Бабки царя Соломона - Дарья Донцова

— Этот в самый раз будет, — забасил Евгений, вваливаясь без стука в кабинет.

Я, стоявшая в одних трусиках, взвизгнула, сдернула с кушетки одноразовую простыню и закуталась в нее.

— Не стесняйтесь, — промурлыкал парень, — я врач-стоматолог с дипломом, полным-полно обнаженных пациенток наблюдал, пока практиковал.

Мне стало смешно. Интересно, кто садится лечить зубы голым?

— Притащил одежонку? Теперь уходи, — распорядилась Вера Семеновна. — Танечка, укладывайтесь, вам процедурка понравится. Сейчас во многих салонах работают с глиной, но в большинстве случаев клиентов беззастенчиво обманывают — говорят, что она привезена, допустим, с Ближнего Востока, а на самом деле ее не пойми с какой помойки принесли.

Я умостилась на узкой кушетке.

— Какая разница, откуда глина?

Вера Семеновна начала осторожно меня умывать.

— Глину для косметических целей нельзя брать из ближайшей лужи, только в определенных местах. Каолин бывает белый, голубой, красный, коричневый. Разновидностей много, и каждая предназначена для своих целей: одна для очищения, другая для питания, третья лечит кожные проблемы. Если наложить неправильную глину, в лучшем случае не получишь нужный эффект, а в худшем можно навредить клиенту. Работники салонов часто врут: «Сделаем вам маску из уникального фиолетового желтозема из китайской провинции», и без стеснения заламывают чумовую цену. А на самом деле наносят дрянь из подмосковного болота.

Перед моими глазами появился запечатанный пакет белого цвета, на нем была этикетка с английскими надписями. Косметолог продолжала:

— Видите? Не вскрыто, произведено в Италии. Мало кто показывает запечатанную упаковку. Обычно клиент лежит на кушетке, мастер что-то там разводит, потом массу кисточкой намазывает. Если постоянно к одному косметологу ходишь, то ему можно довериться. Но когда впервые в кабинет пришли, нужно быть бдительной.

— Я последую вашему совету, — засмеялась я. — Только что, продемонстрировав мне пакет, вы уточнили: «Произведено в Италии», а Макар говорил, что глина из Африки.

— Никто из нас не соврал, — покачала головой Вера Семеновна. — Схема такая: широко известная в мире итальянская фирма, производящая средства по уходу за лицом и телом, закупает в Африке исходный материал. Потом его обрабатывают, расфасовывают и продают дистрибьютору, а салоны приобретают у него. Нельзя намазать на человека глину, взятую прямо из земли, необходимо проверить материал, продезинфицировать. Африканцы на это не способны, а вот итальянцы умеют. Гляньте еще раз на надпись: «Омолаживающая маска из африканской антрацитовой глины. Не содержит искусственных красителей и отдушек. Сделано в Италии».

— Не владею иностранными языками, — призналась я.

— Ерунда, — улыбнулась косметолог, — значит, это вам не надо. Потребуется лопотать по-английски — живо научитесь. Не сомневайтесь, маска прекрасная. Елене, мачехе Макара, она нравилась. Это я ее уговорила на процедуру. Госпожа Гришкина на гидромассаж ходила не часто, но бывала, а когда в последний раз пришла, я и сказала: «Вам же, как родственнице хозяина, все предоставляют бесплатно, не упускайте возможность, сделайте маску из глины». Елена согласилась. Потом похвалила эффект.

— Где Анастасия? — раздался из коридора визгливый голос. — В каком кабинете?

— Идет… — занервничала Вера Семеновна, быстро размазывая по моему лицу холодную, не очень приятно пахнущую массу. — Лежите спокойненько. Помните, вы — звезда, а Кутузова дворняжка, которая людям кривые диваны продает.

Глава 24

 — Боже! Это правда вы! — закричал пронзительный дискант. — Живая!

— Зачем вам мертвая Филимонова? — спросила Вера Семеновна. — К косметологу труп ходить не станет.

— О, Анастасия, это вы! — зашлась от восторга посетительница. — Я сейчас умру от счастья!

— Только не в моем кабинете, — разозлилась Вера Семеновна. — Хотите тапки отбрасывать — ступайте в холл, а у меня чистота и порядок.

— Анастасия, дорогая, какое счастье очутиться рядом с вами! — ликовала Кутузова. — Вы дадите мне автограф?

Я села, уставилась на маленькую щуплую блондинку в огненно-красном платье и молча кивнула.

— Боже! Она согласна! — заломила руки Алена Ивановна.

