В Индии - Николай Черкасов

На нашем пути большое строительство. Множество индийцев вручную дробят крупные камни. Толпы женщин, подростков и детишек подносят к месту стройки в корзинах на головах щебенку. Никакого намека на машины, механизацию: нет даже камнедробилки! Конечно, человеческий труд стоит в Индии гроши, — предпринимателям он выгодней, чем машины. Тем более труд малолетних, — он почти совсем ничего не стоит, не охраняется законом.

На полях, на дорожных работах видим преимущественно женщин. В деревнях они тоже выполняют тяжелую, черную работу. Нас очень взволновало, когда наши спутники рассказали о полном бесправии индийской женщины, ее безрадостном положении. Мы, например, узнали о том, что вдова не имеет права второй раз выйти замуж. Становясь вдовой, женщина остригает голову и уже не имеет никакого будущего. А так как вдовой женщина в Индии может стать в пятнадцать-шестнадцать лет, то легко представить себе всю безысходность человека, который в такие молодые годы лишен прав полюбить, снова стать женой, матерью.

В Индии еще существует обычай выдавать девочек замуж в возрасте тринадцати-четырнадцати лет. Ранние браки влекут за собой высокую смертность, множество таких девочек-матерей погибает от родов.

Один индийский врач рассказывал, что, по далеко не полным данным, в Индии, до ее раздела на Индийский союз и Пакистан, ежегодно умирало во время родов не менее 200 000 матерей. Погибает примерно каждая десятая роженица!

Прогрессивные индийские деятели поднимали вопрос о том, чтобы закон разрешал вступление в брак не ранее шестнадцатилетнего возраста. На эту тему много писалось, о пагубных последствиях ранних браков даже ставились фильмы. Но все это не дало никаких результатов.

«А в старину, — говорили нам индийские друзья, — когда у нашего крестьянина из касты «неприкасаемых» появлялась на свет дочка, нередко ее просто уничтожали, топили, как котенка. Зачем растить бесправное существо?»

Бесправие женщин в Индии поистине вопиюще. Оно характеризуется хотя бы следующим: женщина владеет тем имуществом, которое надето на ней, в буквальном смысле этого слова. Следовательно, собственностью женщины в Индии являются только: ее одежда, кольца на пальцах ног и рук, серьги в ушах и в ноздре, ожерелья, запястья, браслеты на руках и ногах. Поэтому даже бедный крестьянин наделяет своих дочерей этими «богатствами», хотя бы простыми медными кольцами, серьгами, браслетами. И на окраинах городов, в деревнях вы обязательно встретите маленькую девочку, у которой в ноздре продета серьга, — пусть это простая медяшка, но это ее собственность, то, чем она может владеть, что у нее не имеют права отнять. Многие женщины-мусульманки, оставшиеся в Индии после ее раздела, закрывают лицо паранджой. Женщина-мусульманка не имеет права с непокрытым лицом показываться на глаза постороннему мужчине.

В царской России, в Средней Азии, существовал этот суровый закон шариата. В Советском Союзе он давно уничтожен, отошел в область предания. Свободная женщина Востока равноправна в социалистическом обществе, для нее открыты все дороги к творческой, созидательной жизни.

И мы невольно мрачнели, когда на дорогах встречали мусульманку, которая шла в парандже и сторонилась мужчин.

Смотрим на часы. Мы можем опоздать к самолету. Чаудри волнуется, так как он телеграфировал о нашем приезде сегодня в семь часов вечера и на аэродроме в Мадрасе нас должны встречать.

Начинается спуск с гор. Наши автомобили, словно вьюны, кружатся на одном месте, спускаясь по закрученной спиралью горной дороге. Проходит много времени. На дороге из-за скал неожиданно появляются «священные» быки, запряженные в повозки, навстречу мчатся машины. Вправо при повороте виднеется огромная масса зелени, густо заполнившей ущелье. Приближаемся, — это кроны пальм. Поднимаем головы — едва видно небо.

Спускаемся вниз более часа с перевала высотой в 3000 метров. Становится ясно: на самолет мы опаздываем. Мы проехали не 120—130 миль, как нам говорили, а все 200 миль!

Вот мы и внизу — едем по глубокому ущелью, среди пальм, которые уже видели сверху. В этом месте — пальмовые плантации. Так как пальмы очень высоки, то их вершин совсем не видно, и когда мы проезжаем мимо них, создается впечатление, будто по сторонам дороги воткнуто огромное количество толстых палок, от которых при быстрой езде рябит в глазах.

Еще есть возможность поспеть на самолет. Но где же находится аэродром? Расположен ли он до въезда в Коимбатор, или, чтобы до него добраться, надо проехать через город? Возникает новое препятствие: асфальтируют дорогу, и нам нужно пробираться по сплошному песку и пыли, совершив большой объезд.

Стоят дорожные рабочие. Вокруг них толпы людей. На своих головах в каких-то чашах они подносят материалы для асфальтирования дороги. Их очень много, этих рабочих, и среди них большей частью мальчики и девочки шести-восьми лет.

Через десять минут самолет должен улететь… Приближаемся к городу. Стремительно влетаем на аэродром. Самолет уже улетел… Выясняем, что в этот день больше не будет самолета, который смог бы нас перебросить в Мадрас. Но, как говорит русская пословица, «что ни делается — все к лучшему».

Узнаем, что в семь часов вечера можем выехать поездом. Опоздаем, таким образом, часов на двенадцать.

Сообщаем в Мадрас о нашем опоздании.

На вокзале сдаем вещи в багаж. В ожидании поезда осматриваем город. Оглянулись — вокруг нас огромное количество любопытных.

Покупаем билеты в мягкий вагон. Купе из четырех мест занимает примерно четвертую часть вагона. Выход из него прямо на платформу. На потолке в купе два больших вентилятора. Диваны обиты имитацией кожи. Внизу места для сидения, наверху — для лежания. На окнах жалюзи. Из купе выход в санитарный узел. Белья на индийских железных дорогах не полагается, но Чаудри побеспокоился о нас и обеспечил постельными принадлежностями, специально купленными им заранее в городе.

Поезд тронулся. Мы расположились на своих местах.

Заснуть ночью как следует не удалось, так как пассажиры в соседнем купе вели себя шумно, на остановках слышались зазывания торговцев, крики толпы. Мы были довольны, что опоздали на самолет, так как нам представилась возможность проехать по индийской железной дороге.

Под утро, взглянув в окно, я залюбовался красивым пейзажем. Поезд приближался к Мадрасу.

В Мадрасе, как и в других городах Индии, большое количество рикш. Но здесь мы встретили и более модернизированного рикшу-велосипедиста, так называемый «педикэб». Рикша, впереди на велосипеде, нажимает педали, а сзади, в коляске, помещается его пассажир. Когда рикша-велосипедист везет седока в гору, ему приходится напрягать все силы, чтобы взобраться наверх с тяжелым грузом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});