Рейтинговые книги
Читем онлайн Знаменитые Козероги - Павел Глоба

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 49

В другом случае против Костенко выступил популярный в те годы журнал «Юность». После опубликованного на его страницах материала дотошного журналиста буквально затаскали по кабинетам в ЦК комсомола. Но он выстоял. Даже издал книжку о молодогвардейцах, правда, тираж ее был ограниченным. В 1990 году Ким Костенко погиб в автокатастрофе в Праге.

Но вернемся в конец 40-х.

Фильм «Молодая гвардия» вышел на широкий экран в 1948 году и вызвал огромный интерес у публики. В прокате он занял 1-е место, собрав на своих сеансах 42 млн 400 тыс. зрителей (рекорд для тех лет – до этого ни один фаворит проката не добирал даже до 30 млн зрителей). Фильм был удостоен Сталинской премии.

В это же время Фадеев приступил к переработке романа, дабы показать в ней руководящую роль партии. Работа у него спорилась, что неудивительно – мало того, что 1949 год был «именной» год Быка, так еще у Фадеева наступал новый 12-летний цикл. Однако, как покажет будущее, этот цикл, начавшись весьма неплохо, в итоге сложится для писателя трагически. Впрочем, не будем забегать вперед.

Роман «Молодая гвардия» вышел в новой редакции в декабре 1951 года. Сталину он понравился, и Фадеева наградили орденом Ленина (награждение приурочили к 50-летию писателя). По случаю юбилея был устроен пышный вечер в Концертном зале имени П. И. Чайковского. Однако в присутствии напыщенных ораторов, которые один за другим выходили к трибуне, фигура самого Фадеева выглядела отнюдь не праздничной. Нарушая все правила этикета, он провел сеанс садомазохизма: напомнил собравшимся, что он чуть ли не писатель-неудачник. И далее перечислил: написал всего два законченных романа – «Разгром» и «Молодая гвардия» (разрыв между их выходом 20 лет!), эпопею «Последний из удэге» не завершил, собирался написать роман «Провинция», но так и не написал, задумал повесть о жизни колхозной молодежи – вновь неудача. Короче, хвалиться особенно было нечем.

Вообще с Фадеевым в его новом жизненном цикле начали происходить удивительные метаморфозы. Например, у него начало меняться отношение к Сталину – от восторженного к более критическому (то есть Кот терял свое обаяние в глазах Быка). Так, теперь он не боялся иногда игнорировать его настойчивые приглашения к себе на дачу. Однажды свидетелем такого фадеевского отказа стал его приятель К. Зелинский. Они сидели на даче у Фадеева в Переделкине, в это время приехал фельдъегерь от вождя и вручил депешу: «Товарищ Сталин просит Вас быть завтра между 5 и 6 часами на его даче на обеде. Машина будет за Вами послана». Но Фадеев, прочитав текст, послал свою мать сказать фельдъегерю, что завтра приехать он никак не может по причине болезни. Врал, конечно. А когда Зелинский удивился – мол, зачем отказываться от приглашения, ведь не каждый день выпадает возможность отобедать со Сталиным и между делом поговорить о насущных литературных делах, – Фадеев ему ответил: «Я не могу поехать, потому что я уже седой человек и не хочу, чтобы меня цукали, высмеивали. Мне уже трудно выносить иронию над собой. Я не котенок, чтобы меня тыкали мордой в горшок. Я человек. Ты это понимаешь? Там будет этот самый Берия. Ты знаешь, какие у меня с ним отношения. Я знаю, что меня там ждет. Меня ждет иезуитский допрос в присутствии Сталина».

Видимо, чтобы окончательно обрубить себе малейшую возможность оказаться на обеде у Сталина, Фадеев на следующий день ушел в запой. Кстати, он часто так поступал в случаях, когда не желал делать что-либо, противоречившее его желанию. К началу 50-х годов Фадеев был уже сильно больным человеком – запойным алкоголиком. Бывали случаи, когда он, будучи в сильном подпитии, падал прямо на улице и спал на этом месте до утра. К счастью, это происходило не зимой, иначе он бы никогда не проснулся. Чаще всего Фадеев пил вне дома – один или в компании случайных или постоянных собутыльников (например, он очень любил выпивать в доме некоего электромонтера, проживавшего недалеко от Переделкина – в селе Федосьине).

В те годы его часто видели сиротливо стоящим в очереди в магазине на станции Переделкино. Тот же К. Зелинский вспоминает: «Писатель М. Бубеннов (как он рассказывал мне) приехал на станцию на своем блестящем «ЗИМе». Они с шофером решили зайти в местную забегаловку. Возле стойки стояла небольшая очередь, среди которой были грузчики со станции, сезонные рабочие, те неопределенного вида мужчины и женщины, всегда плохо одетые, в стоптанных ботинках, которые начинают свой день со стопки и заканчивают его той же стопкой. В этой цепочке людей, дежуривших возле стойки с одним продавцом в фартуке, который наливал в стаканчики по сто граммов, отпускал засохшие бутерброды с заплесневелой колбасой, разливал в кружки пиво, предварительно обмакнув их в ведро с мутной водой, стоял и высокий человек в сером пиджаке, в шляпе, прямо державшийся. Его ярко-серебряная голова выделялась над всеми. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, смиренно дожидаясь своей очереди.

