Егерь. Последний билет в рай - Александр Байбак

— Да ты о чем вообще?

— Афалины. Они смотрят. И уже давно. Представляешь, чего они тут насмотрелись?

Вот как раз представлял я очень хорошо, потому поспешил натянуть шорты, залившись стыдливым румянцем — блин, последний раз краснел, помнится, в пятнадцатилетнем возрасте, в похожей ситуации. Хорошо, что в полутьме не видно. Стоп! И как, интересно, резвящиеся в воде афалины сумели рассмотреть, что творится на берегу? Костерок от нас чуть сбоку, так что на его фоне мы выделяться не должны были — максимум, неясные пляшущие тени на кустах, но поди разбери, что там на самом деле происходит. Чего-то я вообще не понимаю…

Задумавшись, я невольно прислушался к себе и сразу же уловил хорошо различимые отголоски эмоций множества существ, сливавшиеся в неясный хор. Твою мать! Петрович! Из сумбурного потока тут же выделился четко различимый образ: некий Егерь, страстно охаживающий рыжеволосую девушку, и гордо нарезающий вокруг парочки круги здоровенный рыжий кот, донельзя довольный и прямо-таки лучащийся гордостью. Дескать, вот каков мой друг! Может, если хочет. Мдя… Спасибо, хоть от советов воздержался, а то мог и в процесс вмешаться — прецеденты уже случались. Но ведь каков гад! Впрочем, зная детскую непосредственность собственного напарника, я мог с уверенностью сказать, что Петрович и не замышлял ничего криминального — просто по извечной привычке наблюдал и неосознанно переживал за меня. Вечно ему кажется, что в столь интимном вопросе я дуб дубом, толком не могу ни с одной самкой управиться, вот и порывается верный партнер подсказать, перенаправить усилия и вообще всячески посодействовать в этом нелегком деле. Аргументы же типа «я в твою личную жизнь не лезу, и ты не лезь» в упор не воспринимает. Все-таки люблю я этого рыжего балбеса! Петрович отозвался ласковым прикосновением мягкой лапы — образно, естественно — и тут с меня, наконец, слетело романтическое одурение:

— Мля! Петрович! Убью, скотина!

Хитрец, судя по шуму, моментально ссыпался с камня в воду и унесся куда-то в заросли, с хрустом продравшись сквозь переплетение ветвей, и я застыл на полушаге — догнать теперь однозначно не получится. И сам не вылезет, пока я не успокоюсь. Все-таки в прямой ментальной связи есть и минусы.

Опомнившаяся Галя схватила меня за ногу и предупреждающе шикнула:

— Тихо!.. Глянь туда…

Я безропотно присел на полотенце и буквально в нескольких метрах от берега с удивлением рассмотрел знакомую афалину. Варька зацепилась плавниками за песчаное дно, так что хвост оказался над водой, и покачивалась на едва заметных волнах, с интересом нас разглядывая. Встретившись со мной взглядом, она издала серию разнотональных свистов и щелчков, хлестнула по воде хвостом и ушла в глубину, игриво сверкнув светлым брюхом. Мы с Галей одновременно разочарованно выдохнули, но афалина вдруг выпрыгнула из воды чуть поодаль, крутанула сальто, выплеснув фонтан брызг, и в следующее мгновение заплясала на хвосте, не забывая что-то насвистывать.

— Что это с ней? — недоуменно осведомилась Галя, и сразу же сама себе ответила: — Она нас зовет?

— Похоже, — хмыкнул я, уловив смутный отголосок на самом краю сознания.

Непоседливый Петрович, осознав, что незамедлительной кары удалось избежать, опять принялся за старое и вернулся к привычной роли «ретранслятора». Правда, из кустов благоразумно вылезать не спешил.

— Пойдем, — я решительно поднялся с полотенца и потянул за собой подругу. — Грех отказываться от такого приглашения.

— Но почему? — Галя никак не могла понять, почему отношение к нам афалин столь резко изменилось. — Куда ты меня тащишь? Дай хоть оденусь!..

— Нафига? — я ухмыльнулся и насильно заволок девушку в воду.

Парео от резкого движения улетело куда-то в сторону. Я обхватил за талию оставшуюся в чем мать родила Галю и нырнул, заглушив ее негодующий вопль. Вновь оказавшись на поверхности, легко увернулся от жесткого кулачка, но успокоить подругу не успел — вместо меня это сделала Варька. Афалина вдруг оказалась прямо между нами и оттерла разъяренную фурию в сторону, умудрившись ласково потереться о Галины руки лоснящимся боком. Та от удивления забыла о мести и робко потянулась к псевдодельфину. Варька не сопротивлялась, позволив схватить себя за спинной плавник, и поплыла прочь от берега, утягивая за собой пораженную девушку. Я так и остался стоять почти по грудь в воде, провожая странную парочку задумчивым взглядом.

