Вниз по течению 2 (СИ) - Уайт Кирра

— Лечит мужа у травницы, имея под боком магов? — усмехнулся Хадар.

Даяна повела плечами: мол, чего только не бывает.

Старший агент отстранил её, подошёл к окну, затем обратно.

— Не ты ли эта Берта, которая ходила за Алексой? — уточнил он.

— Она самая, — Даяна выглядела растерянной. Похоже, для неё самой было шоком, что она могла так прошляпиться с собственной служанкой.

— Мы тогда как раз обсуждали мокрозяв, — продолжал Хадар. — Она могла подслушать и…

Даяна выругалась.

— Но это может быть и не Берта, — заметил он.

— Больше некому, — на смену растерянности к Даяне возвращались злость и ярость. — Но, я, конечно же, задам ей вопросы и даже дождусь ответ… А потом мне нужна будет пара стражей стены, впрочем, и одного будет достаточно.

Её глаза жестко блеснули, и Хадар понял, что больше Берта ничего не передаст Вишневскому.

[1] А.С. Пушкин «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях»

Глава 5. Мира

Мира вновь была одна в своей комнате. Всё, что произошло после заседания, осело в памяти вязким туманом. Когда стало понятно, что собрание закончилось и стали накрывать на столы, Гай (или Вишневский — она уже не знала, как его называть) скомандовал Мире:

— В тренировочную!

И вышел из залы, даже не обернувшись на неё. Мира чувствовала его ярость и понимала, что он прав — она кругом виновата. Зачем, ну зачем она разрешила Алексе остаться?! Ведь хотела же выгнать! Сейчас оставалось только сгорать от стыда и ругать себя последними словами.

Кроме того, Мира отметила, что заступничество Хадара не успокоило, а лишь сильнее разозлило Гая. Она видела, что между этими двумя существует что-то давнее, застарелое, покрытое коркой времени, а сейчас вновь вскрытое.

Как могла быстро, она шла следом за наставником, путаясь в длинном платье. Борьба с собственными ногами, которые так и норовили наступить на подол, немного отвлекла её от этих мыслей, а также от вгоняющего в краску воспоминания о том, как она несла Вишневскому дичь о нём самом. Вот он, наверняка, потешался!

Гай остановился возле тренировочной, открыл дверь и отступил, давая Мире войти. Она отметила, что он избегает даже смотреть в её сторону. К горлу подкатил комок слёз.

— Я не нарочно! — сказала она, стоя на пороге и пытаясь поймать его взгляд. — Что мне сделать, чтобы вы меня простили?

Гай молча втолкнул её в комнату.

— Не надо так со мной! — попросила она. — Я… так не могу.

— Можешь, — равнодушно бросил он, зайдя следом и закрыв дверь.

— Вы ничего не знаете! — крикнула Мира. — Приходите и уходите, а я остаюсь одна! Совсем одна. Не подумайте, я не оправдываю себя, просто хочу, чтобы вы поняли, почему я вчера пустила Алексу. Мне страшно одной, можете вы это понять или нет?!

Она ждала ответа, сверля его взглядом.

— Сегодня мы построим занятие так, как оно собственно, и должно строиться по инструкции, — произнёс Гай, устремив взгляд в стену над её головой. — Я расскажу, как возникла идея турнира, кем стали выдающиеся победители.

— Сами говорили, что истории о чужом опыте не помогут мне победить, — угрюмо сказала Мира. Чувствуя, как к горлу подступают слёзы, тихо добавила: — Пожалуйста, не надо так формально… Я понимаю, что вы на меня в обиде, но не надо так!

Он проигнорировал её просьбу, по-прежнему безразлично продолжил:

— В конце занятия поговорим о процедуре выбора между лодочницей агентом.

— Я уже сделала выбор, — перебила она. — Я буду лодочницей.

Мира стараясь разглядеть, какое впечатление на него произвёли эти слова. Никакого. Но так не может быть!

— Как я уже говорил, в случае победы на турнире, ты пройдёшь обработку, после чего требуется сообщить писарю, кем ты решила стать, — продолжал Гай.

— Писарю? — озадаченно переспросила Мира. — А где его найти?

— Увидишь перед началом турнира. Советую, прежде чем делать выбор, всё хорошенько взвесить. Нельзя пару дней побыть лодочницей, потом неделю агентом, и снова податься в лодочницы.

