Проект "Вавилон" - Андреас Вильгельм

Кажется, Патрик превосходно разбирался в компьютерах, потому что очень уверенно вбивал какие-то команды, и спустя считанные секунды на экране появился правильный квадрат шесть на шесть. В некоторых ячейках числовые значения молниеносно сменялись большими до тех пор, пока картинка не застыла. На экране появились красные линии, соединяющие горизонтальные и вертикальные колонки. В конце концов появились две диагональные линии, и картинка была завершена.

— Есть! — закричал Патрик. — Это же магический квадрат!

— Программа посчитала, — пояснила Штефани профессору, растерянно смотревшему по сторонам, — какие цифры могут символизировать эти двенадцать знаков. Если это действительно так, как предположил компьютер, — она показала на монитор, — то можно увидеть, что сумма чисел ряда равна сумме чисел любого другого ряда, вертикального, горизонтального или по диагонали. Как ни крути — получается одна и та же сумма. Такую последовательность чисел и называют магическим квадратом.

— Магический квадрат, — заметил Питер, — очень точное название. И то, что вы оба тут делаете, кажется очень похожим на волшебство. Мы нашли пестрое смешение непонятных символов, которые мы запросто составляем в квадрат и приходим к выводу, что наше составление является магическим квадратом. Если бы не знак… Еще раз, что это было? Сталь? Если символ стали заменить числом 1,876121, другой — числом 25400,1777 и т. д.

— Почему вам это кажется невозможным? — спросила Штефани. — Вы считаете, что это случайность?

— Я не знаю. Мне сложно судить об этом. Сколько комбинаций существует? А что, если бы мы составили эти числа по-другому? Или если бы компьютер работал чуть дольше?

— Магические квадраты очень редки, — пояснил Патрик. — Представьте себе квадрат всего лишь из девяти чисел, а не из тридцати шести. Всего три ряда по три цифры, И теперь впишите в клеточки числа от одного до девяти так, чтобы получился магический квадрат. Вот решение.

Он набросал что-то на листе и протянул Питеру.

— Все числа в сумме дают пятнадцать. Это же типичная головоломка. Я просто запомнил это, чтобы в будущем не портить себе нерпы. Но попробуйте то же самое с нашим квадратом шесть на шесть и ограничением — использовать всего двенадцать различных цифр, и каждую лишь трижды. Не могу с уверенностью сказать, сколько различных решений есть у этой математической задачи. Но я, черт возьми, уверен, что немного. Если это чистая случайность, то в следующем году вы сможете увидеть меня ползущим на коленях в Сантьяго-де-Компостела.[17]

Представив эту картину, Питер невольно улыбнулся.

— Что ж, хорошо. Давайте не будем тревожить Святого Иакова. Предположим, что алхимические знаки действительно соответствуют данным числам. Что из этого?

Патрик снова повернулся к компьютеру.

— Если мы будем вбивать эти числа последовательно, одно за другим, то получим что-то типа математического кода в сыром виде. «Word of Chaos» прогонит эти числа по своим алгоритмам. При этом программа зафиксирует каждый свой шаг и выдаст нам сообщение, если заметит какие-то закономерности.

— А какую закономерность мы ожидаем? Какие-нибудь суммы чисел? — спросил Питер.

— Не имею об этом ни малейшего представления, Питер. Именно поэтому я и не делаю это вручную. — Патрик улыбнулся. — Мы оставим машину работать и уже сегодня вечером посмотрим, что ей удалось сделать. По крайней мере…

Он запнулся.

— Что такое?

— Нам нужна еще одна цифра. Что-нибудь, что может служить ключом. Контрольная сумма или что-то в этом роде.

— Как это? С чего вы взяли? Вы меня, конечно, извините, но вот уже двадцать минут я сомневаюсь в собственных естественнонаучных школьных знаниях.

— Ну, в этой программе есть такая опция, и она выдаст нам ключ. Кстати, тот же самый метод используется в шифровании. Подразумевается, что у получателя сообщения уже есть ключ или что-то, при помощи чего можно найти моментальное решение, не ковыряясь с вариантами. Зачастую информация о том, какой ключ необходим, содержится в зашифрованном послании. Эта программа, помимо прочего, использует специальные формулы расчетов. Но ей часто задают начальное значение, от которого можно оттолкнуться. И еще, — он показал на рисунок, — вот этот знак вверху справа не даст мне покоя. Интуиция подсказывает мне, что он должен что-то означать. Возможно, это и есть ключ, как предполагала Штефани. Я во многое не верю, но своему инстинкту доверяю всегда.

