Пророчество - Василий Горъ

Кормухин надолго задумался, уткнувшись носом в свой листок. Движения карандаша стали намного быстрее, прерывистее, а на листке постепенно стало вырисовываться какое-то мифическое чудовище… Наконец минут через пять-шесть он оторвался от рисования и, встав, протянул мне руку:

– Хватка у вас есть. Меня устраивает все. Когда вы готовы приступать?

– Для начала я бы хотел услышать мнение своего шефа! Мало ли, он что-нибудь добавит? – Я повернулся к Кириллову и испытующе поглядел на него. Кириллов улыбнулся и, не вставая, дотянувшись до стеклянной дверцы бара, достал оттуда бутылку с грузинским коньяком.

– Молодец, Олег! Я в тебе не ошибся. Я не против твоей работы на Контору. Единственное, что я бы хотел, это чтобы твои выезды заранее согласовывались со мной, для того чтобы и я корректировал свои планы: оставаться без телохранителя, которому я доверяю, мне бы не хотелось… Ладно?

Полковник, кивнув, потянулся к бутылке и быстрым, свидетельствующим о хорошей практике движением наполнил рюмки. Раздался звон стекла, по горлу прокатился сгусток огня, и я почувствовал, что выиграл еще один раунд игры, в которую играл уже шесть с половиной лет… Игры, в которой нет победителей или проигравших. А есть только живые или мертвые… и так мало Счастья…

Глава 31

Если бы я шел по этой тропе один, то даже в самый солнечный полдень не смог бы найти место, в котором, по словам Мериона, жил Хранитель Врат. Несмотря на то что, проходя по тропе, невольно прикасался левым плечом к стене этого самого «дома»: в самом обычном, ничем не примечательном месте Учитель вдруг остановился. Тоненькая, еле видимая трещина в скале от незаметного прикосновения Наставника вдруг расширилась, и здоровенная каменная плита, повернувшись вокруг своей оси и перегородив всю тропу естественным щитом, открыла нам доступ в пещерный лабиринт, в котором, как ни странно, было светло! Первый же светильник, больше похожий на твердый, но очень прозрачный бычий пузырь, светился ярким и совершенно немерцающим светом, со стороны чем-то походя на маленький, но холодный осколок солнца. Остановившись, чтобы полюбоваться на это маленькое чудо, я чуть не оказался размазан по стене бесшумно вернувшейся на место дверью… Впрочем, особенно задержаться у меня не получилось: Учитель, ни на секунду не останавливаясь, скрылся за поворотом, и мне пришлось рвануть вдогонку, так как оставаться одному в этом лабиринте мне совершенно не улыбалось…

Путь по безлюдным коридорам оказался недолог: через половину стражи пол вдруг сделался покатым, потом на нем появились идеально ровные, будто нарисованные, ступени, и, пробежавшись по небольшому спуску, мы уперлись еще в одну каменную дверь. Однако открыть ее так же легко, как первую, Мериону не удалось. Да он, собственно, и не пытался. Вместо этого он прикоснулся пальцем к какой-то неровности на уровне своей груди и что-то сказал на незнакомом мне языке. И дверь, будто повинуясь его команде, почти сразу поползла в сторону!

Учитель, не дожидаясь, пока она откроется полностью, не задумываясь шагнул в открывшийся проход, а я, заглянув внутрь, замер на месте: в отличие от каменных, кое-как обработанных стен каменного лабиринта, по которому мы плутали до этого, там, внутри, царил совершенно другой мир: идеальные, без единого стыка, стены, такие же пол и потолок; ни единой соринки или пылинки и яркий, слегка беловатый свет, который лился из прямоугольных участков потолка… Мне стало жутко: такого не могло быть в природе… Но – было!

Тем временем Мерион, пройдя часть коридора и не услышав шагов позади, повернулся и, увидев, что я в замешательстве, понимающе улыбнувшись, поманил меня к себе:

– Потерпи немного, сынок, и тебе многое станет ясно… и расслабься: врагов здесь нет!

Ряд дверей, мимо которых мы проходили не задерживаясь, казался бесконечным. Мало того, от главного коридора в сторону отходили ответвления, в которых тоже виднелись закрытые двери с какими-то прямоугольными табличками в центре и со смешными, какими-то уж очень вычурными круглыми ручками. Неожиданно Наставник, до того двигавшийся быстрым шагом, остановился у чем-то заинтересовавшей его двери и, повернув ручку, сдвинул ее в сторону. Сделав два шага, я оказался в огромнейшем зале, заставленном какими-то странными металлическими станками и залитом ярким, чуть слепящим глаза, светом… Когда мои глаза немного адаптировались к освещению, я заметил маленького, сухонького старичка, неторопливо бредущего нам навстречу, на лице которого играла злая ухмылка.

