Крокодил из страны Шарлотты - Иоанна Хмелевская

– Лечиться тебе надо, – поставила короткий диагноз Алиция и больше к этой теме не возвращалась.

Все в этом преходящем мире имеет свой конец, и сборы тоже, и вот однажды, ранним туманным утром, Алиция от нас уехала. Мы сидели нахохлившись в доме на площади Святой Анны, уткнувшись носами в кипу беговых программок и отрываясь лишь затем, чтобы железякой неизвестного назначения наколоть орехов на бетонном пороге прачечной. Уже несколько недель немилостивая судьба показывала нам только спину. В последнее воскресенье у нас в вифайфе вышли все пять попаданий, увы – на трех разных жетонах. Мы уже обменялись нелицеприятными друг о друге мнениями, совместно проанализировали их, сошлись, учитывая возраст и не мудрствуя лукаво, на сопливом кретине и старой дуре и теперь дружно напрягали свои умственные способности, решив во что бы то ни стало компенсировать нашу идиотскую промашку.

– В Польше я играла под Толстуху, – задумчиво пробормотала я.

Михал оторвал голову от листков и недовольно посмотрел на меня.

– Что еще за толстуха?

– Да одна такая. Угадывала почти каждый парный, в конце концов я обратила на нее внимание. Стала следить, на что она ставит. Угнаться за ней было трудно, играла по-крупному, но кое-что мне от нее перепадало. Считай, единственная полоса в моей жизни, когда я играла с положительным сальдо. А потом она куда-то пропала, наверно, уехала.

– Может, она в Копенгагене? – оживился Михал.

– Может.

– Так ты приглядись вокруг.

– Да я ее в лицо не запомнила. Все время моталась следом, видела только со спины. Если, не дай бог, похудела, то и не узнаю.

Михал смерил меня скорбным взглядом и, присев на пороге, стукнул железякой по ореху. Воспоминание о Толстухе слегка меня взбодрило. А что, неплохая мысль, пусть и нет Толстухи, но кто нам мешает играть под кого-то другого? Да хоть под лысого недомерка в шляпе!

С лысым недомерком в шляпе я познакомилась в продуктовом магазине напротив своей конторы – там я всегда закупала еду. Однажды в понедельник он сам меня зацепил – заговорил о прошедшем воскресенье, да так, словно мы с ним давно были на короткой ноге.

– You are from Poland? – спросил он. – I have the family in Poland.[1]

Потом похвалился, что вчера ему выпал удачный день, чем меня порядком расстроил. Я в свою очередь решила досадить Михалу и при первой же оказии поставила его в пример.

– А как он выглядит? – заинтересовался Михал. – Вдруг тот самый, с которым мой приятель обделывал какое-то дело?

– Маленький, лысый, с носом и черными волосами.

– Так все-таки лысый или с волосами?

– Лысый, а вокруг плеши черный венчик.

– Покажешь мне его, а я скажу тебе, тот ли.

В воскресенье не я, а Михал показал мне этого типа.

– Вон тот лысый, у которого с моим приятелем какие-то дела. Он?

Я попыталась рассмотреть, потом пожала плечами.

– Не знаю. Вижу, что в шляпе, а что под шляпой, не вижу. Может, тот, а может, и нет.

– Если он, то у него недалеко от твоей работы художественный салон. Наверно, поэтому вы ходите за продуктами в один магазин. Промышляет реалистами, абстракцию на дух не переносит.

Лысый недомерок сам развеял мои сомнения – радостно кинулся ко мне, размахивая жетоном, на котором черным по белому была записана пара аутсайдеров, только что финишировавших. Сияя самодовольством, он совал жетон под нос каждому встречному, и вскоре уже половина публики толпилась вокруг него, желая поглазеть на счастливчика.

– Лысый недомерок в шляпе попал на десять – одиннадцать, – сухо сообщила я Михалу. – Разыграл комбинацию на сотню. Кажется, ему это окупилось с лихвой.

– Тихо, – шикнул на меня Михал. Музыка из транслятора оборвалась, и разнеслось какое-то карканье. – Точно, два куска чистоганом.

А вскоре я стала свидетелем того, как лысый недомерок сорвал куш на фаворите десятком жетонов и выиграл за вифайф семнадцать тысяч. При этом он мне самолично признался, что ему всю жизнь везет на деньги. Вдруг он нас выведет на золотую жилу?..

Я поделилась ценной мыслью с Михалом. Тот высыпал на стол орехи и сказал:

– В этом что-то есть. Можно попытаться, чем черт не шутит. Вот только не обанкротиться бы раньше времени, он играет с размахом.

– Толстуха тоже играла с размахом.

Стояла уже весна, и лесок в Шарлоттенлунде ласкал глаз неотразимым очарованием. А если вспомнить, что прямо за лесом плещется море, к которому я всегда питала слабость, то очарование становилось еще неотразимей. Твердое убеждение, что в Стране Шарлотты нас что-то ждет, не покидало меня; сверкая черной крокодиловой кожей, это «что-то» неотступно маячило передо мной. У меня уже развилась настоящая мания на почве этой дубленой рептилии.