— В данный момент у меня такое впечатление, что ваша интуиция вас скорее подводит.

— Я тоже не уверен, — ответил Патрик, — но это кажется мне совершенно логичным. Эта мысль кажется мне настолько правдоподобной, как будто бы она совсем не нова для меня, а я просто вспомнил ее… Если вы понимаете, что я имею в виду.

Питер приподнял бровь и пристально смотрел на коллегу несколько секунд. Затем он внимательнее вгляделся в рисунок.

— Выглядит как луна с кругом внутри. Это не алхимический знак. Штефани, вы случайно не нашли его значения?

— Нет, у алхимиков этого не было.

— Это и не астрономический знак, — сказал Патрик. — Во всяком случае, я такого не знаю.

— Астрономический? — Питер задумался. — Нет, что-то в этом есть. Подождите-ка минутку. Здесь два наложенных друг на друга знака. Серп обозначает луну, а большой круг с шаром или точкой внутри — солнце.

— Солнце и луна друг над другом? Это же…

— … затмение солнца, — закончил Питер, ошарашенный собственным открытием.

— Конечно! Чудесно! — выкрикнул Патрик. — Дата солнечного затмения как цифровой ключ для нашего кода. Это просто гениально и абсолютно логично. Возникает только один вопрос: какое затмение солнца имеется в виду.

— Если мы подойдем к этому вопросу эвристически, — произнес Питер, — и предположим, что проход и этот код, равно как и все надписи в пещере, относятся к тринадцатому веку, то логичнее всего предположить, что нам нужно искать затмение солнца, произошедшее в тринадцатом веке в этой местности.

— Отличное предложение, — заметил Патрик, — но как мы это узнаем?

— Это не так сложно, — вмешалась Штефани, — я могу посмотреть в Интернете. В сети есть пара человек, которые могут рассчитать это с большой точностью. Ведь с того времени прошло уже более восьмисот лет!

— Сколько времени это займет? — спросил Питер.

— В зависимости от того, когда наш запрос поступит в обработку. Одни день, в худшем случае два. Думаю, что столько мы сможем потерпеть, не так ли?

— Конечно. За это следует выкурить сигаретку! — воскликнул Патрик и отправился на подоконник. — Что скажете, Питер? До этого вы были так озабочены! А сейчас мы уже продвигаемся семимильными шагами, согласны?

Питер отклонился на спинку стула, а Штефани села за другой компьютер и подключилась к Интернету.

— Должен признать, что такой прогресс мне по душе. Даже если я понимаю всего лишь половину. Может быть, настало время послать промежуточный отчет нашей работодательнице в Женеву.

Патрик ухмыльнулся.

— Делайте то, что необходимо. Только не растягивайте это надолго. Сегодня на вечер у меня есть планы, которыми мы никак не можем пренебречь. — Он достал из кармана сложенную записку. — Эта листовка лежала среди тех бумаг, которые передала нам гроссмейстер вчера в соборе. Это приглашение в Канн на симпозиум, который состоится сегодня вечером. Тема звучит так: «Обмен XVI». Это закрытое мероприятие только для приглашенных.

— Не знаю, что это может значить, — сказал Питер.

— Тогда подождите, пока я дочитаю до конца: «Темой нашей шестнадцатой встречи является каббала. Докладчики и делегаты всех великих школ мистики уже зарегистрировались. Как обычно, на симпозиуме действует строгий закон: встреча посвящается обмену. Место встречи священно. Мы все без исключения должны быть открыты, толерантны и свободны от предрассудков. Мы не занимаемся миссионерской деятельностью. Мы не затеваем распри».

— Вам-то что там нужно? — спросил Питер.

— Эта роза никак не выходит у меня из головы, — ответил Патрик. — Независимо от того, что Рене рассказала нам про Ноев Ковчег, а господин Веймарский — о Лютере, с уверенностью можно сказать только одно: каждый из них может поведать нам о розе. Все эти люди, которые занимаются мистикой, каббалой и подобной ерундой, являются идеальной публикой для наших поисков. По большому счету, господин Веймарский был прав: многое из того, что мы находим, кажется нам неважным. Потому что мы не знаем некоторых нюансов, которые в тринадцатом веке были совершенно очевидными. Как минимум, среди мистиков. А вы должны признать, что в этой пещере есть что-то мистическое.

— Да уж, это очевидно.

— Значит, вы оба не удовлетворены объяснением того, что роза является гербом Лютера? — уточнила Штефани.