Выбравшийся на берег Петрович мысленно изобразил сложную картину, которую приблизительно можно было перевести как «рыжая самка и черная самка — дружба навек», и я согласно хмыкнул в ответ.

— Ищи Варьку!

Кот на берегу коротко муркнул, показывая, что сопровождавшие фразу мыслеобразы понял, и переключился в режим «радара» — стандартного поведенческого алгоритма, когда напарник обнаруживал что-то интересное и мысленно наводил меня на цель. Правда, на этот раз ориентировался Петрович по ментальному эху, а не зрению и слуху, но особых неудобств это не составило. Отдарившись соблазнительной картинкой вскрытой упаковки колец кальмара и зажмурившегося от удовольствия кота, которому почесывали за ухом, я окунулся в воду и неторопливо поплыл к резвящимся дамочкам. По пути то и дело попадались другие афалины, но в контакт вступать не спешили, предпочитая уступить дорогу. Разве что один раз какой-то мелкий детеныш робко ткнулся носом мне в пятку, но его тут же отогнала озабоченная мамаша. Сбежавшую парочку я нагнал через пару минут, чуть не напугав Галю, и она в отместку принялась брызгаться. А вскоре к ней присоединилась и Варька, шлепнув рядом со мной хвостом.

Завораживающее, надо сказать, зрелище — дурачащиеся с детским восторгом парень с девушкой и не менее увлеченный забавой разумный обитатель чужого моря. Любопытный Петрович снова устроился на камне, и я периодически ловил отголоски наблюдаемых им картин: темный силуэт характерной формы на фоне огромной местной луны, то и дело ныряющий в перемигивающиеся мистическими зелеными огоньками волны, чтобы сразу же вырваться из воды в высоком прыжке, и с веселым смехом бросающиеся наутек от «дельфина» человеческие фигурки.

На берег мы выбрались в полном изнеможении, Галя даже не нашла в себе сил одеться, так и рухнула на полотенце. Я присел рядом, пытаясь отдышаться — резкая Варька напрочь меня загоняла. В этот момент появился осмелевший Петрович, запрыгнул ко мне на колени, уставившись прямо в глаза, и на мой мозг обрушилась очередная лавина эмоций-образов. В первое мгновение я ничего не сумел разобрать, но через некоторое время сама собой сложилась стройная картина мысленного послания: скользящие над волнами афалины и неспешно пыхтящий следом катер. Одна из афалин периодически оглядывается и нетерпеливо приплясывает на хвосте, а с палубы на нее смотрит легко узнаваемая фигура в черной броне и шлеме. Намек более чем прозрачный. Отфутболив картинку в зеркальном отображении — сидящая в шезлонге черная фигура, наблюдающая за плывущими впереди афалинами, я коснулся Галиного плеча:

— Одевайся, любимая, мы уходим.

Та недоуменно на меня зыркнула, и я поспешил пояснить:

— Афалины куда-то уплывают, и нас зовут. Пошли на катер. Они будут ждать в проливе.

Галя перевела взгляд на Варьку, барахтающуюся неподалеку, и та утвердительно свистнула, выпустив струю воды через дыхало, махнула на прощанье хвостом и скрылась во мраке.

— Ты вообще можешь объяснить, что происходит? — костер давно прогорел, и теперь девушка пыталась во мраке нашарить предметы, так сказать, одежды, поэтому слова звучали немного невнятно, но вполне различимо. — Почему они стали такими доверчивыми?

— По пути расскажу, — отмахнулся я. — Ты готова?

— Почти. Собери пока полотенце.

Я торопливо свернул наше импровизированное ложе, кое-как отряхнув от песка, и навьючился поясом со снаряжением и заметно полегчавшим «дэйпаком». Петрович все это время терся о ноги и зыркал зелеными глазищами, мысленно меня поторапливая.

— Отвали, — я отпихнул назойливого напарника и перевел стрелки на Галю: — Вон, до нее докапывайся. Я уже готов.

— Я тоже, — обиженно поджала губы девушка. — Чего стоим?

— Погнали, — я в несколько шагов добрался до зарослей и с шумом продрался через самую густую часть, благородно проторив путь своей ненаглядной. — Не отставай. Короче, рассказываю. Когда мы э-э-э-э, скажем так, шалили, Петрович за нами подглядывал. Да-да, братец, вы извращенец. Помурчи еще у меня! Так вот, он подглядывал, да еще и советом подсобить порывался, мысленно, естественно, то есть был со мной в контакте. А так как привык, что кроме меня его никто не «слышит», то и не таился особо. И послужил своеобразным ретранслятором для афалин — они через кота воспринимали мое эмоциональное состояние. И, думаю, весьма прониклись контрастом.