Удел сироты - Роберт Бюттнер

– Вы и в самом деле долго отсутствовали, сэр.

– То есть?

– Уже пять лет правительство не выделяет пластстали для новых автомобилей. Военное положение, сэр. Сегодня, даже мистер Гродт не может купить новый «Деймлер».

У меня аж челюсть отвисла. Лимузин заскрежетал тормозами, в то время как я все еще созерцал собственное отражение на стеклянной перегородке, отделявшей водителя от салона. «Надежда» была длиной километра полтора. «Эскалибур» таким же. Плюс транспортный флот, инфраструктура поддержки, которая строила эти корабли на лунной орбите и запускала их вместе с грузом дорогостоящего дерьма, вроде меня, на орбиту Юпитера. Все это могло основательно подкосить мировую экономику. Тем более что слизни значительно уменьшили рабочую силу, примерно так на десять миллионов.

Охлажденная бутылка «Дома Перигнон» потела в ведерке со льдом, возле моего локтя. Не все, как оказалось, высохло. Впервые по-настоящему я увидел Америку пережившую войну со слизнями из окна довоенного лимузина – ныне ненужного пережитка прошлого. Я заметил, что многое скорее исчезло, чем изменилось. Нам встретилось всего несколько машин, а на улицах было мало пешеходов. Серые, словно сплетенные из соломы деревья и серые лужайки просто достали. Война высосала жизнь из Америки, и я подозреваю, с большей части Земли. А я находился в лимузине и собирался «отбомбиться по полной», что в переводе с современного сленга означало «оттянуться на большой вечеринке».

Через полчаса мои раскаяния относительно непропорциональной жертве, которую принесла моя страна, исчезли, растворившись в половине бутылки шампанского, выпитого на пустой желудок…

Территорию особняка Гродта ограждала стена, а в воротах стоял страж в смокинге. Взмахом руки он разрешил «Деймлеру» проехать. Его зеленый лазерный сканер чертил нудные спирали в бесконечных сумерках. Я откинулся на спинку, невидимый для него из-за темного стекла. Морально я приготовился играть роль спасителя человечества.

Дорога к особняку Гродта кружила между коричневыми лужайками и рощами застывших пальм. Но когда мы пересекли периметр гостевых бунгало и подъехали к главному дому, лужайки стали царством зелени. Повсюду звенели разбрызгивающие воду фонтанчики, которые подсвечивались лампами дневного света, спрятанными наверху в листве пальм. Той энергии, что ежемесячно Гродт оплачивал по EFT[44], хватило бы, чтобы на неделю обеспечить теплом Толедо.

Когда мы подъехали ко входу в особняк, камердинер открыл мне пассажирскую дверцу, и я нырнул в атмосферу двадцати пяти градусной жары, щурясь в свете ламп дневного света. Камердинер по граждански неловко отдал мне честь, и я с улыбкой ответил ему.

Главный зал показался мне меньше, чем в мой последний визит, наверное, потому что стены казались черными. Я коснулся одной из них. Отделка изумрудного шелка. В этом зале можно было устроить чемпионат по баскетболу.

Загорелые, одетые в смокинги, разодетые гости Гродта топали по мраморному полу и циркулировали по изгибам огромной лестницы. Запахи духов и цветочные ароматы дополняла живая музыка.

Очевидно, пластсталь была не единственным материалом, конфискованным правительством. В отличие от платьев, которые носили женщины пять лет назад, ныне подол всего на пять сантиметров прикрывал «ворота в рай». Исторически сложилось так, что во время войны в моду всегда входили мини. Что и говорить, экономия материала. Но война со слизнями сократила юбки до невозможного. Еще один год войны и юбки стали бы ископаемыми. Может, война вовсе не так уж плоха?

Я пять лет не видел женщин без формы. А тут в противоположном конце зала ошеломляющая брюнетка, чуть поправила свою юбчонку, в фальшивом приливе скромности, перед тем как рухнуть на низкий диван. У меня аж дыханье сперло. За несколько минут я изучил все фасоны нынешнего женского белья.

– Джейсон! – неожиданно мне на плечо опустилась чья-то рука.

С сожалением я отвел взгляд от живописной картины, разворачивающейся на софе.

– Мистер Гродт.

Он повернул меня к себе и с хлопком опустил другую руку на мое второе плечо, держа меня на расстоянии вытянутой руки.

– Джейсон!

– Мистер Гродт!

Больше мы ничего не говорили.

Его улыбка растаяла, и он, освободив одну руку, поправил завиток волос у правого уха.

– Мой мальчик, я каждый день молил бога о том, чтобы ты вернулся целым и невредимым.

К нам скользнула служанка в униформе дня: десяти сантиметровые каблуки и проклепанные хромом кожаные ремни, прикрывающие лишь эрогенные зоны. Она предложила нам вафли и пилюли, горкой возвышающиеся на серебряном подносе. Я улыбнулся и покачал головой. Гродт отослал ее, шлепнув по голому заду.

Какое-то время я наблюдал, как она скользит сквозь толпу. Возможно, она помогала Гродту и в повседневных делах.

– Это было ужасно, Джейсон? – спросил Гродт, возвращая меня к реальности.

Много хуже. Только как об этом сказать?

Я вздохнул. Как мог я объяснить все это кому-то вроде Гродта? Кто-то уже писал об этом. Изоляция. Неуверенность в себе. Скука, навеянная постоянным ужасом. Хаос битвы. Связь, возникающая между людьми, у которых нет ничего общего, кроме ответственности за жизни друг друга. Я уже открыл было рот, чтобы объяснить все это Гродту.

– Пожалуй, но…

– Мой Бог! Не говори больше ничего. Могу себе представить, – и он неожиданно, театрально прижал ладонь к своему лбу. Потом взгляд его скользнул куда-то за мое плечо. Он поднял бокал, приветствуя кого-то их вновь прибывших.

– Джейсон, мы должны поговорить, – вновь положив руку мне на плечо, он повел меня через толпу.

У меня сердце ушло в пятки. Брюнетка, скромно свернувшись на подушках софы, улыбалась какому-то лысому гражданскому в цветастом малиновом спортивном костюме.

Гродт отвел меня в покрытый коврами холл, протянувшийся так далеко, что отсюда звуки оркестра и гомон толпы казались лишь невнятным шорохом. Остановившись, он, усмехаясь, открыл двойные двери, высотой метра три.

– Моя библиотека.

Его библиотека на самом деле состояла из всего одной полки бумажных книг, спрятанных под стекло. Все остальные стены, кроме французских дверей в сад, были завешаны плакатами фильмов, тоже под стеклом и голографическими театральными портретами Гродта.

«Гродт Интернешенал» делал свою долю пошлятины, время от времени устраивая музыкальными представления, в которых участвовали женщины в купальниках прошлого столетия и мужчины с татуировками. Однако «Гродт Интернешенал» так же не брезговал и высокоинтеллектуальным материалом, например, классикой вроде «Крестовых походов Лазерной лиги».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});