Ты мне не нужна (СИ) - Криницинская Анна

Но как бы больно не было Лесе, она решила, что больше глупой дурочкой не будет. Свое падение она стала считать посылом свыше, стимулом перевернуть страницу жизни, начать все заново и попытаться быть сильной хотя бы ради ребенка. Неизвестность «завтрашнего» дня пугала до жути, впереди был трудный путь, но Леся старалась быть оптимистичной. Она не первая мать одиночка, и не последняя. А дела сердечные... что ж Олеся никому не расскажет как замирает ее сердце при воспоминании об Артеме, глубоко запрет всё, что чувствует, иначе в очередной день не сможет встать с постели и жить дальше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А вот о Владе девушка думала с благодарностью, хотя и испытывала неловкое чувство вины по отношению к нему. Замечательный мужчина, добрый, не жадный, открытый, но слишком заботливый, и однажды, возможно, забота переросла бы во влюбленность. Только Олеся знала, что ответит на это предательством, ведь она никогда не почувствует к нему и доли того, что чувствует к Артему. А если и ответит на ухаживания то исключительно из чувства благодарности... Хотя не стоит об этом и думать, слишком мизерный процент того, что заботливый Влад воспримет ее как женщину, она ему не ровня, пусть и со стороны все кажется возможным.

Леся отдыхала. От всего. Днем, наетая до сыта, дремала на кровати под яркими, почти весенними лучами солнца, пекшими сквозь двойные деревянные окна, ночью крутилась с боку на бок пытаясь найти удобное положение, с утра и вечером цедила чай с соседками, в общем без занятия не оставалась. А однажды почувствовала удар, изнутри, и не сразу поняла что случилось. Вскочила с кровати и застыла с круглыми глазами посреди комнаты. Женщины перепугались, а как узнали причину, довольно заулыбались – малыш дал о себе знать. Леся потом два дня проходила с рукой на животе, ждала толчка, но малютка снова притихла.

Так беззаботно пролетели дни и слова доктора о запланированной на завра выписке Олеся восприняла даже с грустью. Но этот день все равно должен был настать, а значит пришло время идти дальше.

Леся подготовилась. Сразу нашла несколько вариантов жилья в аренду, и получив после обеда выписку, поехала по самому, как ей казалось, перспективному из адресов. Комната на двух студенток в приличном районе, цена отличная, и проживание с бодрой бабушкой, как показалось по телефону, не скрягой.

Леся позвонила в звонок у обитой черным дерматином двери полная энтузиазма, но, конечно, немного волновалась перед первой встречей. Возле входа завозились, кто-то посмотрел в глазок, потом щелкнул два раза замком и дверь распахнулась. На пороге застыла улыбающаяся дородная беловолосая бабушка в переднике.

– Олеся? – спросила она шустро. Девушка кивнула и бабушка тут же поманила ее за собой. – Идем, заходи, дорогая. Я Лидия Степановна, будем знакомы.

Олеся вошла и сразу почувствовала, как с кухни тянет свежеприготовленным борщом и чем-то жаренным. Девушка любила, когда в доме пахло вкусной едой, и считала, что в таких жилищах обитает светлая и чистая энергия.

– Ты раздевайся, сапоги сюда ставь, а куртку сюда вешай, и пойдем комнату посмотрим, – командовала бабушка, показывая Олесе где и что должно лежать.

– Да я и так вижу, что у вас хорошо, – приветливо улыбнулась девушка, снимая с шеи шарф. – У вас очень уютно.

Леся расстегивала пуховик и любовалась коридором, нешироким, но чистым и светлым, увешанным какими-то приятными мелочами, в виде картин, тарелок и старых портретов.

Леся скинула куртку без задних мыслей, но Лидия Степановна увидев живот девушки поменялась в лице.

– Олесенька, ты же сказала, что студентка, – удивилась она. – Ты не говорила, что на сносях.

– Я вас и не обманула, – тут же потупилась Олеся. – И да, у меня будет ребенок...

– Золотко, но тогда я не могу сдать тебе комнату. Я слишком старая женщина, чтобы слушать детский плачь по ночам, у меня ведь давление! Да и Венера не сможет к лекциям готовиться.

