юноша уставился на своего собеседника с такой яростью, словно надеялся прогнать даже мысль о том, что он может позволить проделывать с собой такие вещи. В этом взгляде Александер разглядел обиду, но также решительность и незаурядную волю. «Чудной паренек», – подумал он.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});