Я посмотрела на косметолога, та закричала:

— Евгений! Принеси фото Анастасии и…

Она не успела договорить, как в кабинет ворвался бывший стоматолог и с поклоном подал мне планшетку со снимком и привязанным на веревочке фломастером. Я увидела на фото надпись карандашом и начала медленно ее обводить. Роспись у Филимоновой оказалась простая, без завитушек, сначала шло заглавное «А», затем фамилия, которая заканчивалась небольшим крючком. Жирная линия от маркера полностью закрыла следы грифеля, я полюбовалась на результат своей работы и отдала фотографию Кутузовой.

Алена Ивановна прижала ее к груди и застыла, закрыв глаза, потом поднесла снимок к глазам и взвизгнула:

— Но тут написано «А. Пушкин»!

— Не может быть, — засмеялась Вера Семеновна, — вы ошиблись, почерк у Анастасии неразборчивый. Да?

Я старательно закивала. Кутузова протянула фото косметологу.

— Вот, читайте! А. Пушкин!

— Ну ваще… А в Интернете написано: «Автограф А. Филимоновой», — изумился Евгений.

Лицо Веры Семеновны стало злым, но она быстро справилась с эмоциями.

— Анастасия, дорогая, простите! Вы хотели написать своей самой любимой фанатке какое-то пожелание, а мы вам не дали закончить предложение. Так?

Чувствуя себя китайским болванчиком, я энергично закивала.

— Прошу вас, продолжайте, — прочирикала Вера, возвращая мне фото.

Я нацелила фломастер и печатными буквами вывела после росчерка — «наше все», затем поставила две буквы А. Ф. и вернула карточку косметологу.

— «А. Пушкин — наше все», — озвучила написанное Вера Семеновна. И восхитилась: — Какая глубокая мысль!

— Раньше у Анастасии другой автограф был, — пробормотала торговка мебелью, — с кучей круглых завитушек.

— Дорогая, вы обладательница эксклюзивной подписи, — продолжала выкручиваться Вера. — Уникальной, в стиле японской каллиграфии. Филимонова ею недавно увлеклась и изменила манеру подписываться. Теперь она лаконична.

— А-а-а… — протянула Кутузова. — Можно сделать наш совместный кадр?

— Звезда согласна, — живо отозвалась косметолог.

Алена Ивановна неожиданно агрессивно спросила:

— Послушайте, а чего вы все время языком мелете? Почему не даете актрисе слова произнести?

— У Филимоновой маска на лице и шее, — зачирикала Вера Семеновна, — горло стянуло. И вообще, что вы капризничаете? Звезда наша постоянная любимая клиентка, делает одолжение постороннему человеку, жертвуя своим законным отдыхом, раздает автографы, а вы претензии предъявляете. Пушкин вам не понравился? Если не любите Александра Сергеевича, Анастасии с вами не по пути, госпожа Филимонова его и только его читает. Утром, вечером, ночью, в перерыве между съемками. Встаньте около кушетки, Анастасия с вами сфоткается, и мы продолжим процедуру. Маска из нашей уникальной глины стоит не одну копейку, а ваши капризы мешают ее действию.

— Секундочку! — воскликнула Алена Ивановна. И тут же заорала: — Эй, ты! Сюда!

Из коридора раздались топот, лязг, звон, потом голос Евгения:

— Вы куда? Туда нельзя, стойте!

Дверь в кабинет затряслась и распахнулась. Какой-то парень в красной бейсболке начал втаскивать в комнату черные сумки, чемоданы, длинные чехлы, в которых лежали какие-то палки. Одновременно он говорил:

— Зонтик поставим слева, в тот угол отражатель… А то освещение тут жесткое…

— Что происходит? Кто это? — оторопела Вера Семеновна.

— Лучший фотограф России Слава Генетов, — гордо представила незнакомца Кутузова. — Хочу профессиональную съемку, поэтому пригласила мастера. Кстати, я сбегала к стилисту. Хорошо выгляжу?

Косметолог закатила глаза, Алена же Ивановна неслась дальше:

— Дорогая Анастасия, вы, конечно же, узнали Славу? Он сказал, что сотни раз фотографировал вас для разных газет-журналов.

Я поежилась. Ну вот, кажется, наступает момент истины. Генетов в отличие от Кутузовой, которую ослепило сияние, исходящее от нимба звезды сериалов, живо поймет, что имеет дело с самозванкой.

Слава повернулся ко мне и помахал рукой.

— Чао, бамбина! С того раза, что мы в последний раз встречались, ты стала еще красивее — загорела, очи голубым огнем на фоне темной кожи горят, очень эффектно.

Я с интересом посмотрела на Славу, а мебельщица удивилась:

— У Филимоновой же карие глаза!

В комнате на мгновение стало тихо. Первым опомнился фотограф:

— Дорогая, кто вам сказал эту глупость?