Альфа-один - Василий Горъ

– Я работаю на вас без малого пять лет и за это время покидала ОНИИК в общей сложности месяца на полтора. А знаю – еще дольше. Поверьте, у меня было достаточно времени, чтобы разобраться в вашем характере…

– И?

– Я ЗНАЮ, когда и о чем вы думаете!

Барни вдумался в последнее предложение, и вдруг понял, что Бренда нисколько не преувеличивает: все эти годы она систематически предугадывала его желания и умудрялась делать то, о чем он только собирается ее просить!

– Для того чтобы предугадывать ваши желания, быть ведьмой совсем не обязательно… – словно услышав его мысли, лукаво улыбнулась девушка. – Достаточно хоть иногда заглядывать вам в глаза…

– Хорошо, тогда скажите, о чем я думаю сейчас? – стараясь, чтобы его голос звучал как можно равнодушнее, спросил он.

В глазах Бренды заплясали чертики:

– Вы хотите, чтобы я озвучила все ваши желания?

– А что, их у меня много? – парировал Барни.

– Достаточно: на первом уровне вы жалеете о том, что на меня накричали, и пытаетесь подобрать формулировку для извинений. На втором – анализируете мое поведение за последние месяцы и на основе вспоминающихся замеченных «странностей» пытаетесь построить версии причин такого моего поведения. На третьем…

– Я что, похож на искин? – мысленно оценив ее наблюдательность, хохотнул Баррен.

– Сейчас вы подумали о том, что я наблюдательнее, чем вы думали, и параллельно пытаетесь решить, спрашивать ли про третий и четвертый уровни…

– А что, есть еще и четвертый?

– Есть, сэр… – девушка слегка покраснела: – Вам озвучить ваши мысли или ответить на вопрос, который вертится у вас на языке?

Барни невольно сглотнул.

– Поняла… – еле слышно выдохнула Бренда, затем тряхнула волосами и, чуть побледнев, решительно уставилась ему в глаза: – Да, сэр, я к вам неравнодушна. И я отдаю себе отчет в том, чем может закончиться этот разговор…

Глава 20

Ярослав Колпин

«Веселый единорог» жил своей жизнью: по двору, освещенному лучами заходящего солнца, носились озабоченные неписи, из конюшни доносились ржание, рыки и клекот маунтов постояльцев, а в таверне пьянствовали уставшие за день игроки.

«Это просто игра!» – подумал я, глядя на след от босой ноги конюха, отпечатавшийся на глинистом участке земли. Затем провел ладонью по поверхности лавки, на которой сидел, ощутил приятную шероховатость нагревшейся за день доски и мрачно уставился на исцарапанные голени пробегающего мимо мальчишки: если мир вокруг меня был виртуальным и вторичным по отношению к реальному, то почему за работу в нем платили в несколько раз больше?

А ведь там, в кабинете, ББ улыбался. Открыто и радостно. Так, как будто испытывал несказанное удовольствие, выбрасывая на ветер безумные деньги:

– На ваш счет перечислена премия в размере двухсот пятидесяти тысяч кредитов…

Зато мне было не смешно: я смотрел в глаза работодателя, а видел пылающий зев окружного крематория, ленту транспортера со стоящими на ней гробами и лица тех, кто провожал в последний путь своих родных и близких.

«Двенадцать с половиной «упокойных» за какую-то вшивую базу данных, составленную менее чем за сутки… – в который раз за последний час мысленно воскликнул я. – Мрак!»

– Любой труд должен оплачиваться… – вспомнилось через мгновение. – Ибо справедливое вознаграждение за добросовестно выполненную работу является лучшим стимулом для продолжения деловых отношений…

Оспаривать тезис я не собирался. Да и отказываться от полученной премии – тоже. Но мысль о том, что к офицерам ОБОНа, рискующим не игровой, а реальной жизнью, относятся хуже, чем к тестерам, лежащим в комфортабельных капсулах и доблестно сражающимся с виртуальными врагами, разъедала душу подобно кислоте.

– Дядя Шило, а почему ты такой хмурый? – внезапно донеслось до меня, и я, вернувшись в «реальность», удивленно уставился на малюсенькую фейку, парящую в метре от земли.

– Тебя чем-то расстроили, да? – с искренним сочувствием в голосе спросила кроха, подлетела поближе и, сложив почти прозрачные крылышки, бесстрашно уселась мне на колено.

Будь на ее месте непись-мужчина, я бы, скорее всего, не ответил. Или послал куда подальше. Но эта девчушечка была настолько непосредственной и милой, что я пожал плечами и утвердительно кивнул:

– Угу…

– Плохо… – расстроенно выдохнула она, а затем вдруг тряхнула фиолетовыми волосами, решительно вытянула перед собой ладошку и разжала пальцы: – Вот… Конфета… Вкусная… Скушай – и тебе станет чуточку полегче…

У меня оборвалось сердце: ее потухшие глазенки, стремительно наполняющиеся слезами, и обиженно выпяченная губка вдруг напомнили мне младшую дочку лейтенанта Алекса Шермана. Такой, какой она была на годовщине гибели отца…

– А можно вместо конфеты увидеть твою улыбку? – сглотнув подступивший к горлу комок, спросил я. – Она поможет мне намного быстрее!