— Я уже всё взвесила, — огрызнулась она. — Только вас мой выбор, как будто, не радует.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Гай усмехнулся:

— А почему он должен меня радовать?

Она смутилась:

— Вы же лодочник.

— Ну и что.

— Может вас, в таком случае, обрадует, если я стану агентом?

— Мне всё равно.

Она покусала губу, угрюмо сказала:

— Не верю.

— Почему? — равнодушно спросил он, обращаясь к стене за её спиной.

— Вы тратили силы и время на мою подготовку к турниру.

— Турнир одно, выбор после него другое. Меня наняли, чтобы подготовить тебя к турниру, и я готовлю. Не говоря уже о том, что обучая мокрозява, готовишь конкурента на реке. По сути, растишь акулу, которая потом перекусит тебя пополам и заберет лодку.

Она почувствовала укол в сердце: вот, значит, как он её воспринимает? Вспомнилось собрание.

— Даяна сказала, что вы ходатайствовали быть моим наставником, — произнесла Мира с каким-то мстительным удовольствием.

По лицу Гая скользнула растерянность — он явно забыл о словах Даяны.

— Значит, для вас это не просто работа, — добавила Мира. — Может, наконец, расскажете, зачем стали моим наставником? Зачем сам вызвались готовить акулу?

Впервые за время разговора Гай предпочёл её стене.

— Ты до сих пор не рассказала, кто тебя сюда забросил, — произнёс он.

Она раздражённо взмахнула руками:

— Хорошо, если для вас это так важно — жаба!

Похоже, Мира сказала что-то невероятное.

— Ты уверена? — спросил Гай, всматриваясь в её лицо.

— Да. На мосту ко мне подошёл мужчина, на плече которого сидела огромная жаба. Она сказала, мокрозявы не хотят кукрить, а потом столкнула в воду. Знаю, это звучит дико, поэтому я до сих пор не рассказывала. Но так и было.

Судя по лицу наставника, она рассказала нечто действительно диковатое, но в другом смысле.

— Это многое подтверждает, — задумчиво произнёс он.

— Что подтверждает?!

Гай потёр лоб, растерянно посмотрел на неё и сказал:

— Тогда совсем неважно, кем ты станешь. Рано или поздно она сама тебя найдёт. Главное, победи.

— Кто меня найдёт? — нетерпеливо перебила Мира.

Вместо ответа Гай начал говорить о временах старины глубокой, и о том, как всё начиналось. Но Мира даже не вслушивалась. Она всё ждала, что сейчас он ответит на её вопросы. Когда стало окончательно ясно, что он закрыл для себя эту тему, Мира воскликнула:

— Гай! Это нечестно! Вы мне не ответили!

Он даже не запнулся. Как рассказывал о каком-то там Жорже Великолепном, так продолжил. Мира прикусила губу и замолчала.

Отбарабанив всё, что должен, он сказал:

— На сегодня всё. Свободна.

И открыл дверь. Мира встала, прошла на выход, но на пороге остановилась и, резко обернувшись, упёрлась взглядом в лицо Гая.

— Это нечестно! — повторила она.

Он развернул её и вытолкнул в коридор. Вышел следом, закрыл тренировочную.

— Я должна знать! — потребовала Мира.

Гай молча взял её за локоть и повёл по коридору. Ей вновь пришлось бежать, чтобы поспевать вровень с ним. Доведя Миру до её комнаты, Гай молча затолкнул девушку внутрь и закрыл дверь с другой стороны.

— Гай! — крикнула она. Прижалась ухом к двери.

Тишина.

— Вишневский!

Звук удаляющихся шагов.

Она сползла по двери на пол и обхватила колени руками, повторяя:

— Не надо так со мной…

По щекам потекли слёзы. Она вспомнила Елагин остров и как бежала к Гаю вниз по косогору. То короткое, как вдох, ощущение счастья. И звон стрекоз, и бесшумное опадание на землю яблоневого цвета, и поцелуй… Вновь и вновь она ныряла из воспоминаний о Елагином в мысли о сегодняшней тренировке. Слова «растишь акулу, которая потом перекусит тебя пополам и заберет лодку» жгли её огнём. С другой стороны, как Гаю ещё про неё думать, если сперва она оставила его на съедение червю, а потом сдала Алексе? Мира зажмурилась так сильно, что перед глазами поплыли радужные круги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})