Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И что же, действительно правда?
— Некоторое время я выжидала и раздумывала. Прежде муж говорил, что нам не нужны дети, а теперь, увидев на улице маленького ребенка, стал смотреть на него, глаз отвести не мог. Мне показалось, что я схожу с ума.
— Мне, право, неловко задавать этот вопрос… Но ведь у вас не могло быть детей? — спросила Юкико.
— Да, это так. Спустя полтора года после свадьбы я собралась пройти обследование. И муж меня поддержал. Но сказал, что не хочет взваливать ответственность на одну меня. Что хочет разделить со мной это бремя.
— Он совершенно прав.
— Я тоже так считала. Однако выяснилось, что это всецело моя вина, результат моего легкомыслия. В таком случае делить бремя ответственности на двоих… уж чересчур благородно с его стороны.
Тот человек, что звонил, назвал имя любовницы мужа. Хитоми оно было знакомо. Порой муж звонил по телефону в кафе «Эрика», куда иногда захаживал. Это была хозяйка заведения.
— Однажды она обмолвилась, что отец ее ребенка практически не знает свое дитя. Однако я не подозревала, что речь идет о ребенке моего собственного мужа, поскольку он человек благородный. Я была уверена, что ее супруг умер или они развелись…
После того телефонного звонка Хитоми не знала, что делать, и вот однажды подошла к офису мужа ближе к концу рабочего дня и стала издалека наблюдать. Вышел муж и сразу направился в кафе «Эрика».
Даже в тот момент Хитоми все еще надеялась, что, посидев там минут тридцать, муж выйдет оттуда один. Но он появился только в начале одиннадцатого. Пока хозяйка запирала дверь кафе, муж держал на руках младенца. Лица ребенка не было видно из пеленок, но Хитоми увидела, как ее муж несколько раз прижимался к нему носом.
Потом они направились к дому хозяйки кафе, а Хитоми пошла на станцию — и оттуда к себе домой. Муж заявился только около полуночи…
— В такой ситуации женщина становится жестокой. Вот и я, сделав невинное лицо, беспечно спросила: «Где же ты был?» А он сказал: «Играл в маджонг с сослуживцами». «Где?» — «Да рядом с фирмой. Там есть игорный дом, мы часто захаживали туда все вместе. А что?» И лицо у него было при этом честное-честное.
— Да-а, дела…
— Мне стало очень горько. Он мне лгал все это время, а я ведь так уважала его! Уважение — это очень теплое, нежное чувство. Теперь все рухнуло, и мне больно. Я сожалею не о муже, а о своей судьбе, о разбитой мечте…
— Да, у меня тоже была похожая история. Правда, я еще не вышла замуж, поэтому моя рана оказалась не столь глубокой. Я смогла это пережить…
— Да, я тоже вспомнила вашу историю, Хата-сан, вот и подумала, не пойти ли к вам посоветоваться? — сказала Хитоми.
— Это большая честь для меня. И я была бы только рада вашему приходу. Но, по правде говоря, я не сумела бы ответить на ваши вопросы. Ведь я фактически не была замужем.
— Это не имеет значения. Если человек ищет у кого-то помощи, он не раздумывает, закончил ли его друг университет.
— Вы хорошо сказали, Хитоми-сан.
— В то время я постоянно думала о том, что случилось, — и днем, и ночью. Мне казалось, что я нахожусь в аду. Я так устала от мыслей, что однажды заснула в ванне.
— Как это опасно! Вы же могли захлебнуться!
— Если бы все это касалось лишь троих взрослых людей, я бы не колебалась. Муж по-прежнему утверждал, что любит меня, да и мне вовсе не хотелось уступать его хозяйке «Эрики». Во всяком случае, они сошлись, отдавая себе отчет в моем существовании, поэтому я полагала, что им нужно смириться с тем, что они не смогут заключить официальный брак.
— Разве это было неправильное решение?
— Но когда я вспоминала про ребенка, со мной начинало твориться что-то странное. У ребенка должны быть отец и мать: вечером все ужинают вместе, а в воскресенье отец играет с ним дома. Если так не происходит, что чувствует ребенок? — думала я. — Как он несчастен! И чья тут вина? Вот и выходило, что вина-то моя! Я — не его мать, и если я уйду со сцены, все станет на свои места.
Хитоми говорила слабым голосом. Может, боялась разрыдаться — вот и перешла на шепот, но, несмотря на это, Юкико показалось, что она почти кричит.
— Значит, вы приняли такое решение? — сдержанно переспросила Юкико.
— Нет. Если бы я была способна на такое самопожертвование, я стала бы настоящей христианкой. Но у меня не хватило силы духа. Вконец измучившись, я подумала, что пока я жива, я не могу принести эту жертву, а вот если умереть… Если я умру, и мой муж, и хозяйка кафе «Эрика» смогут соединиться.
— Я просто поражена вашими словами. Сделать такое — это же все равно, что отомстить, убить, извести их обоих. У вас ведь было такое желание?
— Я тоже это понимала, но ведь не я же все это устроила?
— Конечно, нет.