Феечка забавно нахмурила бровки, подумала, затем спрятала заветную конфету в складки хитона и засияла, как маленькое солнышко:

– Конечно!

Улыбка получилась… волшебной: на щечках малышки возникли крошечные ямочки, носик смешно наморщился, а в глазах появились чертики.

«Зачем они это делают? Она – непись, я – игрок, и к ней не обращался…»

– Дядь Шило, а хочешь, я слетаю на кухню и принесу тебе компотика? – вспорхнув с колена и зависнув на уровне моего лица, спросила девчушка. – Он сладкий-сладкий!

Потом чуточку помрачнела и добавила:

– Правда, его будет немного – я пока еще маленькая и слабенькая…

– Мы сделаем по-другому: сходим в таверну, возьмем большую кружку для меня, маленькую – для тебя, а к ним какого-нибудь печенья. Потом устроимся где-нибудь на…

– …Крыше кузницы: с нее видно речку и лес! – звонко, как колокольчик, уточнила кроха.

– Да, на крыше кузницы и полюбуемся закатом… – согласно кивнул я…

Забавно, но полтора часа, проведенные в компании Сильвы, помогли мне больше, чем пара сеансов с гарнизонным психоаналитиком: ее мелодичный щебет сглаживал раздражение и настраивал на конструктивный лад. Причем настолько хорошо, что к моменту, когда алое зарево над далеким лесом начало бледнеть, я вдруг сообразил, что в разговоре с ББ было двойное дно. И облегченно перевел дух: премия, выплаченная мне за помощь в создании эталонной базы навыков и движений, была намеком. Намеком на то, что корпорация ОЧЕНЬ нуждается в таких, как я. И готова платить им намного больше, чем ВКС.

«Можно было сказать и открытым текстом…» – мысленно пробурчал я, потом представил себе реакцию начальства на массовый переход офицеров ОБОНа в Ллеваррен и улыбнулся.

– Мне нравится твоя улыбка… – сообщила фейка, и я вдруг заметил, что она в очередной раз поменяла положение и теперь лежит передо мной на животе, с интересом изучая мое лицо.

– А мне – твоя… – ответил я и… мысленно обозвал психологов, работавших над игрой, уродами: да, сочувствие, вовремя высказанное такими симпатичными неписями, как Сильва, могло удержать в игре некоторое количество разочаровавшихся игроков и тем самым увеличить доходы компании. Но играть на самых чувствительных струнах человеческих душ как-то не по-людски…

– Ну вот, ты опять загрустил… – расстроенно выдохнула фейка, а через мгновение добавила: – Да и я тоже…

– А ты-то почему?

– Уже поздно, и мне пора лететь. А то мама ругаться будет…

– Жаль… – искренне сказал я и, вытянув палец, аккуратно коснулся ее волос.

– Ага… – кивнула она, затем вспорхнула с крыши и, подлетев к моему лицу, ласково провела ладошкой по щеке: – Ты хороший! Я буду скучать. Очень-очень…

Когда Сильвия куда-то усвистела, я перевернулся на спину, закрыл глаза и, посмотрев на окошко с игровым временем, подключился к Привату сестры:

– Добрый вечер, соня! Тебе там не вставать не пора?

– Я-ар, садюга, я ж только что легла! – простонала она.

– Ну, пожалуй, не «только что», а пять часов назад… – из вредности уточнил я. – Чего вполне достаточно, чтобы выспаться и собрать силы для Великих Дел…

– Черт! Как ты думаешь, у меня получится?! – вспомнив про Коридор Смерти, испуганно спросила она.

– Конечно! – уверенно ответил я. – Давай-ка приводи себя в порядок – и вперед…

– А ты, конечно же, пойдешь спать?!

– Только после того, как услышу твой довольный вопль…

Алька прошла коридор с шестой попытки. И приложила все усилия, чтобы порвать мои барабанные перепонки. А потом вдруг посерьезнела и спросила:

– Яр, а ты научишь меня драться по-настоящему?

– Если будет время…

– Ближайшие два года я в твоем распоряжении… – завуалированно напомнила она о контракте. – А желания у меня предостаточно…

Я пообещал. Потом пережил еще один счастливый вопль и отправился отсыпаться…

Очередной этап тренировок мастер Олер решил проводить не в подземельях монастыря, а на открытом воздухе и телепортировал меня на небольшую каменную площадку, расположенную на одной из вершин Скалистых гор.