Саммерхилл — воспитание свободой - Александр Нилл

Мой девиз для семьи — и в образовании, и в жизни — ради всего святого, дайте людям жить своей собственной жизнью. Он годится для любой ситуации.

Это единственный подход, который способствует развитию терпимости. Странно, что слово «терпимость» не пришло мне в голову раньше. Это самое правильное слово для свободной школы. Мы ведем детей путем терпимости, проявляя терпимость к ним.

Страх

Я провел немало времени, врачуя раны, которые нанесли детям те, кто заставлял их жить в страхе. Страх может сделать жизнь ребенка совершенно ужасной, и он должен быть устранен полностью — страх перед взрослыми, страх перед наказанием, боязнь неодобрения, страх перед богом. В атмосфере страха способна процветать только ненависть.

Мы столь многого боимся — бедности, насмешек, привидений, грабителей, несчастных случаев, общественного мнения, болезни, смерти. Жизнь человека — история его страхов. Миллионы взрослых боятся гулять в темноте. Тысячи испытывают смутное чувство беспокойства, когда в их дверь звонит полицейский. Большинство путешественников подумывают о том, что их корабль может утонуть, а самолет — разбиться. Тот, кто ездит по железной дороге, старается брать билеты в средние вагоны поезда. Формула «Безопасность прежде всего» выражает главную заботу человека.

В истории были времена, когда боязнь быть убитым заставляла человека убегать и прятаться. С тех пор жизнь стала гораздо безопаснее, и, кажется, нет необходимости так уж о ней беспокоиться, тем Не менее сегодня человечество, похоже, испытывает больше страхов, чем наши предки в каменном веке. Для первобытного человека страшными чудовищами были только огромные звери, у нас же этих чудовищ — множество: поезда, пароходы, самолеты, грабители, автомобили и самое страшное из всех — возможность быть выведенным на чистую воду. Страх нам все же необходим. Страх заставляет нас аккуратно переходить улицу.

В природе страх служит цели сохранения вида. Кролики и лошади выжили благодаря страху, заставлявшему их убегать от опасности. Страх — важный фактор в законах дикой природы.

Страх всегда эгоистичен: мы боимся за собственную шкуру или за тех, кого любим, но все-таки прежде всего и больше всего — за свою шкуру. Когда я был мальчиком, я всегда боялся вечером в темноте ходить на ферму за молоком. Однако, когда со мной шла сестра, я никогда не боялся, что ее убьют по дороге. Страх должен быть эгоистичен, потому что всякий страх — это страх смерти.

Герой способен превратить свой страх в положительную энергию, он оседлывает свой страх. Страх страха, страх испугаться — самый тяжелый страх для солдата. Трус не способен превратить свой страх в позитивное действие. Трусость — гораздо более распространенное качество, чем храбрость.

Все мы — трусы. Одни умудряются скрывать свою трусость, другие выдают ее. Трусость всегда относительна — вы можете быть героем в одной ситуации и трусом в других. Я вспоминаю себя новобранцем и свой первый урок по гранатометанию. Один из нас не сумел забросить гранату в яму. Она взорвалась и свалила с ног несколько человек. К счастью, никого не убило. В тот день занятия прекратили, но на следующий день нас снова отвели строем на площадку для метания. Когда я взял в руки свою первую гранату, они тряслись. Сержант презрительно посмотрел на меня и сказал, что я — паршивый трус. Я согласился. Сержант, человек, совершивший подвиги, достойные Креста Виктории, не знал физического страха, но вскоре после этого происшествия он признался мне: «Нилл, я ненавижу гонять роту, когда ты в строю, я все время смертельно боюсь». Пораженный, я спросил почему. «Потому что у тебя диплом магистра искусств, — ответил он, — а я коверкаю слова».

Психология не помогает нам понять, почему один ребенок с рождения наделен мужеством, а другой — дрожащей душой. Возможно, значительную роль здесь играют условия внутриутробного развития. Если это нежеланный ребенок, то вполне возможно, что мать к моменту его рождения каким-то образом передает ему свое беспокойство. Допускаю, что нежеланный ребенок рождается с робкой душой, с характером человека, который боится жизни и стремится остаться в чреве.

Мы, конечно, не в силах изменить пренатальные[34] условия, но многих детей — и я утверждаю вполне определенно — делает трусами воспитание в раннем детстве. Трусость такого рода можно предотвратить.