Поразмыслив мгновение, Юкико пробормотала:
— В самом деле, можно устать от жизни…
— Поэтому мне непременно нужно было с кем-то поговорить. Я понимала, что только вам, Хата-сан, я могу все рассказать откровенно, без утайки. Наверное, можно исповедаться святому отцу, в церкви, но я ведь некрещеная, и мне не хотелось разговаривать с каким-то невидимым, неизвестным мне человеком. Мне хотелось, чтобы меня выслушали вы, Хата-сан, — убежденно сказала Хитоми.
— У меня нет особых достоинств, лучшее, что я умею, — это молчать. У меня даже не бывает собеседников, с кем бы я могла излить душу, потому что я в уединении, в совершенной глуши, — сказала Юкико, чтобы успокоить Хитоми. В ее словах не было и тени лжи. Всегда, как только ей хотелось поговорить, она ощущала какую-то внутреннюю преграду, поэтому так и не осмеливалась открыть рот.
— Однажды, проводив мужа на службу, я вышла из дому с намерением умереть. Как вы заметили, Хата-сан, конечно, не без злого умысла, но, с другой стороны, я же собиралась пожертвовать своей жизнью ради его ребенка, и поэтому все должно было произойти как бы само собой. Я даже не представляла, насколько все это трудно. Поначалу-то все выглядело пустяковым делом. Было ужасно стыдно, словно я играла в какой-то старинной пьесе.
— И как же вы собирались умереть?
— Я собиралась утопиться в море.
— Почему?
— Потому что умирать на земле — это гадко. Я взяла с собой два футляра для зонтиков. Я плохо держусь на воде, вот и подумала: наберу в футляры камешков, привяжу их к поясу — и они утянут меня на дно. Если все пойдет как надо, даже тела не найдут… Помню, однажды вовремя шторма университетская яхта налетела на риф, когда до берега оставалось рукой подать, а тела яхтсмена так и не нашли. Я шагала по дороге, полагая, что место глухое и меня едва ли кто-нибудь заметит.
— Нужно было, чтобы вас кто-то увидел! Тогда бы вы отказались от этой идеи.
— Так оно и случилось. Это был незнакомый мне мужчина, но…Я ему ничего не сказала, а он засмеялся и говорит: «Если ты решила топиться, то идешь правильно, а если нет — то ходить туда не стоит».
— Так он сказал? Даже не услышав от вас ни единого слова?
— Ни слова.
— Удивительный человек… Интересно, как он мог догадаться?
— Я была одета как обычно. Думала, будет лучше, если надену неброское европейское платье. И походка была как обычно. Ну и что, если я опустила голову? Туфли тоже самые обыкновенные, и сумочка в руках…
— Вот как…
— Он пригласил меня сесть в машину. И отвез в Иокогаму.
— Молодой?
— Не совсем молодой, но, думаю, ему еще нет сорока. Имя я уже забыла. В тот день у меня, кроме смерти, ничего в голове не было.
— В такой ситуации имя не имеет значения, хорошо, что он просто явился.
— Он утешил меня, вернул мне бодрость духа. Он сделал очень доброе дело. — В больших глазах Хитоми застыло глубокое раздумье.
— Вы правы. Чтобы вернуть к жизни человека, который говорит, что не может жить, наговоришь все что угодно. Выдумаешь любую ложь, — засмеялась Юкико.
— Это вы хорошо сказали. Вот и он придумал для меня красивую сказку. В отеле, куда он меня привез, из окон было видно море. Он заказал вкусный обед, говорил комплименты, называя красавицей, и напоследок со смехом сказал: «Таких мужчин, как твой муж, в мире сколько угодно, поэтому без сожаления отдай его другой женщине!»
— Удивительно!
— Его слова вызвали во мне протест. Я знала, только муж по-настоящему меня любит, а этот мужчина просто забавляется. Однако с того дня я несколько изменилась. Я подумала, что, обретя уверенность в себе и оставив мужа, я могу найти выход из положения. Вы меня понимаете?
— Да-да, еще бы…
— Просто я уже могла осознать, что с судьбой бесполезно бороться. Говорят, что любовь поражает, как молния. На сей раз молния ударила сразу в троих — мы чуть не умерли от электрического разряда. В самом деле, несчастная судьба — это как молния, но чего не случается на этом свете…
— Наверное, у вас было чувство, что вы уже умерли. А в таком состоянии ничто уже не может тронуть ваше сердце.
- Смерть стоит за дверью - Билл Флойд - Маньяки
- Все Здесь Хорошие Люди - Эшли Флоуерс - Маньяки
- Ротвейлер - Рут Ренделл - Маньяки
- Дьявол Сент-Круа - Станислас-Андре Стееман - Маньяки
- Обмен - Артём Артёмов - Маньяки / Периодические издания / Ужасы и Мистика
- Прыжок ласки - Джеймс Паттерсон - Маньяки
- Ярость - Карин Слотер - Маньяки
- Воровской орден - Виталий Аркадьевич Еремин - Прочая документальная литература / Исторический детектив / Криминальный детектив / Природа и животные / Маньяки / Триллер
- Четверо слепых мышат - Джеймс Паттерсон - Маньяки
- Кровавые охотники (СИ) - Дмитрий Гапоненко - Маньяки