Ментовская крыша - Николай Леонов

– Ты мне сразу не понравился, папаша! – сообщил он Гурову, поднимая на него злые глаза. – Не знал я, что ты мент, а то бы точно подобрал тебе белые тапочки!

– Это ты заговариваешься, дорогой, – добродушно заметил Гуров. – Слишком уж это заявление смахивает на угрозу представителю власти, находящемуся при исполнении… Но я, пожалуй, оставлю его без внимания, поскольку ты не так давно травму головы пережил и отвечать за свои слова в полной мере не можешь.

Замечание задело парня за живое.

– Да ты меня просто врасплох застал, – почти по-детски заявил он. – Можно сказать, из-за угла, по-тихому… Если бы не эта подлянка, я бы тебе так настучал!..

– Если бы да кабы, – рассудительно сказал Гуров. – Я же говорю, реакция у тебя неадекватная – тебя представитель уголовного розыска задержал, а ты угрозами так и сыплешь! Или надеешься, что свидетелей нет? Скоро будут. И свидетели, и понятые, и эксперты-криминалисты… Небось и улики найдутся, а?

– Какие улики? Что ты гонишь? – с вызовом сказал парень, однако настораживаясь.

Гуров не ответил. Он внимательно оглядел разгром, учиненный в помещении. Повсюду валялись стулья, осколки посуды, пустые бутылочки из-под фанты и окурки из опрокинутой пепельницы. Стол был перевернут вверх ножками, а стальной шкаф перегораживал выход, как баррикада.

– Погуляли! – констатировал Гуров. – А чего, собственно, вы так нервничаете, господа спортсмены? Никогда раньше мента живого не видели? Да нет, опять не сходится! Я своими ушами слышал, что твой дружок меня три дня пас… И зачем, интересно? Я вроде не звезда шоу-бизнеса…

Гусар на это ничего не ответил. С мрачным видом он тоже озирался по углам, начиная, по-видимому, осознавать, в какую неприятную историю вляпался. Слова Гурова о том, что он слышал их разговор с Вагой, тоже не добавили ему радости.

Вдруг распахнулась дверь, ведущая во двор, и на пороге возникли двое – довольный жизнерадостный Крячко и поникший, перемазанный в пыли Вага. Под его правым глазом красовался чудовищный лиловый синяк.

– Лева, ты живой? – окликнул Крячко и, убедившись, что все в порядке, громогласно объявил: – А я тут этого фрукта попортил немного, извини… С левой приложился. Уж больно шибко бегает – мне за ним не угнаться. Я уж в лесу набегался досыта. Поэтому теперь вырубил сразу, чтобы не мучиться. Он еще минуты две в себя приходил, потому задержались… И ты знаешь, кого я тебе привел, Лева?

– Наслышан я, что откликается этот человек на кличку Вага, – ответил Гуров. – И что он три дня меня «пас», понимаешь… И еще он так меня боится, что устроил целую истерику вот этому продавцу спортивного мусора и сразу же запросил инструкций у Маклера, с которым в большой дружбе… Остальное я дослушать не успел, потому что тут началась безобразная возня, но и этого, я считаю, совсем немало для биографии человека, которого и видел-то всего одну минуту…

– Я привел тебе одного из тех засранцев, которые химичили на Белокаменной! – торжествующе объявил Крячко. – Так-то я их смутно запомнил, но как только сейчас увидел, сразу понял – он! Один, значит, был тот, за которым мы бегали, другой – вот он, а третий…

– Хватит нам пока двоих, – решил Гуров. – Тем более мы теперь идентифицировали раненого. Он действительно принадлежит к банде Маклера, и кличка его – Тюлень. Еще вот этот тип утверждает, что Тюлень стальной и несгибаемый боец, а Вага, которого ты держишь в руках, в этом несколько сомневается… Не верит, говорит, в стойкость юных, не бреющих бороды… Одним словом, кажется, мы сегодня в яблочко попали, Стас!

– У меня где-то тут браслетики были… – деловито произнес Крячко, толкая своего пленника к стене. – Сейчас я этого голубчика пристрою рядом с твоим, и мы все спокойно потолкуем…

– Э, шеф, полегче! – с отчаянием проигравшегося дотла человека сказал Вага. – Это беспредел, понял! Вы не имеете права!

– Я вот сейчас поставлю тебе фонарь под другим глазом, – ласково сказал Крячко. – Тогда и будет беспредел. А сейчас у нас с тобой идет мирная беседа. Причем пока говорю один я, понятно? А тебе слово дадут чуть попозже, когда нужно будет отвечать на вопросы.

