Демонический отбор. Захомутать и обезвредить (СИ) - Новикова Татьяна О.

— Стоять, держаться! — приказала вредным тоном.

Удивительно, кстати, но императрица-мать на падение никак не отреагировала. За всё утро она ни слова не проронила, едких реплик не отвешивала и вообще была целиком погружена в свои мысли.

Император вошел в столовую последним, заставив меня машинально прикусить губу и затаить дыхание. Казалось, все кругом догадываются о том, что происходило между нами вчера.

О касаниях, поцелуях, разговорах.

О том, что навсегда останется в памяти, что сладостной истомой прокатывается по телу.

А ещё о том, что случилось между Эдвардом и Стэном.

— Доброе утро, — склонился он перед нами в церемониальном поклоне.

Кристин попыталась повторно рухнуть на бок, но я подставила плечо, помешав её коварному замыслу. Нечего тут сознания лишаться в присутствии императоров. Не разжалобишь.

Мы приступили к трапезе.

— М-м-м, какая вкусная булочка, — простонала я, откусывая кусок. — Кристин, ты обязана попробовать… с маслом. Тает во рту. Боги, это лучшее, что я ела в своей жизни!

Эдвард посмотрел на меня с непониманием, а девушка болезненно сглотнула. Ну же, её защита должна пасть.

Смертей от голода нам только и не хватало. Оставим смертность целиком на совести маньяка.

— Блаженство… — продолжила я нахваливать булку с таким энтузиазмом, что Тина не удержалась и попробовала. — А тыквенный конфитюр… я готова язык проглотить…

— Леди Виктория, не подозревал, что вы так падки на еду, — отметил император не без иронии.

Я взглядом изобразила нечто, что должно было означать: «Не лезьте, пожалуйста, уважаемый правитель, мы тут людей уговариваем позавтракать». Вряд ли получилось донести дословно, зато Кристин трясущейся рукой взялась за баночку с конфитюром.

Ура!

Победа!

Сначала девушка ещё сдерживалась, но потом её сорвало, и я успокоилась. Потому что отбор отбором, а питаться надо. Что в этом плохого, если человеку нравятся отбивные и бифштексы, и вкусные сыры, и маковые плетенки? У всех свои недостатки. Кто-то вот магические способности не может раскрыть, пока в койку не прыгнет. А кому-то просто нравится колбаса.

— Леди Тина, сегодняшний вечер мы проведем вместе, — промурлыкал император ближе к завершению завтрака, вызвав немую паузу. — Следующее испытание обязывает нам познакомиться поближе. Я хочу знать о своих невестах чуть больше, чем позволяют совместные приемы пищи.

Девушка приоткрыла рот и едва удержалась от фразы: «Ничего себе!», только вместо «ничего» там явно должно было прозвучать нечто забористое и трехэтажное.

Я ободряюще улыбнулась Тине, мол, не переживай, никто ещё от аудиенции с великим правителем не умирал. Заодно пододвинула к Кристин поближе тарелку с пирожными.

Днем мне разрешили посетить библиотеку. Закопавшись в книги по самые рога, я ненадолго отвлеклась от императора. Почитать про истинную связь было важнее, чем тревожиться о чьем-то свидании.

Скажите только: если мне абсолютно безразлично, что происходит у Эдварда с Тиной, то почему потом я весь вечер мерила спальню шагами и периодически поглядывала в окно, готовая взвыть от отчаяния?..

***

Наверное, у моей спальни медом намазано. Все несчастные и обездоленные ходят сюда толпами, минуя хмурого телохранителя (эй, разве он не должен защищать меня от них?!)

Почему я так думаю?

Потому что поздним вечером, когда я уже умылась и готовилась ко сну — мысленно прокляв и императора, и свидания, и свои нервные клетки, — в дверь постучались. На пороге стояла Тина. Красивая, сил нет!

В платье оливкового цвета, с распущенными волосами, в которые были вплетены ленты, с легким макияжем, оттеняющим глаза.

И всё это для императора…

Так, сконцентрируйся, Тори. Прекращай оценивать Тину по шкале от одного до «вскипеть от зависти».

— Что-то случилось?

Я удивилась её визиту. Мы не дружили и не общались особо, хоть и разговаривали, но по мелочам. Если и обсуждали что-то, то чаще всего — новую жертву маньяка. Тина была очаровательна в своей наивности, но подругами нас это сделать не могло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Хотела спросить, — девушка потупилась, — как прошло ваше вчерашнее свидание?

