Заклинатели - Анастасия Александровна Андрианова

позабыть обо всём на свете.

– И Мурмяуз тоже должен петь? – уточнила Алида.

– Может просто участвовать в представлении, – пожала плечами Игварха.

«Отлично, – мысленно застонала Алида. – Они ждут от нас не просто песни, а целого представления. От Мела они не требовали плясок!»

– Ладно, – сдалась она. – Я спою простенькую песенку, которой меня научила бабушка. Рич, помычи, пожалуйста. У тебя баритон, как раз то, что нужно.

– Помычать? – оскорбился Ричмольд. – Как корова?!

– Почти. Знаешь песню про травника, который отправился за цветком папоротника?

– Не уверен. Но подхвачу, если вспомню.

– Идёт.

Вверху снова зашелестело, остальные сирины спустились с макушек деревьев и расселись кто на земле, кто на нижних ветках. Под их цепкими взглядами Алида стушевалась, но всё-таки затянула песню:

В одной деревне травник жил

И в общем даже не тужил.

Лечил и насморк он, и корь –

Любую пакостную хворь.

Однажды в дом пришла беда:

Занемогла красавица-жена.

Он в ступке истолок всех трав, что знал,

Сварил в котле, поить жену он стал,

Но с каждым днём она

Бледней, бледней была…

К удивлению Алиды, Рич скоро узнал песню и стал подпевать красивым низким голосом. Алида почувствовала себя увереннее и даже улыбнулась сиринам, которые чуть покачивали головами в такт мелодии. Кажется, даже незамысловатые деревенские песни были им по нраву: так сильно хозяйки Птичьих Земель любили музыку.

Песня была довольно длинной: травник, отчаявшись найти нужное средство, отправился в самую тёмную чащу за цветком папоротника, который, по поверью давних лет, сулил исполнение желания. Травник прошёл через опасные испытания, нашёл цветок и спас жену, а заодно баснословно разбогател. Алида, разгорячившись, даже покружилась под конец, взметнув колоколом подол платья, а Мурмяуз протяжно мяукнул, завершая номер.

– Прелестно, – похвалила Гахрера, едва стихли голоса. – Не слишком изысканно, не слишком искусно, но весьма занятно. Это поют по ту сторону Большой Воды?

– Да. – Алида отбросила прилипшую к вспотевшему лбу прядь волос. – В деревнях.

– Любимцы Вольфзунда родом из деревень? – шепнул кто-то из сиринов.

– Травница и астроном, – уточнил Ричмольд, гордо вскинув голову. – Вольфзунду неважно, откуда мы родом. В Птичьих Землях, насколько я знаю, вообще нет ни одного города. Только деревушки.

Сирины замолчали. Гахрера махнула крылом, и остальные женщины-птицы взмыли ввысь.

– Благодарю, – произнесла старшая сирин. – Можете рассчитывать на благосклонность моих сестёр. Они бывают взбалмошными и невыносимыми, но посланникам Вольфзунда навредить не посмеют. Мягкого мха вашим ногам, а крыльям – попутного ветра.

– Спасибо, – Алида чуть присела. Ей показалось, что это будет выглядеть как проявление вежливости. – Если захотите послушать что-то ещё из деревенских песен – прилетайте.

– Обязательно.

Белым вихрем Гахрера взлетела и скоро скрылась в густом лесу, но в лохматых еловых ветвях ещё сидели две птицы с тёмным оперением и сурово сведёнными к переносицам бровями.

– Птица-Мать предрекала твой приход, – произнесла одна из птиц, пристально глядя Алиде в лицо. – Птица-Мать ждёт тебя.

От её слов повеяло холодом.

– Вы ошиблись, – поёжилась Алида. – Я здесь совсем для другого.

Ей совсем не хотелось выслушивать сейчас какие-то предречения сиринов и непонятной Птицы-Матери, о которой она и слышала-то впервые.

– Ты пока сама не знаешь, зачем ты здесь. И зачем ты вообще.

– Боюсь, она не понимает, о чём вы, – вмешался Рич. – Нам в самом деле пора. Если бы было какое-то – как вы сказали? Предречение? То Вольфзунд наверняка поставил бы нас в известность.

– Какой уверенный мальчик, – фыркнула сирин. – Ничего. Скоро ты увидишь, как твоя уверенность рассыпается прахом, развеивается по ветру, оставляя вместо себя лишь беспомощность и страх.

Рич что-то проворчал, но вовсе не выглядел напуганным или встревоженным. Алиде понравилось, как упрямо и открыто он отвечает на хитрые взгляды женщин-птиц. Сирины зашуршали могучими крыльями и скрылись среди переплетения ветвей, исчезли так ловко, словно вовсе растворились. Алида вздохнула и улыбнулась.

– Всё не так уж плохо. Как-нибудь справимся.

– Непременно, – заверил её Рич.

В залитой осенним солнцем роще, пахнущей грибами, мхом и поздними цветами, дышалось легко и свободно, и даже не верилось, что где-то за Большой Водой охотится Неистовая Стая и моуры топят путников в северных болотах.

Глава 6,

в которой цветёт фикларсия

Мелдиан крался по замку со свечой в руке. Свеча горела серебряным – он специально зачаровал её так. Привычный оранжевый свет с недавних пор начал раздражать: вспоминалось зарево горящего Авенума и страх за Лиссу и отца, которые оказались тогда в городе.

Замок был почти пуст. Его и раньше можно было считать таким: два огромных крыла, не считая центральной части, десятки башен, сотни комнат и коридоров, а из жильцов всего-то отец, мать, сам Мел, ключник, три служанки, двое смертных продажников и их наставники. Симониса и Хьёльд тоже зачастили гостить, но сейчас их не было, продажники отправились в Птичьи Земли, а отец и вовсе стал редко появляться дома: вечно пропадал, пытаясь договориться со всеми альюдами, ещё не окончательно убедившимися в опасности затей Эллекена. Без хозяина замок осиротел, стал будто холоднее и темнее.

Прибавились, правда, Лисса и Диньяна. Лисса так и не приходила в себя, а Диньяна не решалась одна ходить по замку, в столовую и на прогулки её провожала Элли.

Хоть Мел и был наследником и, по сути, молодым хозяином замка, он всё равно чувствовал себя воровато, пробираясь ночью в чужую комнату.

Мел прокрался дальше по коридору и остановился перед нужной дверью. Как он и думал, та оказалась заперта. Мел выругался сквозь зубы и достал из кармана нож для конвертов, предусмотрительно стащенный из отцовского кабинета. Альюд поставил свечу на пол. На стене тут же заплясала его собственная рогатая тень, увеличенная до гротескных размеров.

В этом замке, как и в других поместьях знатных альюдов, можно было открыть любую дверь без ключа при том условии, если взломщик – сам хозяин или его близкий родственник. Стены замка знают хозяйскую кровь, повинуются ей, и Мелу не пришлось даже выпрашивать у Анса ключ.

Он проделывал этот трюк всего однажды, когда был мальчиком, ещё обычным, без крыльев, рогов и чёрных глаз, а кожа