– Марик! Что ты тут потерял, мальчик мой? – с издевкой поприветствовал он нахмуренного Учителя, и тут же поморщился: даже после стольких злоключений рукопожатие Мериона не потеряло своей силы…

– Хранитель Эол! Как я рад вас видеть!

– Что привело тебя ко мне, сынок? – В голосе Хранителя вдруг прорезался металл. – Насколько я помню, ты уже сделал свой выбор?

– Да, господин! – кивнул головой Учитель, и я вдруг понял, что и он когда-то для кого-то был мальчиком, и таким же молодым и неопытным, как я…

– И не жалею об этом… Меня привело к вам Пророчество… – Мерион посмотрел на меня и расстроенно пробормотал: – Вот оно стоит, во плоти! Зовут Ольгерд… Он – мой ученик…

– Ты уверен? – В глазах Хранителя я увидел такое удивление и страх, что мне стало не по себе…

– Почти да… в общем, практически да… – Я первый раз за всю свою жизнь увидел Деда таким растерянным, и от этого мне стало еще хуже… – Первый звонок уже прозвенел… да наверное, и второй тоже!!!

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался старик, рассматривая меня, как интересную бабочку на бутоне розы…

– Напомните мне первую строфу, если можете! – Мерион скрестил руки на груди и тяжело вздохнул. – Я боюсь ошибиться!

Хранитель сжал в кулаке свою седую бороду и, закрыв глаза, густым басом, мало подходящим такому иссохшему телу, прочитал:

Два сокола с огнем в очахнести врагам погибель станут,Прибою Тьмы несет ОН крах –их легионы в Лету канут,Промчится, жил не отворив,до самых врат, и рати Алойпуть в Мир Забвения открыв,о жар сердец наточит жала…

– Ольгерд! Покажи мечи! – повернувшись ко мне, потребовал Мерион и, увидев, что я потянулся было к Черным, отрицательно покачал головой: – Не эти. Свои!

Вытащив мечи из ножен за плечами, я аккуратно подал их учителю и, увидев, как заблестели глаза Хранителя, опять почувствовал себя бабочкой!

– Мда… Насчет соколов – может, ты и прав. А остальное? – осмотрев рукояти моих клинков и вернув их мне, желчно поинтересовался старик.

Мерион, устало оглянувшись по сторонам, вытащил откуда-то странное, покрытое черной блестящей кожей кресло на маленьких, каких-то несерьезных колесиках, сел в него, уронив к ногам походные сумки и, вытянув натруженные ноги, неторопливо принялся повествовать о том, что произошло с момента нашего появления на Последней тропе…

Рассказ получился недолгим, но к его завершению отношение Хранителя к нам изменилось.

– А что, похоже на то… Значит, пора и мне тряхнуть стариной! Первая интересная новость за столько лет! А ты, парнишка, – повернулся он ко мне и вдруг очень даже по-доброму улыбнулся, – не так прост, как кажешься! И мне кажется, что я знаю, что сулит тебе вторая строфа!

– Что? – хором воскликнули мы с Мерионом.

– Путь в Радужный Веер Миров! – торжественно заключил он. – И тебе, Марик, тоже!

Следующие два дня мы с Учителем отсыпались в гостевых комнатах, восстанавливая силы и нагуливая вес… Мерион, ставший вдруг задумчивым и молчаливым, старался не попадаться мне на глаза, и, поняв, что Длинные Руки обдумывает какое-то важное решение, я от него отстал, посвятив все свое время легким, вполсилы, тренировкам и сну…

На третий день наше безделье закончилось: голос, раздавшийся прямо из стены, попросил меня явиться в кабинет Хранителя… Пока я ошалело вертел головой, пытаясь найти спрятанного в маленькой комнатке без окон и шкафов человека, на полу вдруг загорелась белая стрела и показала мне на выход. Я выскочил в коридор, забросив за плечи перевязь со всеми четырьмя клинками, и понесся за появляющимися на смену, гаснущим около меня стрелам. Вскоре я оказался возле приветливо распахнувшейся без чьей-либо помощи дверью и опасливо вошел внутрь.

Хранитель, восседая в кресле напротив небольшой, светящейся с одной стороны пластины, приветливо мне кивнул и, не отрывая взгляда от того, что было скрыто от меня его плечом, жестом показал еще на одно кресло. Вскоре появился и Мерион… Дождавшись, пока он удобно устроится в соседнем со мной кресле, Хранитель повернулся к нам всем телом и, испытующе уставившись мне в глаза, произнес короткую речь. Вкратце смысл ее сводился к следующему.