– Простите, Лидия Степановна. Я как-то не подумала, что нужно вас предупредить, ведь я все равно не собиралась оставаться у вас после рождения малышки. Я думала потом снять отдельную квартиру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Значит, ты ко мне еще и ненадолго? Ой, ой, ой, Олеся. Нехорошо так. Мне ведь потом снова студента ищи, а объявление денег стоит. Ой, молодежь, – бабушка недовольно всплеснула руками, но увидев понурую Олесю, смягчилась. – А больше пожить тебе не у кого? Может родители или жаних?

– Нет, в городе я одна...

– Ой, беда... Ну что с тобой делать-то?... Эх, – тяжело вздохнула хозяйка, – оставайся, что же, выгонять тебя на холод теперь?... Идем, с Венерой познакомлю, соседкой твоей новой.

Олеся облегченно выдохнула. Кажется, пронесло.

Комната оказалась просторной. Большой платяной шкаф в углу при входе, две кровати по сторонам с темно-вишневыми коврами на стенах, и небольшой стол у окна, за которым что-то конспектировала худощавая рыжеволосая девушка в очках. Незнакомка, на вид чуть больше двадцати, лишь мазнула по вошедшим взглядом, и продолжила делать записи.

– Твоя кровать, Лесечка, эта, – указала бабушка вправо. – В шкафу есть пустые полки, на столе тоже место имеется. Сами с Венерочкой разберетесь как разместиться, да Венера?

Девушка, наконец, обратила внимание на посетителей, показав свое недовольное лицо.

– Конечно, Лидия Степановна, – наконец соизволила она сказать. – Извините, я немного занята, у меня завтра сдача проекта. Я потом с вами пообщаюсь.

– Ой, извини, золото. Работай – работай, – ретировалась бабушка и поманила Олесю в коридор. – Венерочка у нас на четвертом курсе факультета иностранных языков. Такая труженица, на красный диплом идет, – шепотом стала говорить Лидия Степановна, как только прикрыла дверь в комнату. – У нее к языкам дар! Представляю, каких высот она добьется. Она уже два раза в Китае была, ездила по обмену. А в этом году в Европу полетит с группой, всего шесть человек набирали, и она первая в список попала! Такая умница, такая талантливая, и родители ей так гордятся! Да и весь институт!

Лидия Степановна заливалась соловьем, а сама вела Олесю в ванную комнату. Там показала как работают старенькие краны, разрешила пользоваться стиральной машиной, но первое время под присмотром, наказала собирать воду с пола после купания и не пользоваться чужими шампунями и терками. Леся только кивала, боясь перебить хозяйку.

На кухне девушке выделили полку в холодильнике, и нашли место под остальные продукты. Бабушка разрешила пользоваться ее посудой, при условии возврата в том же виде, в котором взяли, а после готовки велела приводить плиту в порядок. Олеся была рада строгой и чистоплотной хозяйке, ощущая себя снова, словно в нормальной семье.

После окончания скромной экскурсии по квартире Олеся, наконец-то смогла зайти в комнату и присесть на кровать. Венера так и не обратила на нее внимание. Склонилась над книгами и все писала-писала. А Олеся стала тихонечко разбирать вещи, положила возле себя самое необходимое, а остальное понесла в шкаф.

Как оказалось, место в шкафу осталось только на самом верху. Леся попыталась дотянуться, но подросший живот упирался в нижние полки и не давал сложить наверх одежду.

– Венера, – обратилась она к чопорной девушке. – А мы можем полочкой с тобой поменяться? Мне до верха никак не достать.

Венера повернулась, поджав губы.

– До завтра не терпит? – грубо ответила она. – У меня срочное дело.

– Конечно, извини, – понуро ответила Олеся и вернулась на кровать.

– Давай только без обид? – сказала Венера мягче, посмотрев на Олесю. – Мне эти сопли не нужны, некогда мне в милых соседок играть, понимаешь?

– Да, я не обижаюсь. Просто не думала, что сильно мешаю.

– Сегодня – сильно. А завтра мы с тобой во всем разберемся. Я не стерва, ты не думай, но у меня слишком важное дело, чтобы отвлекаться.

– Я понимаю. Мне Лидия Степановна сказала, что ты на красный диплом идешь. Я уважаю учебу. Сама недавно также засиживалась.