Две сорванные башни - Дмитрий Пучков

Рохляндский управитель, по одной ему ведомой причине, остался весьма доволен своими организаторскими способностями. Видимо, в качестве награды он похлопал себя по урчавшему животу и подмигнул своим телохранителям:

– Что-то я уже приморился. Пора бы поужинать.

Спрятав в кобуру свой пистолет, он направился в глубь крепости. Придворные глашатаи принялись разносить по округе последние указания «генералиссимуса»:

– Ужин! Ужин!

Бойцы на стенах заволновались, передавая по цепочке радостную новость:

– Мужики! Горячее подвезли!

Первыми подорвавшиеся со своих мест командиры подразделений принялись собирать личный состав:

– Все сюда! Все сюда, пока харчи не остыли!

Крепостные стены принялись пустеть с невероятной скоростью. Бойцы бросали недобитых урок, отшвыривали булыжники, вылезали из своих укрытий и, моментом сбежав по лестницам, уходили с позиций:

– Скорее, скорее. Говорят, борщ уже кончается!

Глава десятая

ОПЕРАЦИЯ «КООПЕРАЦИЯ»

Все хорошо, что хорошо кончается.

Народная мудрость

С миру – по нитке, голому – веревка… и мыло.

Оттуда же

Собрание человекодеревьев уже давно закончилось и, попрощавшись со своими братьями (или сестрами – карапузы толком не разглядели), человек-бамбук снова тащил их по лесу по одной ему известной надобности, все так же пролечивая «молодежь» своими байками:

– Когда мы прядзем к власти – у первую очяредь порушим усе дзерявообрабатывающие комбинаты и целялезно-бумажные тоже. Патом вазьмемся за наших классовых врагов. Дровосеки среди людзей – самые мрази. А после них – столяры с плотниками, вроде папы Карло.

Чук решил подколоть разговорчивую деревяшку: – Слышь, дерево. Стой. Стой. А ты знаешь… какая у него фамилия?

Человек-бамбук явно не уловил иронии:

– А-то! Известно какая – никакая. Чук самодовольно заулыбался:

– Большая ошибка. Нельзя человеку без фамилии. А то у него в паспорте прочерк стоять будет. А про вашего Карла я в газете читал. Сарумян его фамилия. Он тут неподалеку живет…

Деревянный революционер, кажется, порядком напрягся:

– Мои друзья-мутанты этого Карлу ненавидят. Он настругал тысячу буратин… и ни одной матрешки. А у нас, между прочим, авторские права на бренд! Он нам ни копейки не заплатил, а сам отгрохал себе дачу на пятнадцать комнат с бассейном и подземной вертолетной площадкой… Кстати… у меня же там секретная делянка с коноплей! Надо бы сгонять проведать…

Карапузы зашушукались за спиной своего извозчика. Гек отвесил порядочную плюху своему приятелю и зашипел:

– Слышь, баклан, чего тебя понесло про Сарумяна? Тот не остался в долгу, и его затрещина оказалась не менее весомым аргументом:

– Молчи, Мерин. Это такая индейская хитрость.

* * *

Выбравшийся на лесную опушку отряд «лесных братьев» выволок за собой связанных по рукам и ногам карапузов и необычайно тихого, благодаря постоянным побоям, Голого. Командир отряда – похоже, и вправду приходившийся братом приснопамятному Баралгину, – остановился, чтобы получше рассмотреть открывшуюся картину. Обернувшись к своей банде, он махнул рукой вперед, туда, где далеко-далеко поднимались к небу клубы дыма:

– Смотри-ка. Урки Кемь разгромили.

Федор посмотрел на командира «братьев» мутным взглядом и отрицательно покачал головой:

– Мы туда не пойдем, – слегка поколебавшись, он аргументировал свое решение: – Мы же босиком. А там до фига стекла битого.

Брат Баралгина изобразил на лице полнейшее безразличие и скомандовал своим бойцам:

– Вперед.

Те двинулись в указанном направлении, волоча за собой отчаянно извивающихся карапузов. Больше всех истерил Федор:

– Не пойду! Дайте тапки, гады! Впрочем, помогало это ему мало…

* * *

Человекодерево, явно шагавшее к своей заветной делянке на дополнительной «передаче», удивляло карапузов не только невесть откуда взявшейся скоростью передвижения – будто солярки нахлебалось, но и логичностью рассуждений:

– Знаете, почему я в нашем лясу в авторитете? Потому что я по мозгам второй. А первый – дятел.

Тем временем расступившийся перед ними лес вывел их к небольшому склону. Человек-бамбук, увлеченный самовозвеличиванием, сначала не заметил ничего необычного:

– Вот моя делянка, – и тут же застыл как вкопанный, что для существ его вида в принципе в порядке вещей: – А где конопля? Ничего не понимаю.