– Я его сразу узнал, – сказал мне М. Бубеннов. – Я подошел и тронул его за рукав: «Александр Александрович! Поедемте ко мне».

Тот обернулся, и я увидел лицо, заросшее седой щетиной, какое-то измятое, в котором глубокая внутренняя печаль сочеталась с мгновенно возникшим выражением наигранной мужественности, веселости и готовности шутить над собой и своей земной долей. А. А. Фадеев замигал глазами:

– А выпить будет что?

– Организуем. Хватит.

Бубеннов жил во Внукове на улице Маяковского… Когда они приехали, жена Бубеннова Валя позвала их закусить к столу. Но Фадеев не захотел войти в дом. Им накрыли за маленьким круглым столиком, вкопанным в землю, выкрашенным в тот же ярко-зеленый цвет, что и дача Бубеннова. Это укромный уголок сада. Из него видна только дача Утесова, забор которой граничит с дачей Бубеннова. В этом уголке А. А. Фадеев прожил еще двое суток. Первые сутки они почти не ложились и сидели вместе за столом.

– Александр Александрович разулся, – рассказывала Валя Бубеннова, – и я увидела, что его ноги были все в волдырях – так он натер их ботинками, беспрерывно блуждая в лесу. Было просто страшно глядеть на эти сорванные волдыри. Я подала на стол пол-литра водки, хлеб и редиску. Александр Александрович выпил очень немного. Потом он взял редиску и начал ее засовывать в рот прямо с зеленью и жадно заедать хлебом. Видно было, что он очень голоден…»

Нельзя сказать, что Фадеева в периоды его уходов «в пике» не лечили. Однако, убедившись в том, что сам он отнюдь не горит желанием «завязать», делали это халатно, по-бюрократически. Вот как вспоминает об этом В. Герасимова:

«Был раз навсегда заведенный порядок: его где-либо обнаруживали, появлялась санитарная машина с двумя служителями в белых халатах – на случай, если бы «сам не пошел». Саша исчезал. Исчезал в стенах Кремлевской больницы на три, четыре, пять месяцев. Странно, что подобный метод не применялся к иным хроническим алкоголикам. Думается, что была в этом узость мышления тех, кто лечил, и некоторая, может быть, неосознанная мстительность со стороны «правильных», хороших, из тех, кто расправлялся с неправедным (особенно по их законам) человеком. Удивительнее всего, что корили и поучали его даже такие, мягко говоря, «сильно пьющие», как Твардовский и Шолохов…

Иногда в больницу его забирали «слишком рано». Чтобы не подвергаться больничной изоляции, Саша порой просто прятался. Но его находили. Да и нелегко было члену ЦК и генсеку СП исчезать, не оставляя следа».

Между тем в периоды «просветов» Фадеев являл собой достойного главу семейства. В мае 1950 года он напишет в одном из писем А. Колесниковой: «У нас – дети, которых я так несправедливо и жестоко был лишен и о которых я так мечтал (сын Саша родился в 1936-м (Крыса), Миша – в 1945-м (Петух). Жена моя – актриса Московского Художественного театра Ангелина Осиповна Степанова, актриса очень талантливая, всю свою духовную жизнь отдающая этому любимому делу. В быту она мало похожа на «актрису» в привычном понимании, она – большая семьянинка, страстно любит детей, просто одевается, штопает носки своему мужу и «пилит» его, если он выпьет лишнюю рюмку водки…»

Однако многие из коллег Фадеева прекрасно знали, что брак со Степановой к тому времени превратился для Фадеева в обыкновенную формальность. Вспомним прогноз относительно их месячных гороскопов (Стрелец – Стрелец):

«…Нервная система обоих партнеров со временем истончается, а кровяное давление либо понижается, либо повышается до опасного предела. Постоянное стремление обоих партнеров к лидерству может стать камнем преткновения и закончиться бурной сценой с битьем посуды. Два Стрельца либо стреляют друг в друга, либо вдвоем защищают от внешних посягательств что-то созданное между ними».

В итоге Фадеев был тайно влюблен в другую женщину – некую К. С. О них вовсю судачили в Переделкине, строили различные догадки по поводу дальнейшего развития этого романа. Однако сам Фадеев в разговоре с К. Зелинским как-то признался: «Я ничего не могу поделать с собой по отношению к жене. Мне ближе всех оказалась теперь К. С. Я даже хотел на ней жениться. Но я не был с ней близок. Я много раз ночевал у нее, но не спал с нею. Она жила с Катаевым, а со мной вот не захотела. А я сейчас считаю, что, если бы она меня по-настоящему приголубила, я бы бросил все и уехал с ней куда-нибудь жить далеко или, еще лучше, пошел бы с ней пешком. Я вообще не знаю, как надо устраивать жизнь с женой и где найти место между женщиной и тем главным, чему я служу. А я слуга партии…»

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 49
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Знаменитые Козероги - Павел Глоба бесплатно.
Похожие на Знаменитые Козероги - Павел Глоба книги

Оставить комментарий