Классная дама (СИ) - Даниэль Брэйн

Розен предсказывать было равносильно намерению вылететь отсюда, похоже, опять в каземат. Подобное преступление уже не прощают.

Мне казалось, Розен хочет мне что-то сказать, но нечто ее останавливает. Или некто в количестве десяти человек. Девушки ждали учительницу музыки, она запаздывала, класс был закрыт, чтобы пансионерки не тиранили инструменты. Розен еще раз улыбнулась, я кивнула и пошла дальше, гадая, о чем же она промолчала. Неужели можно допустить мысль, что…

— Не глупи, — оборвала меня Софья сердито. — Мужчины не рожают детей, женщины не способны к магии. Это просто, почему ты не можешь понять?

Да, козочка, звучит очень логично, но тебе придется посражаться со мной. Понимаешь… магия для меня еще более незнакомое нечто, чем академия и керосиновые лампы. Прости.

Кто-то бежал прямо ко мне, и я остановилась и прижалась к стене: до лестницы оставалось всего ничего, не хватало свернуть себе шею от чьего-то пинка. Но Перевозникова не стала на меня нападать, наоборот, она остановилась поодаль, сделала книксен и зашептала, не подходя ко мне ближе, чем на два шага:

— Мадемуазель, я должна вам сказать. Я знаю. Отец Павел наложил на меня покаяние, и я все видела. Алмазова бегает в храм.

— Что? — переспросила я, ничего не поняв из страстного сбивчивого монолога.

— Мадам, Наталья Филипповна, искала ее несколько раз. Но мадам не любили, ей никто не сказал, и я тоже, что Алмазова постоянно бегает в храм. Это никого не удивляет, она дочь архиепископа и привыкла к храму, но мне не хотелось бы… — она смутилась. — После того, что вы сделали для меня, я не могу промолчать, я знаю, что вы будете искать эту девочку.

— Спасибо, — обескураженно произнесла я и не смогла не добавить: — Отец Павел — добрый и справедливый человек, за что он наложил на вас покаяние?

Я улыбалась. Тайна Перевозниковой пряталась у меня под юбкой, и этой улыбкой я говорила — все останется между нами, я не выдам тебя никому.

— О, мадемуазель, — теперь заулыбалась и Перевозникова и еле сдерживала смех, — я читала вслух «Одетту». Мадам отобрала ее, наверное, теперь читает сама.

Софья осторожно покашляла.

— Это чудесная книга, — согласилась я. — После того, как вы покинете академию, советую дочитать. Там дивный финал.

Мы, казалось бы, разошлись, и я начала спускаться по лестнице, как меня догнал робкий вопрос:

— Там будет счастливый конец? Она останется с графом?

— Не говори ей правду, — предупредила Софья.

— Да, счастливый, конечно, да.

Барышни, милые барышни. Вам студят почки, портят желудки, вас унижают, бывает, что даже бьют, вас готовят к тому, что самые везучие — невезучие — станут чьими-то временными любовницами, а потом вас выдадут замуж за тех, кто вам вовсе не мил, а вас интересует чужой, выдуманный хэппи-энд… Страшно думать о собственном будущем? Все может быть.

Я спустилась на пролет, оказалась на пустой лестничной площадке и услышала стук палки по мрамору позади. Ядвига Казимировна шествовала за мной, прошла мимо, словно и не заметив, но, черт, это уже не совпадение, а система. Господи, что тебе от меня надо, кошелка старая? То ты таращилась на меня из окна, теперь преследуешь. Яга начала спускаться дальше, я подождала: или она постарается понять, куда я направляюсь, или я уже шарахаюсь от собственной тени и ищу опасности там, где их нет.

Может, это Яга — соглядатай жандармерии? Тогда понятно, почему Ветлицкому в академии понадобилась я. Старуха глухая и почти ничего не видит, или так успешно прикидывается, а возможно, для классных дам и прочего персонала давно не секрет, кто ей платит. Мне от этого было не легче, и Софья надулась, не зная, как успокоить. От Яги, как я поняла, она тоже ждет любой пакости.

Я рассчитывала воспользоваться свободным временем — Софья сказала, что я не пленница и могу покинуть академию в эти часы. Первым делом нужно было отправить письма девочек и как-то дать Ветлицкому знать, что у меня для него есть информация. Если я возьму извозчика и… нет, сперва мне придется что-нибудь продать, но можно и извозчику сплавить какую-нибудь тряпку, эта публика испокон веков не гнушалась краденым. Правда, точно так же они были осведомителями, как и дворники, и, например, Аскольд…

— Барышня? Барышня, там вас господин-с спрашивает.

Он доведет меня до инфаркта, раздраженно подумала я, а Софья фыркнула — да привыкнешь. Может быть, и привыкну, пока я не слышала, чтобы в академии кто-то умер из-за того, что Аскольд подкрался к нему со спины.

— Какой господин? — По интонации я уловила, что «господин» не равно «барин», а значит, по мою заблудшую душу мог явиться кто угодно.

— А вчерашний-с, — загудел Аскольд. — Вона, чемоданчик-с привез, я его Тимохе приказал в вашу комнату-с отнести, а то еще чего передать вам-с лично-с хочет.

Это всего лишь возница — или переодетый возницей жандарм. Я кивнула и быстрым шагом отправилась к парадному входу.

Самое, наверное, малолюдное место. И еще в зале что-то обманчивое, как в сказках: есть в замке кто-нибудь? Если да, то лучше, пока не поздно, сбежать, ничего доброго тебя тут не ждет. Но в фильмах и книгах герои перли как танки напролом, и ведь редко причина подниматься по лестнице была у них стоящей.

Возница мне обрадовался, как супруге или сестре. Было бы у него желание, обнял, но он играл свою роль, а я — свою.

— Пожалуйте, Софья Ильинична, — громко говорил он, распахивая передо мной дверцу. — Позвольте, подсажу вас, а то купец ждет уже, да и в кассу после заехать надобно!

Какая лавка, какая касса? Бросив взгляд на двери академии, я увидела: Аскольд немигающе смотрит на нас. А в экипаже, приложив палец к губам, поручик Ягодин сделал мне знак: молчи.

— Поручик, — кивнула я. Мне это не нравилось, это я должна была выйти на них сама, а визит то ли правой, то ли левой руки Ветлицкого говорит, что что-то случилось или меня просто похитили. Или арестовали. — Что-то произошло?

Экипаж тронулся, поручик тряхнул головой, и вышло у него так по-мальчишески задорно, что я почувствовала облегчение. Будет обидно, если этот симпатяжка маньяк и его прекрасное настроение связано с тем, что меня уже поджидает Семен. После порки он будет особенно зол, если, конечно, он выжил.

— Господин полковник хочет удостовериться, что вы устроились и все хорошо, — Ягодин плотнее задернул шторку, но от меня не укрылся румянец на его щеках. Это из-за того, что Софья такая куколка или он где-то успел хлебнуть? Я принюхалась — спиртным не