Тот, кто следит за тобой 2 (СИ) - Наталья Новикова

едва не закричала, но увидела лицо Эвана.

— Увидел, что ты еще не спишь и решил зайти извиниться.

— Как ты узнал, что сегодня я одна? Или тебе уже все равно на это?

— Не все равно, — покачал головой он. — можешь считать, что у меня хорошая интуиция. — Эван окончательно влез в комнату, потянув меня за руку в сторону кровати. Я поморщилась, почувствовав боль в запястье.

— Извини, я переусердствовал сегодня. — он достал из кармана тюбик с мазью от ушибов и синяков и выдавил немного на палец. Холодная мазь коснулась запястья, а нежные массирующие движения приятно расслабили меня. Эван смотрел на мое лицо, пытаясь считать чувства. Видимо он увидел легкую блаженную улыбку на моем лице, потому что его губы также растянулись в улыбке.

— За что ты извиняешься? За это? — я указала головой на запястье. — или за сказанные слова? Ты что бандит или гангстер, что говоришь об этом с такой легкостью? — я требовательно взглянула в лицо Эвана, пытаясь считать его мысли. По его лицу невозможно было понять, о чем он думает, и я пожалела о том, что у меня не было природной проницательности.

— За то, что причинил боль. Ты ведь знаешь, что я не хотел этого. Твои слова сильно задели меня… я уже говорил тебе не один раз, что не потерплю другого мужчину в твоей жизни. — он прикоснулся губами отметины на моей коже и плавно стал подниматься вверх. Вернулось прежнее ощущение, которое едва не свело меня с ума на фотосессии. Не желая поддаваться на эту сладкую муку, я оттолкнула его от себя и отсела подальше.

— Если ты пришел опять приставать ко мне, то тебе лучше уйти. — я указала пальцем в окно.

— Гонишь меня? — мрачно усмехнулся он. — Хочешь, чтобы я ушел из твоей жизни? Слишком тяжким бременем для тебя стал? — стоило вновь выбирать, что лучше сказать: жестокую правду или сладкую ложь? И я решила выбрать нейтральную сторону.

— Я хочу, чтобы ты был в моей жизни, но не так как хочешь ты.

— Я всегда буду в твоей жизни, Рина. Всегда! Ничто не способно меня оттуда выгнать!

— Даже если я сама прогоню тебя?

— Ты никогда этого не сделаешь, не сможешь. Ты полюбишь меня, Рина!

— Мне жаль, но этого никогда не случится.

— Поживем увидим. — он мрачно улыбнулся. — Кстати, забыл тебе сказать, недавно встретил Марианну и Изабеллу, на днях я встречаюсь с ними… — а вот это был удар под-дых.

Записки Эвана 4

После моего признания Рина предпочла делать вид, что ничего не произошло. Хочет прятать голову в песок, что ж — пусть прячет, только это не изменит моего к ней отношения. Теперь, когда я раскрыл свои чувства к ней — меня уже ничто не остановит.

Помимо каждодневных мимолетных поцелуев, объятий и прикосновений — я поговорил с Андре. Сказал прямым текстом, что мы с Риной готовы к более взрослым съемкам. Андре выказал сомнение в этом, он помнил нашу фотосессию в день совершеннолетия Рины и понял, что она еще не готова перейти на другой уровень. Я был очень убедителен в попытке добиться желаемого и в итоге: он уступил. Чтобы Рина не узнала, что все это моих рук дело, я попросил Андре молчать об этом. Когда-нибудь, когда у нас с Риной все наладится, я сам расскажу ей, а пока приходится идти на хитрость, только бы добиться ее расположения.

Мы получили сообщение о фотосессии на яхте одновременно, учитывая, что Рина позвонила мне сразу. Я уже наперед знал, что услышу панику в ее голосе. И я оказался прав. Рина хотела, чтобы я помог избежать фотосессии, предотвратить ее, но я не хотел этого. Какой в этом смысл, если этого я желаю больше всего? Я мечтал о близости с Риной, пусть это лишь на камеру, но я верил, что чувства могут родиться, если она прочувствует их на съемках. На мой отказ Рина разозлилась и сбросила вызов. Что ж, подумай об этом, Рина. И смирись.

Настроение было почти такое же, как когда я узнал, что Рина не моя сестра. Хотелось танцевать от счастья и обнять весь мир. Я медленно, но верно, приближался к ней, ее чувствам.

Подхватив любимую кожаную косуху, я вышел на улицу. Я бы мог предложить Рине прогуляться со мной, но знал, что она откажется от прогулки со мной, чувствуя обиду. Значит, мне предстоит прогулка в полном одиночестве. Одному тоже быть неплохо.

Я решил прогуляться по торговому центру в поисках какой-нибудь красивой вещицы, достойной Рины. Благо в модельном агентстве платили достаточно, чтобы за три года мы могли позволить себе купить хорошую квартиру или даже дом.

Мой взгляд зацепился за витрину с украшениями от какого-то известного брэнда. Глаза разбегались от обилия колец, цепочек, браслетов и заколок. Золото, серебро, платина, бриллианты, рубины и другие драгоценные камни. Все было действительно красивым, но ничего не было цепляющего, что мне захотелось бы купить. Взгляд натолкнулся на шикарный браслет, состоящий из сапфиров и бриллиантов. Каждое звено было выполнено в форме сердца. Основание состояло из сапфира, а по контуру его были расположены небольшие сверкающие бриллианты. Очень красивый. По цвету идеально сочетающийся с ее глазами. От браслета отходила небольшая подвеска, такая же, как и все звенья. Она делала браслет еще более утонченным и женственным. Я представил его на тонкой красивой руке Рины и замер с улыбкой на губах. Это действительно то, что нужно!

— Эван? — откуда-то со стороны послышался женский голос, которому вторил еще второй такой же. Обернувшись на него, я увидел двух девушек, похожих друг на друга как две капли воды. С близняшками в своей жизни был знаком лишь однажды и путем несложных умозаключений, я решил, что это именно они. Марианна и Изабелла. Мои старые подружки, которых я презирал из-за их плохого отношения к Рине. А еще это дочки той женщины, что зверски растерзал отец Рины.

— Марианна, Изабелла. — безучастно кивнул им я и отошел на расстояние, не желая продолжать разговор. Эти девочки были в прошлом, так пусть там и остаются.

— Постой, Эван. Мы так давно не виделись. Столько лет прошло! — сказала одна из них, смотря на меня каким-то хищным взглядом. Я окинул взглядом каждую из них: длинные белые волосы, стройные фигурки, облаченные в супер-короткие платья, туфли на высоченных каблуках. На длинных пальцах красовались ярко-красные когти, настоящих хищниц. Их лица можно было назвать симпатичными, если бы они не злоупотребляли косметологическими