Песнь Кали - Дэн Симмонс

– Да, возможно,– согласился я.– Не знаю. Парень был в ужасном виде: красные глаза, плохая кожа, весь издерганный… Наркотиками накачался, насколько я могу судить. У меня сложилось впечатление, что Кришна многое добавлял или менял. Это вроде той старой шутки из комедии, когда иностранец что-нибудь буркнет, а переводчик десять минут распинается. Понимаешь, что я хочу сказать? Как бы там ни было, вполне возможно, что он пытался вступить в это тайное общество, а они разыграли эти штучки с призраками. Но, по-моему, зачинщик здесь – Кришна.

Амрита взяла поднос и поставила на туалетный столик. Не глядя на меня, она принялась переставлять с места на место чашку и серебряный прибор.

– А зачем? Они просили денег?

Отбросив простыню, я встал и подошел к окну. По середине улицы двигался трамвай, на ходу подбиравший и высаживавший пассажиров. Небо все еще было усеяно низкими тучами, но солнечного света хватало, чтобы отбрасывать тени на разбитую мостовую.

– Нет,– сказал я.– Не напрямую. Но Кришна завершил вечер остроумным маленьким эпилогом, совсем sotto voce [2] объясняя, как необходимо его другу выбраться из города, попасть в Дели или еще куда-нибудь – возможно, даже в Южную Африку. Он не оставил никаких сомнений в том, что несколько сотен долларов были бы приняты с благодарностью.

– Он просил денег? – Тяжеловесные британские гласные звучали у Амриты гораздо резче, чем обычно.

– Нет. Напрямую – нет…

– И сколько же ты им дал? – Она не проявляла ни тени раздражения, лишь любопытство.

Я подошел к своему чемодану и начал вытаскивать оттуда чистое белье и носки. Я в очередной раз получил подтверждение того, что самым сильным аргументом против брака, абсолютно неопровержимым аргументом против многолетней жизни с одним человеком является разрушение иллюзии свободы воли постоянным осознанием своей полной предсказуемости для супруга.

– Двадцать долларов,– ответил я.– Самый мелкий дорожный чек, что у меня был. Большую часть индийских денег я оставил тебе.

– Двадцать долларов… – задумчиво пробормотала Амрита.– По нынешнему курсу это примерно сто восемьдесят рупий. Ты вписал имя Муктанандаджи?

– Нет, оставил незаполненным.

– Непросто ему будет добраться до Южной Африки на сто восемьдесят рупий,– мягко сказала она.

– Черт побери, да мне все равно, даже если на мои деньги эти двое купят себе кокаина. Или пустят их на благотворительность – Фонд спасения Муктанандаджи от клятвы капаликам. Налоговые льготы. Деньги вперед.

Амрита промолчала.

– Взгляни на это с другой стороны,– сказал я.– Мы в любом случае не можем за двадцать долларов нанять няню, отправиться в Эксетер на паршивый фильм, а после этого еще и заглянуть в «Макдональдс». Его рассказ был гораздо интереснее, чем некоторые из фильмов, на которые мы ездили в Бостон. Как назывался этот дурацкий детский фильмец, на который мы спустили пять долларов, когда перед самым отъездом ходили в кино с Дэном и Барб?

– «Звездные войны»,– ответила Амрита.– Как ты думаешь, можно из этой истории что-нибудь взять для статьи в «Харперс»?

Я завязал пояс на банном халате.

– Саму встречу и кафе можно. Я попробую показать, насколько сюрреалистичны и нелепы некоторые персонажи в моих… Как это назвал Морроу?.. В моих поисках М. Даса. Но бредовые излияния Муктанандаджи я не смогу использовать. Разве что малую часть. Упомяну, конечно, но все эти штуки с капаликами уж больно потусторонни. Подобные россказни про богиню-убийцу канули в Лету с последними киносериалами. Я еще проверю то, что касается шайки,– возможно, капалики представляют собой разновидность калькуттской мафии,– но остальное слишком сверхъестественно, чтобы вставлять в серьезную статью о превосходном поэте. Это даже патологией не назовешь, это…

– Извращение?

– Нет, никто не будет возражать, если я напишу о небольшом здоровом извращении. Я имел в виду слово «банальность».

– Избави нас Господь от штампов, так?

– Правильно понимаешь, детка.

– Ладно, Бобби. Что мы будем делать теперь?

– Гм-м-м… Хороший вопрос,– задумчиво протянул я.

Я играл в прятки с Викторией. Мы оба использовали край простыни в качестве укрытия. Вместе хихикали, когда я поднимал ткань, как занавес между нами. Потом Виктория закрывала глазки пальчиками, а я с растерянным видом озирался по сторонам, пытаясь ее найти. Малышке это нравилось.

– Пожалуй, для начала я приму душ,– сказал я.– Потом мы посадим тебя и нашу крошку на дневной рейс до Лондона. Пока у меня еще ни разу не было необходимости привлекать тебя в качестве переводчицы, разве что для того, чтобы понять бормотание носильщика. Я устал платить за прокорм лишних ртов.

Тебе нет нужды просиживать здесь еще целый день, даже если мне придется дожидаться, чтобы вместе с Чаттерджи все оформить. Сегодня суббота. Можешь на некоторое время остановиться в Лондоне, навестить сегодня вечером родителей, а в Нью-Йорк мы прилетим почти одновременно… Скажем, во вторник вечером.

– Извини, Бобби, но это невозможно по нескольким причинам.

– Чепуха,– возразил я.– Нет ничего невозможного.

Мы с Викторией нашли друг дружку и захихикали.

– Перечисли свои возражения,– предложил я,– а я их отмету.

– Во-первых, на четыре мы приглашены к Чаттерджи на чай…

– Я передам твои извинения. Дальше.

– Во-вторых, ткань на сари из лавки еще не принесли.

– Я сам привезу. Что еще?

– В-третьих, мы с Викторией будем по тебе скучать. Будем, бесценная?

Виктория оторвалась от игры ровно настолько, чтобы вежливо зевнуть матери. Затем она поменяла правила и стала натягивать край простыни себе на голову.

– Мне жаль, но счет – три—ноль,– сказал я Амрите.– Ты вышла из игры. Мне вас тоже будет не хватать, ребята, но, может быть, если вы уедете, я смогу провести время с твоей подругой Камахьей. По-моему, сегодня в два часа есть рейс на Лондон. Если нет, то я останусь с вами до более позднего рейса.

Амрита собрала часть игрушек ребенка и положила их в ящик.

– Есть еще и четвертая проблема,– сказала она.

– Какая же?

– «БОАК» и «ПанАм» отменили все полеты из Калькутты, кроме транзитного рейса «БОАК» из Таиланда в шесть сорок пять утра. С погрузкой багажа трудности, как мне сказали. Я звонила вчера вечером, когда затосковала.

– Дьявол. Ты шутишь. Проклятье! Виктория почувствовала перемену тона и уронила простыню. Она сморщила личико, готовая расплакаться.

– Должна же быть хоть какая-то возможность выбраться из этой вонючей задницы… прости, маленькая… из этого города.

– Да, конечно. Все внутренние рейсы «Эйр-Индия» функционируют. Мы могли бы пересесть в Дели на «ПанАм» или еще на чей-нибудь трансатлантический маршрут там же или в Бомбее. Но мы пропустили сегодня утренний рейс на Нью-Дели, а на всех остальных предусмотрены жутко длинные промежуточные стоянки. Лучше подожду тебя, Бобби. Не хочу без тебя разъезжать по этой стране. Мне ее в детстве хватило.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});