Он достал из кармана наручники и, несмотря на сопротивление, надел их на Вагу, приковав его к той же трубе отопления. По правде говоря, и сопротивление-то Вага оказывал скорее символическое – просто для того, чтобы совсем уж не потерять лицо перед своим товарищем. Однако в тот момент, когда Крячко выкручивал Ваге руку, что-то привлекло внимание опера, и он окликнул Гурова:

– Лева, полюбуйся на его руки! Он же весь в дырках, как подушечка для иголок! Поскольку тут у нас магазин спорттоваров, я ни секунды не сомневаюсь, что ни о каких наркотиках и речи не идет. Просто человеку прописали курс витаминов. Надеются, что он будет покорять новые рекорды…

– Кончай трепаться! – совсем не сердито сказал Гуров и, подойдя ближе, задрал рукав сидящего на полу Ваги. Шрамы и свежие следы от инъекций были видны совершенно отчетливо.

– Э, нет! – покачал головой Гуров. – Ты хоть и хороший сыщик, Стас, а попал сейчас пальцем в небо. Рекордами тут и не пахнет. А пахнет тут героиновой наркоманией, причем со стажем. Даже странно, что при таком стаже господин Вага умудрился не потерять своего упитанного вида! Должно быть, изначально родители наградили его превосходным здоровьем, а он вот как им распорядился!

Вага заметно занервничал. Подняв на Гурова голубые глаза, он с волнением сказал:

– Я не наркоман, начальник! Было дело – баловался, но уже год как завязал – сукой буду, начальник!

– Такие страшные клятвы! – покачал головой Гуров. – Просто невозможно им не поверить. И мы только в силу ментовской вредности проверим сейчас твою машину. Хотя там нет ни грамма никакого порошка, верно? Ну, может быть, завалялась пачка детского питания для калорий…

Вага занервничал еще больше. Он подался вперед, так что натянулась цепочка наручников, и с жарким придыханием, торопясь и заговариваясь, забормотал:

– Послушай, полковник, а может, не надо машину, а? На хрена козе баян, как говорится? Мы тут пока одни – договоримся на раз! Мы с корешем отстегнем вам, сколько скажете, и мы вас не видели – вы нас не видели! Годится? Да чего вы ломаетесь, в натуре? Никто же не узнает! Ментам все платят – все нормально. Мы сами ментов три года прикармливаем, и все довольны… А чего делить-то?

И тут впервые заговорил молчавший как рыба Гусар. Он вдруг сильно пнул Вагу ногой и, прикрыв глаза, сказал негромко, но предельно выразительно:

– Пасть закрой, козел обдолбанный! Язык вырву!

Глава 13

Оперативники многозначительно переглянулись.

– По-моему, мнения сторон разделились, – заключил Крячко. – Предлагаю заслушать каждую сторону отдельно.

– Предложение принимается, – сказал Гуров. – Отведи господина Вагу в торговый зал и закрой, кстати, входную дверь – пока у нас тут будет переучет ценностей. А я скоренько разберусь здесь, и мы обсудим мысль насчет прикармливания ментов. Она мне показалась интересной.

Крячко кивнул и быстро отстегнул Вагу от трубы.

– Как-то не получается у вас единой команды, – заметил он. – Попробуем дать вам выступить в личном зачете.

Вага с готовностью поднялся на ноги и тут же получил еще один удар в лодыжку от прикованного Гусара. Зашипев от боли, он попытался нанести ответный удар, но Крячко оттащил его в сторону.

– Не трать попусту силы, – посоветовал он. – Они тебе еще пригодятся.

Он увел Вагу в соседнюю комнату. Гуров не спеша запер дверь во двор и с немалыми усилиями поставил вертикально опрокинутый стальной шкаф. Отряхивая руки, он посмотрел на Гусара. Тот сидел, подняв колени и тупо глядя в какую-то воображаемую точку на потолке. Зубы его были плотно сжаты, а на щеках ходили злые желваки.

– Я вот чего подумал, – сказал Гуров, как бы рассуждая вслух. – А у тебя тут ничего противозаконного не содержится? Это я к тому, что у вас ведь не один Вага наркотой балуется. Так, может, ты в шкафчике тоже чего припрятал на всякий случай? Ты лучше сам скажи. Добровольное признание всегда судом учитывается.

– Пошел бы ты, мент, подальше! – сказал Гусар. – Меня твои штучки не касаются. Я тут продавец. Мячи продаю, кроссовки… А больше я ничего не знаю, понятно? Можешь меня обшмонать – я чистый. А чего ты тут найдешь – мне по хрену. Это все не мое.

– Значит, есть что-то, – удовлетворенно кивнул Гуров. – Отлично! Загремите оба – и чистый, и нечистый.

– Не надо понтов, начальник, – сказал Гусар, но голос его прозвучал не слишком оптимистично.

– Ладно, ты посиди тут, подумай, – предложил Гуров. – А мы пока с твоим корешем потолкуем. По-моему, на него как раз вдохновение нашло. Так что как бы ты со своим добровольным признанием не опоздал, дорогой!

Гусар мрачно посмотрел на него, но ничего не сказал и опять уставился в потолок. Гуров направился в торговый зал.