Приняв решение заменить Толстуху лысым недомерком в шляпе, мы с первого же заезда не спускали с него глаз. Установили за ним попеременное наблюдение, но пока безрезультатно – лысый недомерок поставил на вифайф и пять очередных заездов вообще пропустил. После шестого, выяснив, что вифайф он проиграл, недомерок двинул к кассе – должно быть, решил отыграться на парных. И сделал это, к сожалению, в последнюю минуту, когда мы уже отчаялись и сыграли на свой страх и риск.

– Черт бы его побрал, – раздраженно пожаловалась я Михалу. – Поставил уже после меня. Но как-то странно, может, нам тоже так сыграть?

– А у тебя есть лишние деньги? – съехидничал Михал. – На что поставил?

– На единицу, двойку и одиннадцать – в комбинации, а еще на тридцатку.

Михал пожал плечами.

– Только единица еще подает кой-какие надежды. Решил рискнуть на аутсайдерах. Подожди, увидим.

Ждали мы недолго. Пришли одиннадцать – один, и лысый недомерок в шляпе получил свои трудовые 835 крон. А нас чуть удар не хватил.

– Я на все готов! – в беспамятстве шипел Михал. – Если он сейчас выложит тысячу, я тоже ставлю тысячу!

– Опомнись, у нас на двоих столько не наберется! Михал скользнул по мне невменяемым взглядом и кинулся разыскивать лысого недомерка. Я понеслась его догонять, потому как лысый недомерок стоял за углом, а Михал разогнался аккурат в противоположную сторону. Жутко нервничая, мы топтались за углом, выжидая, пока недомерок не втолкует что-то субъекту с примечательным носом и не направит свои стопы к кассе. Как только он их направил, Михал шмыгнул следом.

– На что лысый сыграл? – нетерпеливо вцепилась я в Михала, когда тот вернулся.

– На парный. Четырнадцать – один.

Я ушам своим не поверила.

– И ты тоже?

– Ну да!

– С ума сошел! Ведь участников всего тринадцать!

Михал взглянул на меня так, словно только что очнулся от гипноза, и лихорадочно стал искать по карманам жетон. Посмотрел на него, потом на табло, где аршинными цифрами светилось всего тринадцать номеров, а потом снова на меня, уже с ужасом.

– Это твой недомерок с ума сошел!

– Кто-то из вас уж точно! Господи, выходят на старт! Беги, поставь на что-нибудь нормальное! Ведь последний розыгрыш!

Подталкивая друг друга, мы стремглав бросились к кассе. Михал назвал первые попавшиеся номера, я сгребла жетоны в сумку вместе с идиотским жетоном на четырнадцать – один. Не успели мы прийти в себя, как лошади, сделав два круга, вышли на финишную прямую.

– Семь – четыре! У нас, по-моему, такой есть? – спросила я, в который уже раз испытав потрясение: вдруг взять и с бухты-барахты выиграть – это что-то новенькое!

– Проверь, я и сам не помню. И не радуйся заранее, еще только первый заезд.

– Положим, второй. Первый был с Дубль Рексом. И то хорошо, может, сотню дадут.

– Неизвестно, скорей всего, полсотни. Вот если бы ты не упустила недомерка в первом заезде, получила бы больше.

– Кто бы говорил. Как будто ты его не упустил.

– Прикажешь отвечать за бзики всяких лысых полудурков?

– Можешь хотя бы за одного, волосатого? Которого каждый день в зеркале видишь!

Вот так ни с того ни с сего мы с Михалом поцапались. А ведь счастье еще, что успели поставить на фаворитов! День, можно сказать, окупился, но какой это был мизер по сравнению с упущенной первой парой!

Разозлившись на Михала, я решила в ожидании выплаты поужинать наверху в баре. Михал сначала отказался, потом, когда я почти управилась с ужином, тоже заявился, в результате мы еще сидели за столом, когда объявили наш выигрыш – 96 крон.

– Оно и лучше, не придется стоять в очереди, – сказала я.

– Придется. Весь ипподром там выстроился.

– Тогда не спеши так. Кто тебя гонит?

– Поневоле давишься, когда такая змея на тебя смотрит.

– Не попадалась тебе еще змея настоящая. Вот повзрослеешь – сам убедишься, – наставительно изрекла я, хоть и понимала, что подливаю масла в огонь.

Сошли мы вниз злые и надутые, уже и вовсе друг с другом не разговаривая. Около касс толкались остатки очередей. Пусто было только у одной, и я, не утруждая себя чтением таблички, направилась прямиком к ней. Михал сделал какой-то жест, словно хотел что-то сказать, да передумал. Поколебавшись, он потащился следом за мной.