—  Нормально, — радостно соврала я, впуская Тину внутрь и подмигивая телохранителю, которому наличие у меня постоянных гостей явно не нравилось. — А что?

— Да вот думаю. Мы пообщались, император был мил, он показал мне свой любимый ресторанчик…

Ну вот, Тине достался ресторан и лучшие блюда столичной кухни, а меня добрый Эдвард усадил холодной пятой точкой на камни. Вот и вся щедрость.

Тш-ш, ну что ты как маленькая. Хватит ревновать императора из-за какой-то ерунды.

Всё равно спать он должен с тобой, чтоб не откинуть копыта раньше срока и не остаться посмертным портретом, которыми украшены коридоры замка.

Ключевое слово: должен.

— Тебе явно что-то не устраивает, — догадалась я, думая о том, что очередную бутылку тащить нельзя.

Во-первых, о моем алкоголизме поползут слухи, во-вторых, кухарка с утра на меня недобро поглядывала. Клянусь, она чиркнула ногтем большого пальца у горла, намекая, что десятилетнее вино больше пропадать не должно.

— У тебя не было чувства, что великому правителю всё равно? — Девушка сложила ладошки на коленях и смиренно опустила взор. — Он разговаривает с тобой, улыбчив, весел, но как будто знает: тебе не стать его женой?

Посоветовать ей, что ли, в следующий раз зацеловать императора до той степени, когда он уже не способен думать?

— Ну и что с того, даже если он заранее поставил на тебе крест? Ведь на нем белый свет не кончился, — я пожала плечами. — Не хочет брать в жены? Ничего страшного, нового найдешь. Гораздо лучше, да ещё не обремененного правлением.

— Ты смеешься? — захлопала ресницами Тина. — Лучше императора? Да я с детства мечтала выйти за него замуж! Я его тогда даже не видела толком, разве что портреты, а уже чувствовала: нам суждено быть вместе! Папенька ради меня костьми лег, но организовал участие в отборе. Понимаешь? Мне нельзя оплошать... как же я домой вернусь, если проиграю?

Грустно, если честно. Грустно, что Тина влюбилась в образ правителя, вдолбила себе, что обязана стать императрицей, а теперь страдает от этого.

— С высоко поднятой головой вернешься.

— Понятно, ты просто не хочешь говорить, что между вами что-то есть. Вот и убеждаешь меня в какой-то ерунде. Девочки были правы. Я им не верила, думала, что император беспристрастен, а он… и ты… ну и будьте счастливы! Я этого так не оставлю! Пожалуюсь матери-императрице на то, что ты нарушаешь правила! — выплюнула Тина, и губы её предательски затряслись.

Она задрала нос и, выбегая, так хлопнула дверью, что затряслись бутылочки на трельяже.

— Всё хорошо, госпожа? — пробасив стражник, которому даже дверь открывать не пришлось, чтоб я его расслышала.

— Ага, — рассеянно согласилась я. — Женщины — сложные существа.

— И не говорите, — с таким пониманием вздохнул он, будто познал всю женскую природу.

Глава 18

Время близилось к полуночи, но императрица-мать нашлась в крытой оранжерее, которая круглосуточно освещалась магическими лампами. Одетая в черный костюм женщина подрезала листья какому-то диковинному цветку, шипастому, с темно-синим стеблем и налитыми желтизной бутонами. Я даже в справочниках подобных не видела.

— Звали? — спросила я, примерно догадываясь, кого благодарить за ночную встречу с императрицей-матерью.

Чтоб Тине икалось так долго и часто, пока все дурные идеи не выветрятся вместе с мозгами.

Мне прям-таки интересно, какую историю она придумала в качестве жалобы? Что император по-особенному на меня смотрит? Облизывается, когда произносит моё имя? Лапал меня за коленку, а я не сопротивлялась?

— Простите за то, что потревожила вас в поздний час. Мне донесли, будто между вами с моим сыном существуют некие особые отношения. — Женщина сдула локон, который вылез из-под смешной тряпичной шапочки для работ. — Разумеется, имя человека останется в тайне, но он был крайне раздосадован таким положением дел. Несколько раз повторил, что  вопрос этот не может быть отложен даже до утра. Так вот. Мне стоит о чем-то переживать?