По всему было видно, что раньше этот склон выглядел куда как более привлекательно – некоторые остатки растительности наблюдались тут и сейчас, только теперь исключительно в виде пеньков да щепы.

Если, со слов человекодерева, на этой плантации он выращивал коноплю, то похоже было, что здесь неплохо поработал местный отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков…

Гек, собственно, и так не сильно веривший в утверждение их извозчика о том, что конопля – это дерево, почувствовал себя одураченным. Он недовольно поморщился и пробурчал:

– Зови дятла, пусть объяснит. Потрясенный потерей урожая, незадачливый наркоогородник только и выдавил из себя:

– Нет больше дятлов. Сарумян увсих мобилизовал.

Упав на колени, человек-бамбук исторг из себя тигриный вопль ужаса:

– Друзья мои, мутанты деревянные!

Несколькими секундами позже карапузы поняли, что вопль этот вовсе не был ни минутной слабостью, ни глупой истерикой. Прокатившийся над лесом клич был дополнен не менее громогласной и пламенно-революционной речью, от которой у карапузов заложило уши:

– Братья и… и еще раз братья! Сарумян оказался, как мне тут верно подсказывают, вашим суррогатным папой Карлой. А его урки совершили акт геноцида против моей конопли.

Еще не затихло эхо, разносящее по лесу последние слова спича, а со всех сторон к разоренному огороду стали стекаться человекодеревья. Подошедшие вставали в общий круг, в центре которого высился человек-бамбук, на ветвях которого гордо восседали карапузы. Когда уже невозможно было разглядеть последние ряды собравшихся, царь-дерево снова заговорило:

– Отомстим за наши обиды. У кого на руках мозоли от топора – расстрел на месте! Кто не с нами, тот – дрова…

Он замолчал, вглядываясь в глаза окружающих, после чего сказал самые волшебные по разрушительной силе слова на свете:

– Мочи козлов!!!

* * *

Уже совершенно разграбленная и покинутая урками Кемь представляла собой жалкое зрелище • – тлеющие развалины и полуобгоревшие трупы людей и реже – урок. Бродившие среди полуразрушенных зданий бойцы из порядком опоздавших на подмогу подразделений преследовали уже только одну цель – поживиться, чем Бог пошлет, вернее, тем, что, как говорится, «дай нам Боже, что уркам негоже».

Кое-где в городе все же шлялись группки урок-мародеров из числа особо жадных, поэтому в любой момент можно было получить пулю в лоб. Именно поэтому никто не рисковал бродить здесь поодиночке.

Вот и подскочивший к группке «лесных братьев» мужик с неразличимыми знаками различия принялся обниматься с братом Баралгина под присмотром целой банды головорезов, сопровождавших его «очень важную персону»:

– Эффералган, пошли со мной, там ювелирный магазин почти целый.

Командир «лесных братьев», не горевший желанием светить своим именем перед карапузами, зашикал на так некстати подвернувшегося болтливого приятеля:

– Тихааа…

Он кивнул в сторону карапузов, которые совершенно не следили уже за происходящим, оставаясь где-то в своем мире. Они даже не нашли в себе сил порадоваться подвернувшейся внеплановой остановке, позволявшей хоть как-то передохнуть, – гнали их «лесные братья», совершенно не делая скидки на спутанные веревками ноги. Практически теряя сознание, Федор забормотал, жалуясь своему приятелю:

– У меня от голода уже практически предкоматозное состояние.

Сеня только развел руками, кивнув в сторону их мучителей:

– Федор, они же все наши сухари сожрали! Но тот уже не разбирал, что говорит ему верный оруженосец, – у Федора опять начался припадок – немигающим взглядом он поводил вокруг, теряя связь с этим миром.

Разглядывавшие карапузов вояки обменялись между собой многозначительными взглядами, и Эффералган поделился со своим анонимным собеседником своей мыслишкой:

– Магазин подождет. У меня уже есть на примете одно колечко козырное.

Сеня, заслышавший, о чем бакланит Баралгинов брат, чуть не бросился на него с кулаками – хорошо, один из «лесных братьев» успел перехватить зарвавшегося карапуза.

Впрочем, словесный понос, потекший из толстого и наглого карапуза, остановить было куда сложнее:

– Вот же вы два брата-акробата. Тебе же русским по белому сказано. Меньше знаешь, крепче спишь. – Сеня извивался в руках охранника, все еще не оставляя надежд добраться до своего обидчика. – Баралгин на вид покрепче тебя был, а и у него от кольца башня съехала. Не боишься встретить старость в дурдоме?