Один известный психоаналитик рассказывал мне такой случай из своей практики. Его пациент, молодой человек, в 6 лет был пойман отцом за проявлением живого сексуального интереса к семилетней девочке. Отец его жестоко выпорол. Порка сделала мальчика трусом навсегда. На протяжении всей жизни он испытывал непреодолимое стремление повторять этот ранний опыт. Он как бы снова и снова искал порки, наказания в той или иной форме. Так, он мог влюбиться только в «запретный плод» — в уже помолвленную или замужнюю женщину и постоянно пребывал в ужасном страхе, что муж (или жених) его поймает и отколотит. Этот страх распространялся на все. Душа этого человека была несчастной, робкой, всегда приниженной, он постоянно ожидал опасности. Его робость проявлялась в каждой мелочи. В яркий солнечный день, если ему надо было пройти полмили, он брал с собой плащ и зонтик. Он говорил жизни нет.

Наказывать ребенка за детский сексуальный интерес — надежный способ сделать его трусом. Другой надежный способ — грозить ему адским пламенем.

Фрейдисты много говорят о комплексе кастрации. Такой комплекс, безусловно, есть. В Саммерхилле был однажды маленький мальчик, которому внушили, что, если он будет трогать свой пенис, тот отвалится. Этот страх одинаков у мальчиков и девочек. И имеет ужасные последствия, потому что страх и желание никогда не ходят врозь. Страх кастрации — часто желание кастрации как наказания за мастурбацию или средства освободиться от искушения.

Для запуганного ребенка секс — это вообще всё! Да-да, ребенок использует секс в качестве козла отпущения, на которого можно повесить все свои страхи. Ему ведь сказали, что секс — это грех. Ребенок с ночными кошмарами — часто тот, кто боится своих мыслей о сексе. Может ведь прийти дьявол и забрать его в ад — ведь разве он не порочный мальчик, который заслуживает наказания?! Злой дух, призрак и гоблин — разные обличья дьявола. Страх коренится в нечистой совести, а нечистую совесть ребенку создает невежество родителей.

Одна из распространенных форм страха у детей связана с тем, что дети и родители спят в одной комнате. Четырехлетний малыш может увидеть и услышать то, что он не способен понять. Отец становится для него плохим человеком, который мучает маму. Из раннего непонимания и страхов иногда вырастают садистские наклонности. Мальчик, идентифицируя себя с отцом, становится юношей, у которого представления о сексе связаны с причинением страдания. Из страха оказаться не на высоте он может сделать со своей партнершей то, что, как ему кажется, его отец делал с матерью.

Попробуем различить страх и ужас. Страх перед тигром — естественный и здоровый страх. Страх сесть в машину, которую ведет неумелый шофер, тоже естествен и здрав. Если бы у нас не было такого страха, нас бы всех давно переехало автобусами. Но страх перед пауком, мышью или призраком отнюдь не является естественным и здоровым. Такого рода страх как раз и есть ужас. Это фобия[35], а фобия — иррациональная, преувеличенная тревога по какому-нибудь поводу. При фобиях ужас вызывается предметами сравнительно безопасными. Предметы эти просто символы, хотя тревога, которую они вызывают, вполне реальна.

В Австралии страх перед пауком вполне разумен, потому что там его укус может быть смертелен, но в Англии или США боязнь пауков иррациональна и, следовательно, является фобией. Паук в данном случае — символ чего-то другого, чего человек на самом деле боится в глубине души. Так, боязнь призраков у ребенка — это фобия. Призраки символизируют что-то, чего ребенок боится на самом деле. Возможно, смерти, если его воспитывали в страхе божием, или собственных сексуальных импульсов, если семья научила ребенка бояться и подавлять их как греховные.

Меня однажды попросили посмотреть школьницу, у которой была фобия дождевых червей. Я попросил ее изобразить червя, и она нарисовала пенис. Потом она рассказала мне о солдате-эксгибиционисте[36], которого она часто встречала по дороге в школу. Это ее напугало. Страх был перенесен на червей, но задолго до того, как фобия сформировалась, девочка уже испытывала чрезмерный, невротический интерес к источнику фобии. Невротический интерес — результат ее воспитания (или отсутствия такового) в вопросах пола. Таинственность и секретность, которыми окружали такие вопросы взрослые, вызвали в ней ненормальный интерес к ним. Конечно, лучше бы ей вообще никогда не встречаться с этим солдатом, но, получи она правильное воспитание в вопросах пола, оно помогло бы ей пройти испытание без невротической реакции, без закрепившейся тревоги по поводу мужского полового органа.